Убийство в Тауэре - Виктория Холт

Роберту не нравился этот замысел, потому что он считал несправедливым наказывать людей за их религию, и он предпочел бы видеть католиков и протестантов, живущих в мире и согласии.

Однако время от времени его обязанностью было писать католикам приказы о принесении присяги, и он делал это, потому что всегда повиновался королю, хотя никогда не привлекал его внимания ни к одному католику и ничего не предпринимал до тех пор, пока Яков сам не заставлял его проводить в жизнь этот неприятный закон.

Тем не менее Роберт никогда не намекал Якову, что не одобряет его. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что, если бы попытался сделать какое-нибудь критическое замечание, Яков моментально опроверг бы его каким-нибудь хитроумным аргументом, и понимал, что Яков продолжает любить своего Робби потому, что тот никогда не был тем, кого король называл сварливым придирой.

Нортгемптон был осведомлен об этом качестве Карра и знал, что может спросить его о наказаниях отказавшихся подчиниться закону без всяких последствий для себя. Если же его, Нортгемптона, попросят подписать присягу, он решил, что подпишется, – его политическая карьера всегда значила для него больше, чем религиозные пристрастия, но он предпочитал, чтобы ему не пришлось делать такой выбор. Поэтому иметь в друзьях Роберта Карра было весьма кстати.

Решив, что опасность ему не грозит, Нортгемптон продолжал:

– Я позволил себе воспользоваться вашим гостеприимством и полагаю, вы не подумаете, что я злоупотребляю вашей дружбой.

Роберт улыбнулся своей очаровательной улыбкой и ответил:

– Мой дорогой Нортгемптон, мне доставляет удовольствие, что вы можете злоупотреблять моей дружбой. Это показывает, что вы в ней уверены.

– Спасибо, мой дорогой друг. Дело в том, что некоторые члены моего семейства неожиданно вернулись ко двору. Я позволил себе пригласить их в замок. Они, наверное, уже приехали.

– Любой, принадлежащий к вашему семейству, будет радушно принят.

– Спасибо, Роберт. Я так и думал, что вы скажете это.

– И кто эти родственники? Я с ними знаком?

– Думаю, вы знакомы с моей внучатой племянницей. Она некоторое время жила с мужем в провинции. Ха, я никогда не верил, что деревня устроит мадам Франсис надолго.

– Насколько я понимаю, – спросил Роберт, – вы говорите о графине Эссекс?

– Вы правы. Эта молодая особа любит поступать по-своему. Она упросила меня позволить ей приехать сюда. Франсис не могла дождаться, когда весь двор переберется в Уайтхолл. Она говорила, что слишком долго отсутствовала.

– Ну да, – сдержанно согласился Роберт. – Должно быть, прошло немало времени с тех пор, как она была при дворе.

Во время танцев в большом зале Франсис оказалась рядом с ним.

Роберт забыл, как она красива. Ни одна женщина при дворе не могла с ней сравниться, и Роберт пришел в возбуждение лишь от одного ее вида. Их руки соприкоснулись в танце, и на секунду Франсис сжала его пальцы.

– С возвращением ко двору, леди Эссекс.

– Как приятно видеть вас, виконт Рочестер.

– А граф Эссекс тоже при дворе?

– Увы, да.

Роберт повернулся к следующей партнерше, как того требовал танец. Франсис была такой же волнующей, как всегда.

Она уже приготовила фразу, когда Роберт снова повернулся к ней.

– Я должна увидеться с тобой… наедине.

– Когда?

– Сегодня ночью.

– А граф?

– Откуда мне знать? Мне все равно! Он мне не муж и никогда им не был.

– Как это может быть?

– Потому что я люблю другого.

– А этот другой?

– Сегодня ночью он мне скажет, любит он меня или нет.

– Где?

– В нижних покоях башни Гундульфа. Там темные и мрачные кладовые, куда мало кто ходит.

Роберт промолчал, и она умоляюще посмотрела на него.

Он скучал по Франсис и хотел возобновить их отношения. Ему так и не удалось ее забыть. В ней бурлила такая жизненная сила, что устоять было невозможно. Если они с графом живут отдельно по взаимному согласию, то ничего плохого в этом нет.

В ту же ночь, когда замок затих, они встретились в нижних покоях башни Гундульфа и снова стали любовниками.

Франсис сидела напротив Анны Тернер в ее доме в Хаммерсмите и изливала свои опасения.

– Вы все еще не уверены в нем? – спросила миссис Тернер.

Франсис кивнула.

– И все-таки я думаю, он нуждается во мне больше, чем прежде. Перемена заметна.

– Наш милый доктор поработал ради этого.

– Знаю. Но мой возлюбленный все время помнит о сопернике. – Ее лицо помрачнело. – А тот всегда рядом, всегда угрожает. Я скорее умру, чем дам увезти себя назад в деревню.

– Моя милая леди, вы не должны говорить о смерти. Неужели было так трудно подсыпать порошки, которые предложил доктор?

– Просто невозможно. Я не выходила из своих покоев, потому что не могла терпеть его рядом с собой. Там есть две служанки, которые были готовы исполнить мою просьбу. Я подкупила их, и они старались изо всех сил. Но муж всегда окружен своими слугами, и среди них был один человек, Уилсон, которого перехитрить не удалось.

Миссис Тернер кивнула.

– Печально – у нас столько препятствий!

– Больше всего я боюсь, что, если возникнет слишком много препятствий, мой возлюбленный будет готов отказаться от нашей любви.

– Мы должны привязать его так сильно, чтобы он не смог сбежать.

– А это возможно?

– С помощью доктора возможно все. Думаю, вы должны снова увидеться с ним… и как можно скорее.

– Я сделаю это.

– Позвольте рассказать ему о вашем визите, и он назовет день, когда вас примет. Я сумею передать вам сообщение.

– Дорогая Тернер, что бы я без вас делала!

– Милая подруга, я с удовольствием вам помогаю! Я немного училась у доктора и понимаю, что того, кто стоит между вами и вашим возлюбленным, следует удалить, потому что в противном случае все наши усилия будут бесполезны. Франсис стиснула руки.

– Да поможет мне Бог больше никогда не видеть его лица!

– Вам поможет доктор. – Анна Тернер склонилась вперед и коснулась руки Франсис. – Не забывайте, – тихо повторила она, – с помощью доктора нет ничего невозможного.

Томас Овербери сидел за столом в покоях милорда Рочестера и писал. На его лице блуждала довольная улыбка, и в комнате не было слышно ни звука, кроме скрипа пера. Томас прочел написанное, и его улыбка превратилась в самодовольную ухмылку. Он всегда был доволен своей работой.

Роберт сидел на подоконнике и смотрел на дворцовые угодья; его красивое лицо было задумчиво.

– Послушай это, Роберт! – воскликнул Томас и принялся зачитывать вслух только что написанное.

– Прекрасно… как всегда, – похвалил Роберт, когда он закончил.