Корниловец - Валерий Большаков

Глава 13

ТА СТОРОНА

Новогоднюю ночь Авинов помнил смутно — перепил игристого «Абрау-Дюрсо». Перед самой полуночью в расположение 2-й роты заявился генерал Марков с целым ящиком шампанского и воскликнул:

— Не смущайтесь! Я могу быть полезным и при накрывании стола!

Праздник прошёл замечательно, как-то даже по-семейному, в кругу своих. Обычно в новогоднюю ночь принято загадывать наперёд, надеяться всуе на лучшее, ждать нового счастья, но Марков, поднявший бокал, был печален и строг.

— Не все из собравшихся здесь, — сказал он негромко, — доживут до следующей встречи. Вот почему не будем ничего желать себе — нам ничего не надо, кроме одного: «Да здравствует Россия!»

На исходе новогодней ночи Кириллу немного взгрустнулось. Опять в его воображении витала Даша, пленительные и тошные воспоминания мучили висок, покуда их не поглотил крепкий сон.

Зато хоть выспался по-настоящему, впервые после Ростова…

Никто его не беспокоил, а посему Кирилл сам явился в штаб для получения дальнейших указаний. Свежий и бодрый, он жаждал дела — и дело нашло его. В гулком коридоре Авинов попался на глаза генералу Маркову.

— А-а, стрелок! — жизнерадостно приветствовал его Сергей Леонидович.

Припомнив, как он чуть не оглушил командира, Кирилл покраснел и выпалил:

— Здравия желаю, ваше превосходительство!

— Да, — ухмыльнулся Марков, — я вас хорошо слышу, Авинов. Прошла контузия! Шучу, шучу… Кстати, а не засиделись ли вы в поручиках? А?

Кирилл растерялся немного, но выкрутился, прибегнув к универсальному ответу:

— Не могу знать!

— А кто ж может? Вы мне лучше вот что скажите: вы действительно знаете язык текинцев? — спросил генерал и поспешил предупредить: — Только, пожалуйста без «так точно» и прочих армейских штучек!

— Да, я говорю на туркменском.

— А этот туркменский… Похож он на турецкий?

— Весьма. По крайней мере турки меня понимали.

— Отлично! Тогда следуйте за мною, поручик Авинов.

Не зная что и думать, Кирилл поспешил за Марковым, а тот, одолев коридор и взбежав по лестнице, привел его в кабинет Корнилова. У высоких дубовых дверей стояли и скалились Саид и Махмуд. Не выпуская из рук винтовок, они распахнули створки, запуская генерала и поручика к Великому Бояру.

Обширный кабинет Верховного был обставлен просто, по-походному, — такова уж была натура Корнилова, чуравшегося ненужной роскоши. Правитель как раз принимал двух генералов — барона Петра Николаевича Врангеля и Владимира Зеноновича Май-Маевского, командующего Добровольческой армией.[102]

Владимир Зенонович, хоть и слыл пьяницей, полководцем был незаурядным. Но это было внутренним качеством, а вот наружно он производил скорее отталкивающее впечатление. Небольшого роста, очень тучный, с гладко выбритым обрюзгшим лицом, с маленьким пенсне на большом и толстом носу, с крошечными свиными глазками… Огромный розовый кабан.

Врангель же был полнейшей его противоположностью. Высокого роста, на голову выше толпы, худой, поджарый, с зычным голосом, барон был властным и крутым человеком. Недовольный подчинением Корнилову «волчьих сотен» Шкуро, Пётр Николаевич резко говорил:

— Полковник Шкуро — не «волк», а «тёмная лошадка»! Да и полковник ли он? Шкуро я знаю по службе его в Лесистых Карпатах во главе «партизанского отряда». За немногим исключением, туда шли, главным образом, худшие элементы офицерства. Большей частью они болтались в тылу, пьянствовали и грабили, а когда возвращались из рейда, то хвастались, как разгромили немецкий штаб и взяли в плен генерала, вот только сам пленник у них куда-то девался…

Корнилов терпеливо выслушал Врангеля и, ударяя по столу пальцем с массивным перстнем с вензелем — его характерный жест, — сказал:

— Шкуро — типичный «герой-партизан». Да, он авантюрист и не свят, но за ним идут, ему верят. К тому же начальником штаба у Андрея Григорьевича — полковник Слащёв…

— Слащёв неуравновешен от природы, — осудил барон и начштаба, — он слабохарактерен и питает пагубное пристрастие к водке…

Тут Май-Маевский возмущённо хрюкнул и проговорил:

— Ну не всем же быть ангелической природы, барон. Все мы обычные люди…

— Господа, — повысил голос Корнилов, — я вас не задерживаю.

Владимир Зенонович неловко прогнулся, а Пётр Николаевич щёлкнул каблуками и отвесил резкий поклон. Оба вышли за дверь, с преувеличенной любезностью пропуская друг друга вперёд. Корнилов вздохнул и, глянув на Маркова, вяло повёл сухой маленькой рукой.

— Мальчишки, ей-богу… — проворчал он.

Подойдя к окну, Верховный выглянул во двор. И заговорил, не оборачиваясь:

— Утром авиаторы прилетели, почти вся Эскадра воздушных кораблей — тридцать с лишним бомбовозов.

— Будет чем приветить «товарищей»! — ухмыльнулся Марков.

— Да уж… — Корнилов задумался. — Деникин с Алексеевым требуют немедленно перейти в наступление, разбить «красных» по всему Северному Кавказу и идти на Дон. А вот я не хочу спешить, памятуя, что надёжный тыл превыше всего. Пока я не укреплю власть, закон и порядок, на север я не двинусь. А вот на юг… Хан-Девлет-Гирей выпросил у меня миллион рублей, обещая поставить под ружьё десять тысяч горцев. Собрал он всего девять тыщ, но и это сила! Джигиты Девлет-Гирея поступили в распоряжение генерала Эрдели, ему же я подчинил «Дикую» дивизию.[103] Эрдели поведёт их на Сухум и Батум, Тифлис и Эривань — нам жизненно важно вернуть Закавказский край! Если этого не сделаем мы, то туда придут турки и большевики.[104] А вам, Сергей Леонидович, как своему любимчику, — Верховный мягко улыбнулся, — я хочу поручить дело архиответственное…

— Какое же? — не утерпел Марков.

— Турецкую Армению. Как известно, наши союзники по Антанте подписали года два назад секретное соглашение, по которому Россия аннексирует области Эрзерума, Трапезунда, Вана и Битлиса…

— И Проливы! — подсказал Сергей Леонидович.

— Проливы — позже, сначала Трапезунд, Эрзинджан, Эрзерум. Признаться, я чувствую неловкость, посылая вас на столь сложное дело, но на кого ещё мне можно рассчитывать? Экспедиционный корпус составится из 1-го Офицерского, Текинского и Корниловского полков… Кстати, Сергей Леонидович, вы заметили, что все «быховцы» уже командуют бригадами и дивизиями? У вас у одного — полк. Так вот, я хочу, чтобы вы вернулись командующим Отдельной Кавказской армией.

— Слушаюсь! — брякнул Марков.

— «Кавказцы» сильно распропагандированы большевиками и потихоньку начинают эвакуироваться из Трапезунда.[105] Если вам удастся остановить разложение и подчинить себе солдат, то вы не только удержите Турецкую Армению, но и покончите с пополнением для Красной армии на Северном Кавказе. Не скрою, это очень и очень сложная задача, Сергей Леонидович. Я, со своей стороны, могу помочь вам только одним — тёплыми вещами. Их тут на складах в достатке — каждому бойцу вашей будущей армии выдадим по паре валенок и тёплые портянки, полушубки, стёганные на вате шаровары, папахи с назатыльниками, варежки, белые коленкоровые халаты и белые чехлы на шапки, защитные очки — короче, всё, что потребуется зимою в горах.

— Как переправляться будем? — деловито осведомился Марков.

— Морем, — коротко ответил Корнилов. — Экипажи четырёх кораблей перешли на нашу сторону — одного эсминца, одного транспорта и пары гидроавианосцев.

— Маловато будет… — озабоченно затеребил бородку Сергей Леонидович.

Верховный кивнул и сказал обычным голосом, словно приглашая чаю испить:

— Завтра штурмуем Новороссийск. Ваши люди, Сергей Леонидович, пойдут первыми, перед рассветом. Задача — тайно выйти в порт и захватить оба «красных» линкора, «Императора Александра III» и «Императрицу Екатерину Великую».

— Я не совсем уверен… — затянул Марков. — Нет, корабли-то мы захватим, тут вопроса нет, вот только народец у нас всё сухопутный…

— С вами пойдёт Морская рота. Она сплошь из флотских офицеров, а командует ею кавторанг Потёмкин.

— Тогда вопрос снят! — повеселел командир 1-го Офицерского. — Разрешите идти?

— Ну, с Богом! — шумно выдохнул Корнилов и крепко обнял Маркова. — Приказываю вернуться всем живыми и здоровыми!

— Слушаюсь! — вытянулся по стойке «смирно» Сергей Леонидович.

— А вам, штабс-капитан Авинов, — обернулся к Кириллу Верховный, — я доверяю моих текинцев. Штаб-ротмистра Хаджиева я откомандировал в Закаспийский край к Казановичу, а вы, Кирилл Антонович, знаете сих детей природы. Так что… Берегите их и себя!

— Так точно! — выпалил Авинов. — Служу Отечеству!

— Выступаете в девятнадцать тридцать.

Вечером первого января «Черноморский экспресс» покинул Екатеринодар. Обычно его вагоны были полны курортников, отбывавших в Новороссийск, чтобы там сделать пересадку на пароход. На этот раз паровоз тянул состав, забитый белогвардейцами, впереди гудели рельсы под тяжёлым бронепоездом «Орёл».