КРАСИВЫЕ, ДЕРЗКИЕ, ЗЛЫЕ - Анна ЛИТВИНОВЫ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
40... 39... 38...
– Подожди чуток, стечет бензин, – посоветовал Петя. Все-таки в тачках он разбирался немного лучше Степана.
– Нет у меня твоего «чутка»! – взревел Степа.
31... 30... 29...
– Может, хрен с ней, с тачкой? Побежим к обочине? Тогда успеем, – предложил несуразное Петя.
– Не остановятся они! – прорычал Степан.
Валя сидела на заднем сиденье и молилась. Не тому, чтобы у них все удалось. Но и не тому, чтобы дело сорвалось. Просто сжала руки перед грудью и тупо твердила про себя: «Господи, помоги! Господи, помоги! Господи, помилуй нас, грешных!»
А внутри у Степана продолжал биться невидимый секундомер: «22... 21... 20...»
На трассе, внизу и слева под ними, они хорошо видели приближающийся джип. Машина с деньгами как раз начала подъем, и до нее оставалось не более полукилометра, и дальний свет фар «Паджеро» уже освещал дорогу – вплоть до съезда на проселок, на котором стоял «уазик».
На лбу у Степы выступила испарина.
– О господи! – заорал он. – Не выстави меня последним лохом, у которого в решающий момент не завелась тачка!
Он мягко нажал на стартер, и – о чудо! – двигатель заработал.
– Всем из машины! – снова крикнул Степа, включая первую передачу.
«Уазик» уже двинулся вниз, к дороге, когда одновременно распахнулись две дверцы: боковая и задняя – и из них на ходу в снег безропотно вывалились Петя и Валя.
А времени оставалось совсем мало. Девять секунд... восемь... семь...
Яркий свет от фар приближающегося джипа заливал все пространство впереди.
А сзади – Степа видел картинку в боковые зеркала – Петька и Валюха вскочили на ноги и побежали по снегу следом за машиной – по направлению к трассе.
«УАЗ» с милицейской окраской выскочил на обочину магистрали в тот момент, когда до несущегося джипа оставалось метров сто, не больше.
* * *Шофер джипа успел увидеть тень, выезжающую с обочины ему наперерез.
А когда желто-синий «уазик» вылетел на проезжую часть и преградил «Паджеро» дорогу, до него оставалось не более тридцати метров. У водителя еще было время среагировать на неожиданно появившееся препятствие, но затормозить – уже нет. И тогда он чуть крутнул руль, пытаясь обойти ментовскую машину по пустой встречной полосе. Однако та продолжала двигаться наперерез, и столкновение казалось неминуемым.
Тяжелый джип задел своей правой стороной капот «ментовозки». «Паджеро» ощутимо тряхнуло, однако он продолжил движение в прежнем направлении. Шофер джипа инстинктивно начал притормаживать.
А вот «уазик» от бокового удара тяжелого внедорожника отлетел в сторону. Его развернуло, а потом завалило набок. Скрежеща, он проскользил на боку по асфальту, а затем отлетел на обочину. Его колеса беспомощно крутились в воздухе.
Джип продолжал движение. Сзади все-таки вспыхнули было красным тормозные огни, но быстро потухли.
...Лежа в снегу в кювете, за удаляющимся «Паджеро» с разочарованием следили Петя и Валя.
К ним присоединился Степан. Он успел в последний момент выпрыгнуть из «уазика» и удачно угодил в снег.
– Кажется, уходят, – с отчаянием прошептал Степа, глядя на потухшие тормозные огни внедорожника.
В тот же самый момент внутри джипа проснувшийся Григорий Олегович прокричал, адресуясь водителю:
– Что происходит?!
– Мы кого-то сбили, – виновато проговорил шофер. Он рефлекторно снова начал притормаживать.
– Плевать! Уходим! – проорал директор фирмы.
– Но это менты, – возразил Жорик.
– Менты??!
Григорий Олегович, сидевший на заднем сиденье, оглянулся, увидел сквозь заднее стекло беспомощно лежащий на боку канареечный «уазик» и трехэтажно выругался. В правилах перевозки больших сумм денег – он сам инструктировал Жору! – было: не останавливаться ни при каких обстоятельствах. Даже при авариях. Даже если они собьют человека.
Но... сейчас они налетели на ментов. Если станет известно, что они затоптали милицейскую машину и даже не остановились, чтобы оказать помощь... Вдруг в «козелке» кто-то тяжело ранен... И надо срочно доставить в больницу... А они уедут... Тогда им не жить... Менты умеют мстить за своих...
– Стой! – прокричал Григорий Олегович.
Водитель дисциплинированно затормозил. Сработала антиблокировочная система, и «Паджеро» остановился на обочине.
Григорий Олегович, не отрываясь, смотрел сквозь заднее стекло, что творится с «уазиком». Но в валявшейся на боку ментовской тачке не угадывалось никакого движения. Наверно, милиционеры мертвы. Или тяжело ранены.
– Сдавай назад, – скомандовал шоферу Григорий Олегович.
Он принял решение. Надо проверить, что делается там, внутри «канарейки». Если все погибли, они уходят. Столкновения, слава богу, никто не видел: не было ни одной встречной машины, ни попутной. Однако, если в ментовозке вдруг кто-то окажется жив, они заберут его и доставят в ближайшую больницу. У них будет отмазка, почему они скрылись с места дорожного происшествия: спасали человека. Однако сначала надо все проверить.
На корме «Паджеро» загорелись белые фонари заднего хода.
– Они возвращаются, – ликующе прошептал Степа.
Когда выпрыгнул из «уазика» уже на самой обочине трассы, он сильно ударился о припорошенные снегом камни плечом и ногой. Но сейчас Степан не чувствовал никакой боли. Адреналин бушевал в его крови.
– Возвращаются, – эхом откликнулся Петя.
– Действуем по плану, – скомандовал Степа. – Ты, Петро, за мной. Валюха, ты нас прикрываешь.
Двигаясь задним ходом, джип остановился метрах в двадцати, не доезжая до лежавшего на боку «уазика». Григорий Олегович, не отрываясь, смотрел назад. В свете габаритных огней была видна милицейская окраска машины и ее беспомощные колеса. Что творилось в кабине, не разглядеть, и вокруг «канарейки» он тоже не замечал никакого движения.
– Давай ты, – скомандовал Григорий Олегович охраннику, сидящему рядом с ним на заднем сиденье, – сходи глянь, что там. Оружие к бою приготовь.
– Сам знаю, – процедил сквозь зубы охранник, выпрыгивая из теплого джипа на стылый асфальт.
Валя лежала на снегу в кювете возле «уазика». В руке она держала пистолет. Патрон дослан, предохранитель спущен – все как учил Степан. Она помнила их многочисленные тренировки: хорошенько прицелиться, не дергать рукой и не дышать, когда спускаешь курок.
Она видела, как, прячась в глубоком кювете и согнувшись в три погибели, Степа и Петр, пригнувшись, бегут вдоль обочины, увязая в снегу, по направлению к джипу. До него было метров тридцать.
Затем она увидела, как открывается задняя дверца «Паджеро» и оттуда на асфальт выпрыгивает могучий детина.
Он не спеша идет к опрокинутой машине – и к ней, Вале. Он не видит ни ее, ни двух теней, скользящих к джипу. Через несколько секунд он подойдет к «уазику», заглянет в разбитые окна – и различит, что там внутри никого нет. И поймет, что это засада.
Валя так сжимала рукоять пистолета, что пальцы у нее побелели.
Степан и Петр достигли джипа.
– Вперед, братан, – шепнул Степа и хлопнул Петю по плечу. – Все будет хорошо.
И они вдвоем выскочили на дорогу из кювета.
Дикий грохот разорвал до того безмолвную ночь. Валя испуганно повернула голову в сторону темного «Паджеро» и увидела: две фигуры стоят в полный рост на обочине метрах в трех от него.
Один человек находится сбоку от машины и чуть сзади. Другой – сбоку и немного впереди. В руках оба парня сжимают направленные на джип пистолеты.
Пистолеты плюются огнем. Выстрелы звучат один за другим, без перерыва. Треснули и разлетелись стекла джипа.
Внутри у Вали, лежащей в кювете на снегу, все леденеет. «Степа, Петя! Зачем вы это делаете?! Кто вас просил стрелять?!»
А тот охранник, что подошел к «уазику» и, стало быть, находится рядом с Валей, быстро разворачивается в сторону выстрелов и поднимает зажатый в руке «калашников». Затем он открывает ураганный огонь по парням, атакующим «Паджеро».
И один из нападавших – падает. Валя охает, но не успевает разглядеть и понять, кто это – Петя или Степан.
И тогда... Что ей остается делать?!. Тогда она вытягивает зажатый в обеих руках свой пистолет и, почти не целясь, выпускает в спину охраннику, находящемуся от нее метрах в пяти, всю обойму...
...Через минуту все оказалось закончено. Охранник лежал рядом с «УАЗом». Он был недвижим. В руках он сжимал бесполезный автомат. Валя старалась не глядеть на него. Было очень похоже, что она его убила.
Валя подбежала к джипу. Все стекла в нем были высажены. Изнутри никто не стрелял, обе дверцы распахнуты настежь.
На асфальте рядом с машиной лежит Петя. Он лежит в луже, казавшейся черной.
Черными, глянцевыми были и Петина рука, и бок. А лицо стало бледным-бледным. Нос заострился.
