От самого темного сердца - Виктория Селман

Мы находимся в крошечном кабинете с бежевыми стенами и коричневой плиткой на полу. Кто-то повесил здесь постер с картиной Моне «Пруд с лилиями». Уголки постера отклеились, и от этого комната выглядит еще более унылой.

У сотрудницы тюрьмы секущиеся волосы, кривые зубы и огромные очки. «Ей не к лицу, – думаю я. – Громоздкие».

Дженис назвала бы это тактикой избегания. Сосредоточить внимание на ком-то, чтобы не думать о себе. Не замечать своих чувств и роящихся в голове мыслей.

Так и есть.

Близится вечер, солнце садится. Я думаю о том, что мама сказала о погоде в тот день, когда мы гуляли на Парламент-Хилл, прямо перед звонком от Мэтти о его возвращении. Спустя пару месяцев обнаружили еще два трупа. Одна из убитых, бездомная, лишилась части головы – рабочий задел лопатой.

«Антропоморфизм. Возьми это слово на заметку». В тот день было так ясно и светло… Погода будто отражала наше настроение. А впереди ждало совсем другое.

Я мысленно встряхнулась. Соберись, Софи. Господи.

Сегодня с прошлым будет покончено. Стая воронов почуяла добычу.

Я заставляю себя сосредоточиться на происходящем, отгородиться от призраков. Дженис научила меня медитациям и куче упражнений для развития осознанности. Я говорю ей, что упражнения помогают, а сама никогда их даже не делаю. Вся эта хиппи-лабуда не по мне. Духу не хватает высказать ей это в лицо. Я столько всего ей не говорю…

Напоминаю себе, что нужно дышать, впитывать то, что меня окружает.

От ламп пахнет жженой пылью. В плафонах темные пятна дохлых мух. От включенного обогревателя воздух сухой, тяжелый. Трудно дышать.

Меня бросает в жар, подмышки потеют. От меня, наверное, пахнет, думаю я – и тотчас себя одергиваю. Какая разница, чем от меня пахнет и как я выгляжу? Я же не пытаюсь произвести впечатление на Мэтти. Или?..

Конечно, нет. Не хочу, чтобы в моей броне образовалась брешь, не более. Я ужасно боюсь увидеть, каким он стал, и не меньше боюсь, что он увидит, во что превратилась я.

– С такими мозгами, весь мир – твой лобстер[30], – сказал Мэтти, когда я получила школьную стипендию. Мама не поняла эту отсылку к сериалу «Дуракам везет».

В тот день он так мной гордился, говорил, что я могу стать кем захочу. Страшно, что он увидит, как низко я пала. Узнает, что не пошла в колледж, даже школу не окончила… Поймет, что все из-за него.

Не хочу, чтобы он имел надо мной власть. Не хочу доставлять ему это удовольствие. Если Мэтти действительно психопат, как говорят, его это порадует.

Если…

– Хватит! – командую я себе.

Глубокий вдох. Выдох.

Тихо играет радио. Мелодия из 80-х, под которую я любила танцевать. «Кармический хамелеон»[31].

Неужели это карма? Пожалуй. Встретиться с Мэтти, увидеть, во что превратилась его жизнь, – это плата за то, что я совершила?

Сквозь окно видна сторожевая вышка. Колючая проволока. Решетки.

Серый мир, в котором существует Мэтти. Преступление против личности. Наказание.

Заслужено ли оно?

Или наказать следует меня?

С сайта wordonstreet.com

Сфабрикованы ли доказательства против Мэтти Мелгрена?

Меня всегда смущали показания Грейс Кинан, сестры Нив Кинан, которую, как полагают, в Ирландии убил Мелгрен.

Напоминает дело, когда подозреваемый сознался в убийстве, о котором не мог даже вспомнить. И все потому, что полиция внушила ему ложные воспоминания и заставила так думать.

Копы сказали ему: «Мы уверены, что мозг блокирует воспоминания о травмирующем опыте. Мы хотим помочь вам все вспомнить».

Могло ли так случиться с Грейс Кинан, испуганной маленькой девочкой, пережившей ужасную трагедию? Могла она опознать Мэтти Мелгрена, потому что ее на это настроили полицейские? Она отчаянно хотела добиться справедливости для убийцы своей сестры, и не потому ли совершила страшную ошибку?

Ссылки:

https://mattymelgrentestimony.blog/+trial-transcript-grace-keenan-part-iii/

https://www.truecrimecasefiles.co.uk/+resources/idt-sh/ the_ nordic_confessions

Глава 46

Когда тебе двенадцать, кажешься себе взрослым, хотя это совсем не так.

То, что я в глубине души подозревала Мэтти, объяснялось не страхом. Да, наблюдались некоторые странные совпадения, однако если б не мама, едва ли я задумалась бы над ними. В это сложно поверить, но так и есть.

Мэтти был мне как отец. Я не спешила бы делать вывод о том, что он серийный убийца, только потому, что он водил такую же машину, как и человек с фоторобота. Только потому, что он хранил дома поводок. Или потому, что находился в той же деревне, где убили Нив Кинан.

Прямых доказательств его причастности к убийствам не было. Ни окровавленных ножей в платяном шкафу, ни расчлененных тел под половицами. Харпер Ли была права: люди видят то, что хотят увидеть. И, конечно, никто не хочет видеть своего любимого серийным убийцей.

– Люди – существа социальные. Мы запрограммированы доверять окружающим, – рассказывала Дженис на одном из первых сеансов психотерапии.

Меня к ней отправил врач из поликлиники. Я хотела получить рецепт на «Прозак», а доктор отказался выписать антидепрессанты, пока я не пообщаюсь со специалистом.

– Безусловно, больше всего мы доверяем родителям, – продолжала Дженис. – Именно они заботятся о нас, берегут от опасностей.

Я подумала о том, что мама сделала ровно наоборот. Привела в наш дом чудовище и ушла на вечеринку, оставив меня с ним наедине.

Однако вслух сказала другое:

– Я полностью ему доверяла. Чувствую себя такой дурой…

Дженис припечатала меня немигающим взглядом. Поначалу мне от него становилось не по себе, но со временем я привыкла.

– Ты была ребенком. Он был к тебе добр. Конечно, ты ему доверяла. Не вини себя за это.

Жаль, что чувство вины не отключается по щелчку пальцев. Против него не работают даже самые логичные аргументы.

Мне было страшно не от мысли, что Мэтти может оказаться Тенью, а оттого, что где-то на свободе разгуливал убийца.

До убийства в Грейстоуне жертвами становились только взрослые. Смерть Нив задала новое направление. У преступника изменились предпочтения. Его заинтересовали дети. И женщины, похожие на мою маму.

Я больше не жаловалась, что приходится возвращаться из школы в компании Беа. Задумалась о том, что в словах Мэтти было разумное зерно. И тревожные свистки, которые он купил для нас с мамой, уже не казались бессмысленным подарком.

Однажды я включила телевизор и попала на интервью с жителями Северного Лондона.

– После того как начались убийства, чаще ли вы задумываетесь о безопасности?

– Конечно! – ответила женщина, наклонившись к микрофону. – Я больше