РАМАЯНА - Вальмика

Месяц в это время выплыл из-за облака и, разорвав тьму, осветил бледный, как луна, лик Ситы. И невдалеке от нее Хануман увидел в лунном свете стерегущих ее демониц, угрюмых и безобразных ракшаси. И были среди них одноухие, и с длинными чудовищными ушами, и совсем без ушей, и с длинными носами, и безносые, и с носами, растущими изо лба; у одних верхняя часть тела была непомерно велика, у других мала; у них были длинные и тонкие шеи; одни косматые, с густыми волосами, покрывавшими все тело, словно одеялом, другие с голыми черепами; были там демоницы с большими животами, с длинными грудями, с длинными лицами, с длинными ногами; были там высокие, горбатые, были и карлицы, были красноглазые, были черные, рыжие, желтые; были вооруженные железными копьями, колотушками и молотками, были и безоружные. И были среди них ракшаси с мордами как у вепря, как у оленя, как у тигра, как у буйвола, как у козы, как у шакала; у одних ноги были как у верблюда, у других как у слона, у третьих как у лошади; и у некоторых головы росли из груди. Там были демоницы с ушами как у лошади, как у коровы, как у осла, как у слона, как у льва; с носами как у слонов. И все они были злы и бранчливы и, сидя вокруг дерева, пили непрестанно вино и пожирали мясо; с ног до головы были они забрызганы кровью. И, глядя на Ситу, найденную после долгих поисков смиренно восседающей под деревом и бросающей испуганные взоры на страшных демониц, видя ее грустную и бедно одетую, но все же сияющую красотой, Хануман пролил слезы радости.

УГРОЗЫ РАВАНЫ

Он провел на дереве ночь, скрывшись среди ветвей. Перед рассветом он услышал доносящиеся из дворца Раваны голоса брахманов, читающих утренние молитвы и гимны Вед, и придворных певцов Раваны, поющих ему хвалу.

И Равана пробудился под эти звуки, услаждающие его слух, и помыслил о царевне Видехи. Не в силах обуздать свою страсть, он поднялся с ложа, и, облаченный в нарядные одежды с драгоценными украшениями, вышел из дворца и вступил через золотые ворота в ашоковый лес, оглашаемый пением птиц.

Следом за ним шли девы: одни несли в руках опахала, другие – золотые кувшины с водою, третьи – золотой трон, четвертые – белый балдахин, подобный луне. А рядом с Раваной шла его любимица и несла в правой руке кубок, полный вина. И глаза прекрасных жен Раваны были мутны от сна и от вина, волосы растрепаны, одежда и украшения в беспорядке, лица покрыты потом.

Хануман услышал бренчание браслетов и поясов красавиц и, выглянув из листвы, увидел Равану, озаренного огнями светильников, которые несли перед ним ракшаси. В блистательном наряде, украшенном цветами и драгоценностями, воспламененный любовью и гордостью, он вступил в священную рощу, подобный самому Каме, богу любви, только лишенный лука и стрел.

«Это Равана, которого я видел спящим во дворце», – подумал Хануман и спрятался среди ветвей дерева сисса, продолжая следить за приближающимся владыкой ракшасов. А Равана направился туда, где сидела под деревом Сита, охраняемая свирепыми стражницами.

Увидев Равану, царевна Видехи затрепетала, словно платановое дерево, сотрясаемое ветром. Она съежилась, поджав колени к животу и закрыв грудь руками, и принялась громко плакать. И Равана, подойдя, увидел ее, исхудавшую, сидящую под деревом на голой земле, в рваной и грязной одежде, словно женщина низкого рода, подобную увядшему лотосу, извлеченному из пруда.

Тогда Равана обратился к Сите с ласковыми речами, пытаясь соблазнить ее и подчинить своей воле. «О красавица, – сказал он, – почему, увидев меня, ты закрываешься руками, словно боишься меня? О робкая, доверься мне и полюби меня, ибо я томлюсь по тебе, о Сита! Ты прекрасна; божественный ваятель, создавший тебя, прекратил свой труд, ибо нигде я не встречал красоты, подобной твоей! Кто может, увидев тебя, устоять перед властью любви? Самого Брахму, прародителя бессмертных, тронет прелесть твоя. О царевна, я гляжу на тебя, на лицо и тело твое, и куда бы я ни взглянул – я не могу оторвать взора. Ты – жемчужина среди женщин; достойны ли тебя это платье, лишенное украшений, голод, голая земля? Полюби меня и наслаждайся всеми благами в моем дворце – нарядами, украшениями, роскошным ложем, сладкими винами, песнями, плясками, музыкой. О Сита, юность твоя проходит здесь, словно воды речного потока, чтобы никогда не вернуться! Стань моей женою – и все, чем я владею, будет твоим.

О дочь Джанаки, ты похитила сердце мое, как Гаруда, царь птиц, – змею. С тех пор как я увидел тебя, я не хочу смотреть на своих жен. Равных им красотою нет в трех мирах; но ты прекраснее их. Стань моей женою – и ты будешь повелевать ими, ты будешь первою из цариц. Они будут служить тебе, как апсары служат Лакшми, богине счастья и красоты.

Все сокровища, которые собрал я в трех мирах, будут твоими. Я отдам тебе все мое царство; все, что ты ни пожелаешь, я добуду для тебя. Нет никого во вселенной, кто мог бы противостоять моей воле. Ты увидишь мощь мою и отвагу в битве. Я победил даже богов и асуров. Если ты захочешь, я завоюю всю землю и отдам ее Джанаке. Стань моей женою, и ты будешь повелевать мною. Ты будешь наслаждаться всею роскошью, какая есть в мире, ты сможешь одарить, кого захочешь, землями и богатством, ты сможешь исполнить желания своих друзей. Разве Рама, жалкий изгнанник, одетый в берестяное рубище, даст тебе то, чем я могу наделить тебя? Равен ли он мне в чем-нибудь? Лишенный царства и красоты, он влачит свою жизнь в лесу, как отшельник, преданный суровым обетам. Я сомневаюсь, жив ли он еще. Он никогда уже не увидит тебя. Забудь его, о Сита, стань моей женою, и мы насладимся счастьем в садах, цветущих на берегу океана».

Слыша эти речи страшного ракшаса, Сита отвечала ему, дрожа, слабым голосом: «Оставь меня и обрати свою любовь на своих жен. Рожденная в царской семье, я никогда не совершу бесчестного деяния. Я не могу быть твоею, ибо я – жена другого, и я верна ему. Ты не соблазнишь меня своими богатствами. Как лучи принадлежат Солнцу, так я принадлежу Раме, и только ему одному. Эти руки мои, которыми я обнимала Раму, никогда не обнимут другого. Откажись от своих нечестивых желаний, вступи на стезю справедливости. Верни меня Раме, оказав мне то уважение, которого я достойна. Примирись с Рамой, если ты хочешь сохранить свое царство и свою жизнь. Берегись его гнева. Иначе скоро ты услышишь звон тетивы его лука, и стрелы с именами Рамы и Лакшманы разрушат Ланку и истребят племя ракшасов. Как псу против тигра, тебе не устоять против сына Дашаратхи. Как некогда Вишну освободил богиню Лакшми, плененную асурами, так и Рама исторгнет меня из твоего плена, и ты падешь от руки его, как дерево, пораженное ударом молнии».

Равана сказал: «Повсюду на земле женщина покоряется ласке. Но ты, чем добрее я к тебе, тем суровее меня отвергаешь. Поистине, любовь моя к тебе обуздывает мой гнев, как искусный колесничий – взбесившегося коня. Велика власть любви над мужчиной! Поэтому я щажу тебя, достойную быть убитой и обесчещенной. О Сита, за каждое из этих дерзких слов, обращенных тобою ко мне, ты заслуживаешь смерти!»

И, совладав со своим гневом, владыка ракшасов сказал ей: «Я жду еще два месяца: когда они минуют, ты разделишь со мною ложе, о красавица! Если же и тогда ты будешь упорствовать, мои повара разрежут твое тело на части и подадут тебя мне для утренней трапезы!» При этих словах ракшаса вздохи сожаления послышались среди царевен и дочерей гандхарвов, безмолвно выражавших свое сочувствие Сите. Сита же, гордая своей добродетелью и отвагой своего супруга, так отвечала Раване: «Поистине, нет в этом городе никого, кто желал бы тебе блага и удержал бы тебя от пагубного деяния. Как не выпали глаза твои, страшные и кровавые, столь злобно глядящие на меня? Как не отвалился язык твой, с коего слетели столь подлые речи? О ты, подлейший из ракшасов, обращая эти нечестивые речи к супруге могучего Рамы, где надеешься ты найти убежище, которое спасет тебя от его мщения? Ты оскорбляешь его, пока не встретился с ним лицом к лицу, о ты, не ведающий стыда! Он сокрушит тебя, как разъяренный слон – зайца в лесу; ты же и есть заяц. Если ты столь могуч и отважен, как похваляешься, почему похитил ты меня тайком из хижины Рамы?»

Внимая речам Ситы, Равана, повелитель ракшасов, вращая своими налитыми кровью глазами, взирал на дочь Джанаки, мрачный, как надгробие, и золотая диадема дрожала у него на голове. Вздыхая в гневе, как змея, он сказал Сите: «Бесполезно твое упорство. Я уничтожу тебя, как солнце уничтожает тьму». И, обратившись к уродливым демоницам, окружавшим Ситу, он сказал им: «О ракшаси, сделайте так, чтобы Сита покорилась моей воле. Добром или злом, лаской или угрозами склоните ее к повиновению».

Меж тем прекрасная ракшаси по имени Дханьямалини приблизилась поспешно к Раване, пылающему гневом, и, обнимая его, сказала: «Идем, ты развлечешься со мною, о великий царь. К чему тебе она, эта бледная и жалкая отшельница? Она не достойна того, что ты обещаешь ей. И поистине, тот, кто домогается женщины против ее желания, сжигает самого себя, тот же, кто обращается к исполненной желания, обретает наслаждение». И она силою увлекла его за собою.