Дневники Химеры - Макс Ридли Кроу

– Мне спокойней, когда вы рядом и на виду, – ответил он с легкой улыбкой, хотя насколько эти слова относились к шутке – трудно судить. – Вы доставили мне массу неприятностей.

– И спасла вам жизнь.

– Я и сам освободился!

– Но намерения тоже считаются, не будьте так грубы!

Он собирался ответить, но передумал и только покачал головой.

Лорин нетерпеливо постучала пальцами по подлокотнику.

– Я ваша пленница?

– Ни в коем случае.

– Тогда что?

Клайв с тяжелым вздохом снова повернулся к ней, и тотчас его раздражение сменилось интересом и озадаченностью. Он закинул ногу на ногу, и из-под голенища сапога показалась белоснежная полоска чулка. Путешествуя инкогнито, английский полководец предпочитал одеваться как странствующий торговец, в рамках буржуазной моды. Высокие сапоги, кюлоты,[29] фрак благородного темно-синего цвета, с кружевными манжетами, которые ловко скрывали припрятанный в рукаве клинок. С виду он был похож на скучающего по роскоши аристократа, утомленного балами и вниманием.

– Вот и вы скажите мне: «что». Что ассасинам понадобилось в Бенгалии? Или не «что», а «кто»?

Лорин хмыкнула, кокетливо расправила несуществующие складки на юбке. Она ни разу не попыталась разуверить его: хочет считать ассасином – пускай. До тех пор, пока он не пытается ее убить, это не опасно.

– Я не могу обсуждать задание, – уклончиво ответила она. – Скажем так: вредить вам я никоим образом не должна. В данной ситуации мы союзники.

На этих словах Клайв откровенно фыркнул, а она с нажимом продолжила:

– Чего нельзя сказать о Римлянине.

– Если вы угрожаете моему ордену, то угрожаете и мне, – жестко произнес он.

– Римлянин предал вас, – отчеканила Лорин. – Это он – угроза.

Клайв не согласился, и не возразил. Никаких сомнений: он ждал ответа от правления ордена, чтобы предпринять дальнейшие действия. Выходка Римлянина спутала карты, и если он действовал без приказа – его следует уничтожить. А что если за каждым его шагом стоит одобрение ордена?

Их путь лежал в город Джодхпур. Клайв сообщил, что у него там назначена встреча, но не уточнял, с кем. Его приглашение Лорин в попутчицы больше походило на похищение. Наемники дождались, пока Дестан отлучится, и схватили спящую девушку. Это не походило на джентльменское поведение, но она простила Клайва. Другой бы на его месте приказал перерезать ей во сне горло.

Их дорога была изнурительной из-за жары и неудобств, а так же из-за скуки. Клайв воздерживался от разговоров, предпочитая иногда пересаживаться на лошадь и ехать верхом, либо спал, либо думал о своем. Лорин же была предоставлена самой себе, и ей не оставалось ничего, кроме как смотреть в окно. Эти края славились производством тканей – хлопка и шелка, отсюда отправляли опиум, пшеницу и селитру. Повозка проезжала мимо полей, начинающихся от самой дороги и заканчивающихся на горизонте, мимо дубилен, когда от смрада мутило даже мужественных воинов из сопровождения Клайва, мимо болот и безымянных захоронений, где кости виднелись порой из-под земли.

Однажды на привале на их лагерь попытались напасть волки, но выстрелы и огонь отпугнули их. А в дороге Лорин увидела мелькнувшую между деревьев пантеру. Чужая земля встречала их враждебно, в отличие от народа, распростершего объятия перед захватчиками.

Крепость Мехрангарх, куда направлялся Клайв, возвышалась над городом. Она словно выросла среди гор или же сама была горой. Стены были такого же песочно-ржавого цвета, что и глыбы вокруг, и непросто было догадаться, где заканчивается уступ и начинается башня. Глядя на уходящие к небу стены, не верилось, что человек может быть настолько ничтожен по сравнению с собственным детищем. Не представлялось возможным, чтобы эту крепость что-то могло сокрушить. Она казалось вечной, как сама земля. Крепкой, как дух, и непостижимой, как вера.

Замерев от великолепия крепости, Лорин с волнением ждала, когда же карета поднимется по витой дороге. Ей не верилось, что ворота распахнутся и впустят гостей. Но это все же случилось.

– Мое почтение, сагиб[30] Клайв. Рад вас приветствовать, и надеюсь, что ваш путь был легким. У вас скромное сопровождение. Лучше бы вы приняли моё предложение об охране.

Приветствовавший их человек говорил на английском, хоть и с непостижимым акцентом. Он был одет изысканно, хоть и непривычно: в его наряде сочетался покрой, присущий национальному костюму, и веяние Европы. Это был статный мужчина в летах, но еще достаточно крепкий и, судя по взгляду, немалого ума.

– Сэр Джагат Сетх, – любезностью на любезность ответил Клайв, кивнув. – Все в лучшем виде, не стоит беспокойства. Позвольте представить леди Лорин Питерс.

Он замолчал, хотя внимательно слушающий его Джагат Сетх ожидал продолжения речи с разъяснением, кем же приходится эта девушка, которую командующий притянул так далеко на важную встречу, но уточнений не последовало. Лорин скрыла досаду за лучезарной улыбкой и присела в реверансе. Только что Клайв унизил ее, буквально представив в роли шлюхи, хотя, безусловно, это можно было бы трактовать иначе, но едва ли почтенный Джагат Сетх стал бы это делать. Европейские женщины у большинства жителей этой земли вызывали усмешку, воспринимались как дешевки и вульгарные девки, хотя чего еще ожидать, если фактически большая часть женщин, прибывших за армией, таковой и являлась.

Крепость внутри превосходила даже самые смелые ожидания Лорин. Сочетание утонченных резных арок, по-королевски роскошных украшений куполов и каменной мощи защитных стен было таким же волнующе экзотическим, как и сам народ, живущий здесь. Лорин неоднократно видела на фресках и фасадах храмов картины, изображающие переплетения обнаженных тел. Любую аристократку это заставило бы упасть в обморок, но она другой породы. Рассматривая застывшие изображения оргий, имеющих религиозный характер, девушка думала лишь о том, как удивительны люди, в чей дом пришли ее земляки. Эта искренность, единение с природой, открытость – то, о чем давно позабыли в Европе, а, может, никогда и не знали. А эти цвета! Одежда женщин и мужчин похожа на крылья пестрых бабочек, порхающих над огромными цветами, словно придуманными безумным художником.

Клайв застал Лорин, сидящей у фонтана, бегущего из стены дома. Ее рука гладила бронзовую голову слона, украшающую источник.

– Они прекрасны, – тихо произнесла она. – Все. Во что превратит их наше вторжение?

Сэр Роберт хмыкнул, заложил руки за спину и, окинув равнодушным взглядом величественные постройки, произнес:

– Это богатая земля с бедными людьми. Их ресурсы помогут нам, а наши деньги – им.

– Значит, они станут нашими рабами?

Клайв насмешливо прищурился:

– Ассасины так любят драматизировать. Ваше фанатичное стремление к свободе разрушительно. Свобода ради свободы – это хаос.

Утром следующего дня, дав гостям отдохнуть с дороги, Джагат Сетх пригласил Клайва на беседу. Ко всеобщему удивлению на эту встречу командующий пришел не один. Лорин сама не ожидала приглашения, но ее спутник настоял. Он затеял какую-то хитрую игру, и больше всего она опасалась сыграть свою партию, не заметив этого. Стоя среди почтенных мужей в комнате, отведенной для неторопливой беседы под терпкий чай и приторные сладости, Лорин незаметно разглядывала их. Кроме Клайва присутствовали двое.

Джагат Сетх, встретивший их по приезде, рассказывал гостям о том, какой обильный дождь был на прошлой неделе. Собственно, «Джагат Сетх» не являлось именем, это означало – Банкир Всего Мира. Наваб Муршид Кули-хан часто делал займы у этого богатого марварийца,[31] за что и пожаловал ему не только всевозможные привилегии, среди которых возможность чеканить монеты, но так же и этот важный титул.

Вторым был другой банкир – Амичанд. Круглолицый, с хитрыми, чуть раскосыми глазами и удивительно круглым кончиком носа, он вызывал расположение и являлся довольно веселым человеком. С таким приятно иметь беседу, но опасно перебегать ему дорогу. Еще не успеет стихнуть смех, как враги Амичанда будут повержены, а их останки растерзают собаки. Лорин хорошо знала такого рода людей.

И тем удивительнее было то, как они ведут пустые разговоры, неспешно и томно, подчеркивая любезное отношение друг к другу. Они ждали кого-то. И вот четвертый участник встречи появился. Едва открылась дверь, и Лорин почувствовала, как в животе сворачивается ледяная змея, вроде той черной гадины, которую она мимоходом увидела по дороге сюда.

Вошедшему было чуть после сорока, его длинные с медным отливом волосы немного поблекли от проступившей седины, скуластое лицо с волевым подбородком и длинным острым носом почти не изменилось, лишь добавилось морщин. И фрак плохо скрывал несколько выступающий живот, который прежде был втянут, как у матерого волка. Но взгляд, взгляд остался прежним, таким же пронзительным, жгучим и цепким. Скользнув взглядом по Лорин, он ничем себя не выдал. Приветствовал всех присутствующих мужчин, в последнюю очередь – после представления Клайва – вежливо поцеловал руку единственной женщины.