Моя грязная Калифорния - Джейсон Мосберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она слышит, как Люк идет из ванной в спальню. Она ждет, лежа в неге блаженства. Нюхает свою подмышку — запах, но не ужасный.
Появляется Люк, теперь одетый в другую одежду.
— У меня вообще-то есть еще кое-какие дела.
— А, хорошо. У меня тоже. — Пен достает из сумки свой ноутбук. — Какой у тебя вай-фай?
Он смотрит на нее в замешательстве.
— Э-э… «ШатоЛюк» и пароль «Интернет».
— О, смешно.
Мгновение Люк стоит в нерешительности, потом уходит. Пен открывает документ, где она записала несколько возможных аномалий, которые обнаружила на старых картах в библиотеке.
Люк возвращается.
— Нужно, чтобы ты ушла.
— Все нормально? Что-то случилось?
— Просто так нужно. Чтобы ты ушла. Извини.
Пен одевается и убирает свой компьютер. Люк не верит, что мы родственные души? Или, может, верит, но не готов остепениться? Или, может, мы никогда не были родственными душами.
Может быть, я неправильно истолковала магнетическую энергию. Или это была химическая осечка. Или эта симуляция все-таки не разработана с родственными душами. Или что, если мир создан таким, что для каждого есть идеальный человек, но это не взаимно? Например, человек А — идеальный для человека Б, но человек В — идеальный для А. Плохая была бы симуляция. Может, наш мир так и устроен, и именно поэтому половина браков заканчивается разводом.
Пен хочет остаться, хочет провести руками по его волосам, но Люк ведет ее к двери, держа руку на ее плече.
— До свидания. Извини. Пока.
И он закрывает дверь перед ее носом.
Пен выходит на улицу Матео, в ее разуме и теле сплетаются удовлетворение и разочарование.
Глава 21
Джоди
Через два дня после их насыщенного приключениями «интервью» Джоди и Шайло планируют встретиться за обедом в «Гисадос» на Сансет-бульваре. Дожидаясь ее, он наблюдает, как по эстакаде едут «Ауди», «БМВ» и «Теслы». Под эстакадой — в забытом низу — разбит палаточный городок. Теперь, когда Джоди провел в Лос-Анджелесе пару недель и просмотрел сотни записей своего брата на сайте, он начал лучше понимать Лос-Анджелес. Видеть то, что Марти назвал «местом за пальмами». Видеть, что к закатам прилагаются забитые автострады и покрытые смогом городские ландшафты. Видеть нюансы и недостатки этого солнечного места, где должны сбываться мечты.
Город звезд больше похож на город подработок. Это касается не только актеров; весь город, кажется, ходит на прослушивания в поисках недостижимого уровня жизни. Все участвуют в крысиных бегах, включая крыс; в Лос-Анджелесе больше крыс, чем в Нью-Йорке. Все пытаются куда-то попасть, в прямом и переносном смысле. Гонка, чтобы стать кинозвездой, гонка, чтобы выехать на север с шоссе 405 в час пик. А в Лос-Анджелесе час пик длится четыре часа. Теоретически врачи ездят в больницы, а учителя ездят в школы, но в основном создается впечатление, что все здесь только и делают, что пытаются въехать или выехать с парковки «Хоул Фудс».
Под поверхностью плавильного котла культур — с его бесспорным изобилием ресторанов, музеев, концертных площадок, галерей, пивоварен — кроется недостаток общности и гордости за родной город. Город пересадок. Так мало людей родом отсюда, что местные спортивные команды не имеют «домашнего преимущества». За исключением Восточного и Южного Лос-Анджелеса, где все боготворят Коби и у каждого найдется дядя с татуировкой «Доджерс». Но западная сторона — это распахнутая настежь дверь, и здесь люди непрерывно переезжают из района в район.
В Бла-бла-ленде[73] поверхностное отношение к жизни доходит до лицемерия. Богатые либералы проповедуют защиту окружающей среды, при этом поливая траву, которая вообще не должна расти в пустыне. Яппи переезжают в модные районы, медитируют и занимаются йогой, чтобы улучшить не свое здоровье, а свою производительность. Походники в каньоне Раньон — не более чем социальные альпинисты, пытающиеся взобраться на верхи общества. Популярные лица СМИ утверждают, что хотят решить мировые проблемы, но не могут помочь десяткам тысяч людей, живущих в этом городе на улице. Якобы прогрессивный город, в котором процветает сайентология.
Под влиянием блеска и гламура в Тинселтауне даже дома постоянно делают пластические операции. Коррекции и подтяжки, макияж и реконструкции. Глядя, как разрастается Малхолланд, думаешь, что это математика во плоти, а жизнь всего города — просто череда сделок с недвижимостью. С наплывом новых богатых покупателей недвижимости старожилам приходится уезжать подальше и потом часами добираться до работы. Дефицит жилья. Кризис выселения. Палаточные городки, как вот в этом подземном переходе. Так много людей было вытолкнуто из Лос-Анджелеса, что теперь каждый пятый житель Орегона родился в Калифорнии.
Зато — триста двадцать девять солнечных дней в году.
Сразу после «привет» Шайло говорит:
— Моя бывшая соседка обещала достать список, так что посмотрим.
— Замечательно. Спасибо.
— Что еще я могу сделать? — спрашивает Шайло.
— Ну, думаю, надо бы поговорить с друзьями Марти.
— Это может быть трудно. У меня нет их номеров, я даже не знала их фамилий. В соцсетях Марти не общался. А у тебя нет его телефона?
— Нет.
— У меня есть номер Николь.
— Кто такая Николь?
— Знакомая Марти. Я ее мало знаю. Балуется с наркотиками и близка к зависимости. И она… — Шайло пытается найти точное слово. — …халявщица.
— Халявщица?
— Да, всегда просит что-нибудь одолжить.
* * *
Шайло пишет сообщение Николь и представляет ей Джоди. Узнав новость, Николь перезванивает Джоди в слезах. Он спрашивает, могут ли они встретиться и поговорить о Марти. Николь говорит, что им нужно оповестить других друзей Марти.
— Никто не знает! Никто даже не знает! — всхлипывая, снова и снова повторяет она.
Позже в тот день Николь пишет, что планирует собрать вместе кучу друзей Марти. Устроить прощальную вечеринку. Джоди не интересует аспект вечеринки, но собрать сразу в одном месте кучу друзей Марти было бы здорово. Такой импровизированный мозговой центр, фокус-группа.
Николь несколько раз меняет место проведения. Ресторан, кафе, затем бар отеля. Потом она пишет Джоди адрес лофта на Банкер-Хилл. Поясняет, что это место для киносъемок, которое также сдается под вечеринки. Она пишет, что пароль для входа на вечеринку: «Марти».
* * *
В фойе дома перед Джоди встает охранник.
— Еду на восьмой этаж, — говорит Джоди и добавляет: — Марти.
Невероятно, сколько собралось
