Время моей Жизни - Сесилия Ахерн

Шар для боулинга смотрел на мою жизнь так, точно по случайности проглотил кусок дерьма. Жизнь полез было в карман за бумагами, подтверждающими, что он может всюду сопровождать меня, но я его остановила:

— Не надо.

— Почему?

— Не здесь. — И попросила охранника: — Не могли бы вы вызвать сюда Мелани Саакян?

— Кого?

— Диджея Тьму. Мы ее гости.

— Ваше имя?

— Люси Силчестер.

— А его как зовут?

— Космо Браун, — громко ответил Жизнь. Все это его исключительно забавляло.

— Его нет в списке, он идет как плюс один.

— Здесь не бывает плюс один.

Он говорил так, словно в памяти его планшет-блокнота хранятся ответы на все тайны мироздания. И что, интересно, думает его планшетник о пророчествах майя касательно конца света в 2012 году? Или если этого нет в списке, то этого нет вообще?

Охранник подозрительно наблюдал за Жизнью, но тот, ничуть не смущаясь, облокотился о перила, отполированные задницами трущобных детишек, которые сотни раз скатывались по ним, и наслаждался происходящим.

— Это недоразумение. Вы не могли бы позвать Мелани?

— Мне надо закрыть дверь. Вы можете подождать здесь, а он пусть выйдет за ограду.

Я вздохнула:

— Хорошо, мы подождем.

Одна я могла войти в клуб, а вместе со своей жизнью — нет. Жестокий, жестокий мир. Мимо нас прошла компания, и я услышала обрывки их разговора. Этих пропустили без проблем, но что было бы, заявись они со своими жизнями? Клуб оказался бы пуст, вот что. И это тоже примета времени.

Минут через пять дверь распахнулась и появилась Мелани в черном платье размером с носовой платок. Загорелые руки увешаны браслетами от локтя до запястья, волосы собраны в высокий хвост, а скулы смуглые и блестящие, как у египетской царицы.

— Люси! — Она раскрыла руки, чтобы обнять меня.

Я попыталась встать так, чтобы в процессе объятий она не обратила внимания на Жизнь.

— А ты с кем?

Я поспешила внутрь, на ходу представив ей своего спутника. Мелани окинула его молниеносным взглядом из-под густых ресниц. Он даже не заметил, что его успели просканировать, занятый тем, что отдавал свой потертый пиджак гардеробщице. Вешалками в этом клубе служат золотые мускулистые руки, торчащие из стены, и его пиджак гардеробщица повесила на поднятый вверх средний палец. Символично, нечего сказать. Он закатал рукава рубашки и выглядел очень неплохо, но, конечно, его мускулам далеко до золотых.

— Ах ты, скрытная девица, — подколола меня Мелани.

— Да нет, господи. Это совсем не то. — Я аж передернулась.

— А, — разочарованно сказала она и протянула Жизни руку, увешанную браслетами: — Привет, я Мелани.

— Привет, Мелани. — Он сиял, как лампочка на сто мегаватт. — Рад познакомиться, я столько о вас слышал. Я Космо Браун.

— Прикольное имя. — Она рассмеялась. — Это ведь из…

— Да, из фильма. Слушай, Мел, он здесь никогда не был и жаждет все посмотреть, проведи нас везде! — Я изобразила крайнее воодушевление, и Мелани тоже воодушевилась до крайности и торопливо принялась нам все показывать. Куда бы мы ни заходили, мужчины обрывали разговор на полуслове и восхищенно на нее смотрели — дурачки, не по адресу пялитесь, здесь вам ничего не светит.

Б шестнадцать, когда мы только начинали тусоваться, я вовсю этим пользовалась: поняв, что Мелани совершенно не интересуется ими, мужчины переключались на меня, и я ничуть не возражала, потому что напрочь лишена гордости, а в шестнадцать и подавно об этом не задумывалась.

Для оформления клуба дизайнеры взяли идею основных элементов жизни, и четыре из них мы уже видели, но вот наконец подошли к двери с большой цифрой пять.

Жизнь вопросительно глянул на меня.

— Пятый элемент, — пояснила я.

— То есть… любовь?

— Романтик, — хмыкнула Мелани. — Но нет, — она распахнула дверь и весело ему подмигнула, — алкоголь!

В гигантском бокале шампанского извивалась стриптизерша в крошечном лифчике, едва прикрывавшем соски. Больше на ней ничего не было — вероятно, все растворилось в шипучке.

Я думала, Мелани сразу займется делом и на разговоры времени не будет, ведь чтение по губам и односложные ответы разговором не назовешь, но было еще рано, ее сет начинался после двенадцати, так что мы сели за столик, и Мелани, оглядев Жизнь, с интересом спросила:

— Итак, откуда же вы друг друга знаете?

— Мы вместе работаем, — сказала я.

Он посмотрел на меня, и я услышала, как он мысленно произнес: помни наш уговор.

— То есть можно это и так назвать, — добавила я.

— Вы работаете в «Мантике»? — спросила Мелани.

— Нет. — Соврешь, я скажу правду.

— Нет, — рассмеялась я, — он там не работает. Он… он вообще тут проездом. — Я посмотрела на Жизнь, ища одобрения. В принципе это не вранье. Он попытался это осмыслить.

Затем кивнул, но: ты ходишь по тонкому льду.

— Ну, клево, — сказала Мелани и обратилась к нему: — А где вы познакомились?

— Он мой кузен, — выпалила я. — Он болен. Смертельно. Хочет провести со мной остаток жизни, чтобы написать статью о современной женщине. Это его последнее желание.

— Вы родственники? — удивилась Мелани.

Жизнь расхохотался.

— Вас удивил только тот факт, что я ее кузен?

— Я думала, я их всех знаю. — Она скорбно понизила голос. — Печально слышать. Значит, вы журналист. С вами все в порядке?

И они принялись хохотать.

— Слушайте, я же ее всю жизнь знаю. Я сразу могу сказать, когда она врет, — пояснила ему Мелани.

Да, знала бы она правду.

— Ты никак не можешь удержаться, верно? — сказал мне Жизнь. — Ладно, тогда моя очередь. — Он наклонился к Мелани, и я внутренне сжалась. Она подалась ему навстречу и одарила самой обольстительной улыбкой. — Люси не нравится ваша музыка. — Он откинулся на спинку стула.

Ее улыбка погасла, и она тоже откинулась назад. Я уронила голову в ладони.

Жизнь невозмутимо заявил:

— Пойду возьму что-нибудь выпить. Ты что будешь, Люси?

— Мохито, — пробормотала я, не поднимая головы.

— Мне тоже.

— Отлично.

— И скажите, пусть запишут на меня, — добавила Мелани.

— Все в порядке, я впишу это в счет издержек, — усмехнулся он и отошел.

— Кто этот кошмарный типчик?

Я поежилась. Нет, я не могу сказать ей прямо сейчас.

— Мел, я никогда не говорила, что мне не нравится твоя музыка. Я говорила, что она мне не близка, но это разные вещи. Я просто не воспринимаю такой ритм.

Она не отрывала от меня взгляд, моргнула и повторила:

— Люси, кто он такой?