Любвеобильные Бонапарты - Наталия Николаевна Сотникова

Историки отмечают, что Полина советует отсылать письма на адрес мадам Летиции, т. е. невзирая на запрет Наполеона на замужество, мать позволяет любовникам переписываться.

11 июля Полина вновь испускает крик души:

«Нет, для Полетты невозможно жить вдали от ее друга Станисласа. Иной раз я имела нежное утешение говорить о тебе и изливать душу с Элизой, но сие теперь более невозможно. Люсьен показал мне твое письмо. Я вижу, что ситуация остается прежней. Я хотела бы быть с тобой, я бы утешили тебя по поводу всех несправедливостей. Прощай, мой добрый друг, пиши мне часто и изливай твое сердце в сердце твоей нежной и верной возлюбленной. Ах, мое дорогое сокровище, свет мой! Что за страдание быть разлученными столь долго! Моя дорогая надежда, мой идол, я верю до конца, что судьба перестанет нас преследовать! Все мои действия имеют своей целью только тебя».

Полина, по-видимому, решила, что продиктованные ей на французском языке слова слишком невыразительны и литературны, и решила для полнейшего выражения чувств перейти на родной итальянский:

“Ti amo sempre appassionatamente, per sempre ti amo, ti amo, bell’idole mio, sei cuore mio, tenero amico, ti amo, amo, amo si amabilissimo amante”[38].

Этот первый роман Полины завершается ее недатированным письмом брату, явно продиктованным Люсьеном и сильно отдающим влиянием писателей-романтиков:

«Я получила ваше письмо. Оно доставило мне величайшую боль. Я не ожидала такой перемены с вашей стороны. Вы согласилась, чтобы я соединилась с Фрероном. После обещаний удалить все препятствия, которые вы дали мне, мое сердце отдалось этому сладостному ожиданию, и я считала его тем, кто предназначен мне в мужья. Что же до меня, я полагаю несчастьем моей жизни выйти замуж без вашего согласия и навлечь на себя ваше проклятие. Вы, мой дорогой Наполеон, к которому я всегда питаю самую нежную дружбу, если бы вы были свидетелем слез, которые заставило меня пролить ваше письмо, уверена, вы были бы тронуты. Невзирая на свою молодость, я обладаю твердым характером; я чувствую, что для меня невозможно отказаться от Фрерона после всех тех обещаний любить его одного, которые я дала ему; да, я сдержу их; никто в мире не может помешать мне посвятить ему свое сердце, повторять, что люблю его одного. Я слишком хорошо осознаю свой долг, чтобы отречься от него, но я чувствую, что не смогу измениться под натиском обстоятельств. Прощайте, вот то, что я имею вам сказать: будьте счастливы, и, среди сих великих побед и всего счастья, вспоминайте иногда о сей жизни, полной горечи и слез, которые проливает все дни. П. Б.»

Интересно, какое впечатление произвело это послание на Наполеона, каждодневно строчившего об ту пору страстные письма своей жене, изредка получавший от нее лишь несколько вымученных строк и смутные обещания когда-нибудь приехать к нему? Не зародилась ли у него некоторая зависть к человеку, которого женщина может любить столь страстно? В скобках скажем, что судьба у Фрерона сложилась незавидная. Он потерял все свое влияние, его попытка избраться в Совет пятисот от Гайаны окончилась неудачей, ему пришлось влачить жалкое существование. При Консульстве Бонапарты назначили его сначала главой парижских богаделен, а затем заместителем префекта на острове Сан-Доминго, где он в 1802 году скончался от желтой лихорадки.

Первое замужество

Но, как истинный военный, Наполеон решил действовать незамедлительно и побыстрее выдать сестру замуж. Он вызвал к себе в Милан Полину в сопровождении Жозефа Феша, сводного брата Летиции, архидьякона в Аяччо. В революцию он был изгнан из церкви за то, что стал комиссаром Итальянской армии, но впоследствии вернулся в ее лоно, получил сан кардинала и был назначен послом при Святом престоле.

Вокруг Полины тут же закружил рой поклонников. Ей немедленно сделал предложение генерал Леонар-Матюрен Дюфо (1769–1797), но Наполеон ему отказал. Невзирая на наличие любовницы и побочного сына, генерал, по-видимому, стремился заключить брак по расчету. Впоследствии он намеревался жениться на Дезире Клари, бывшей невесте Наполеона, но пал жертвой народного восстания в Риме. Брату Полины чрезвычайно хотелось заполучить в свояки генерала Мармона, красивого, хорошего происхождения, отличавшегося изысканными манерами, образованностью, мужеством и выдающимися военными талантами. Но у того были весьма своеобразные представления о семейной жизни: ему хотелось домашнего уюта, супружеской любви и верности. Было очевидно, что ему вряд ли бы дала все это взбалмошная и капризная Полина, и он отказался от этой опасной невесты. Правда, его семейная жизнь не сложилась в браке с дочерью богатого банкира, тем не менее, в своих мемуарах Мармон впоследствии написал по этому поводу: «Я получил большее, с чем поздравить себя, нежели в чем раскаиваться». По зрелом размышлении Наполеону пришлась по вкусу кандидатура генерала Шарля Виктора Эммануила Леклерка (1779–1802), которого он считал весьма перспективным военным, к тому же, его отец владел прибыльным мукомольным делом. По воспоминаниям секретаря Леклерка «его черты были приятными, взгляд живой и одухотворенный… Лицо его было полно жизни и выразительности. Говорил он с легкостью».

20 апреля 1797 года Полина и генерал Леклерк явились к начальнику генерального штаба Итальянской армии генералу Бертье, в обязанности которого входил также надзор за оформлением актов гражданского состояния офицеров. Они подали предварительную декларацию о намерении вступить в брак, которая связывала их подобно помолвке. Эта декларация должна была месяц провисеть на двери жилища Леклерка.

Наполеон разместил свою семью в роскошном замке Момбелло близ Милана, туда же приехали все остальные Бонапарты и Жозефина. Известно, сколь плохи были отношения между нею и кланом Бонапартов. Особенно не стеснялась Полина, которая не могла простить невестке поведение в отношении Фрерона. Влюбленный по уши Леклерк каждый день приезжал в замок поухаживать за Полиной. Его часто сопровождал друг, тридцатилетний поэт Антуан Арно, будущий член Академии. Он оставил любопытные воспоминания о Полине.

«На ужине меня посадили рядом с Полеттой, которая, вспомнив о том, что видела меня в Марселе и что мне известны все ее тайны, поскольку от меня не имел секретов ее будущий муж [Фрерон], обращалась со мной как со старым знакомым. Она являла собой диковинное сочетание того, что было наиболее полным по физическому совершенству и причудливым по нравственным качествам. Если это была наиболее красивая особа, которую можно было лицезреть, она также была и наиболее безрассудной. Вела она себя