Ночи большого города - Натали Гарр

Переодевшись в джинсы и синюю рубашку, я надеваю кожаную куртку, хватаю со столика ключи и спускаюсь к машине.

Надеюсь, Тони не забыл про подарок? Открыв заднюю дверцу, я благополучно обнаруживаю на сиденье серую прямоугольную коробку и сажусь за руль.

Проклятие!

Я не виделся с ней всего тридцать шесть часов, а ощущение такое, будто прошло несколько жутких лет. Невыносимо…

Завожу мотор, набрасываю ремень безопасности, затем включаю магнитолу, фары и трогаюсь с места. По салону разлетается голос Пола Стенли: «Давай, люби меня», и я невольно ухмыляюсь.

Да, детка. Сегодня я вновь попытаюсь тебя вернуть.

И на сей раз ты не отвертишься.

Преисполненный несвойственного мне оптимизма, я проезжаю через шлагбаум и выскакиваю на дорогу.

Без десяти двенадцать я прохожу в «Pacha».

Монте встречает меня прямо у входа, и на мгновение мне даже хочется вернуться в машину, настолько мне неуютно.

– Привет, – сдержанно здороваюсь я, вручив ему свой подарок, и деловито протягиваю руку.

– Салют, красавчик! – проигнорировав мой вполне адекватный жест, он бесцеремонно целует меня в щеку, отчего мой ужин едва не подпрыгивает к горлу. – Рад, что ты пришел!

Фу.

Я брезгливо отшатываюсь.

– Значит, так, Майк и Кристина уже здесь, а Кэтрин скоро прибудет, – ласково воркует он, смерив меня похотливым взглядом.

– Отлично. – При упоминании о Китти-Кэт я ненадолго отвлекаюсь от фривольностей этого чучела и ударяюсь в другие размышления. Дерьмо, почему я не предложил подвезти ее? Идиот.

– Пойду отыщу Майка. С днем рождения, кстати, – запоздало произношу я, выискивая вдалеке знакомые лица.

Майк и его бестолковая подружка торчат возле бара. И судя по их кислым физиономиям, они крупно повздорили, объявив друг другу бойкот.

– Здорово, бро!

– Эй, – мы по-медвежьи обнимаемся, а Кристина тем временем неприветливо воротит от меня нос, пробурчав что-то нечленораздельное.

– Ну, как тебе атмосфера? Впечатляет? – он явно издевается надо мной.

– Очень. Вокруг полно педиков, силиконовых кур, и вместо крепких спиртных напитков гостей пичкают низкокалорийными бабскими коктейлями.

– Брось, у парня отличный вкус!

– В самом деле? – изумляюсь я. – С каких это пор ты стал поклонником Джастина Бибера, «Секса на пляже» и Анн-Николь Смит, а?

Он смеется.

– Ты определенно отстал от жизни, старик. Обернись лучше. Там твоя отдушина.

Его слова действуют на меня точно электрошок.

Резко повернув голову, я натыкаюсь глазами на девушку, ради которой согласился стать частью этого безвкусного маскарада, и чувствую, как мое давление подскакивает вверх.

Боже, да она великолепна! В маленьком черном платье, с распущенными, переливающимися ореховым цветом волосами, Кэтрин неуверенно приближается к нам, изогнув губы в слабой, застенчивой улыбке.

Черт.

«Успокойся, кретин. Ты позавчера ее трахал», – твержу я себе, приняв непринужденный вид.

– Всем добрый вечер! – Кэтрин по очереди обводит нас взглядом и после некоторых колебаний встает возле меня.

– Кузина… выглядишь супер! – отвешивает ей комплимент Майк.

– Правда? – она смущается. – Спасибо. Фабио сказал, что позже приедут какие-то танцоры.

– Танцоры? – оживляется вдруг Кристина. – Вау!

Майк фыркает.

– Кажется, кому-то не терпится полюбоваться на яйца в стрингах, – подкалывает ее он.

– Я с тобой не разговариваю!

– А мне пофиг.

Между ними завязывается очередной спор, свидетелем которого мне совершенно не хочется становиться.

– Напитки, сэр? – окликает меня бармен.

Я оглядываюсь на Кэтрин, та согласно кивает и просит смешать для нее «дайкири».

Я хмыкаю.

– А мне джин-тоник.

– О’кей, минуту.

Пока бармен выполняет наш заказ, а мой брат и его стервозная подружка предъявляют друг другу взаимные претензии, я переношу все свое внимание на Кэтрин и решаю наладить с ней контакт.

– На чем ты приехала? – тихо спрашиваю я, изучая ее идеально вылепленный профиль.

– На такси, а что?

– Ничего, просто, – я не свожу с нее глаз. – Я соскучился.

– Роберт, – она краснеет и нервно облизывает губы, отчего мое желание немедленно овладеть ею только усиливается. – Перестань.

– Почему? Разве тебе не приятно?

– Приятно, но… – она делает глубокий вдох, и в этот момент нам подают напитки.

– «Дайкири» и «джин-тоник»!

– Спасибо, – я быстро кладу купюру на стойку.

– О, вас не предупредили? Сегодня все за счет именинника!

Упс.

Убираю деньги обратно в карман.

– А, вот вы где, – мистер Сама Щедрость тут как тут. – Пойдемте, сейчас начнется шоу!

Шоу?

Мое титаническое терпение постепенно начинает лопаться. Я приперся сюда не ради какого-то шоу. Мне нужна Кэтрин. Ее любовь, ее прощение. К чему весь этот цирк? Мы вчетвером плетемся к сцене. Сзади Майк хлопает меня по плечу.

– Чего тебе?

– Готов, приятель?

Я прыскаю.

– Отвали.

Лампочки гаснут, из-за кулис появляется здоровенный тип в смокинге, цилиндре и с тростью, и я сразу же догадываюсь, какое именно шоу уготовил для нас проклятый стилист.

Извращенец гребаный!

Из колонок звучит: «С неба падают мужчины, аллилуйя!», на сцену запрыгивает еще парочка качков, и зал рассыпается в бурных аплодисментах.

Дерьмо, я в аду.

Кэтрин дергает меня за рукав. Я наклоняюсь и спрашиваю, в чем дело.

– Да так… представляю, каково тебе сейчас, – ехидничает она, хихикнув в мое предплечье.

Ее цветочный парфюм кружит мне голову, и тогда я наконец выпускаю на волю свои желания и целую ее за ухом. Она не сопротивляется, а молча, безо всякой реакции продолжает смотреть вперед.

Маленькая лицемерка! Ну погоди у меня…

Я снова целую ее, чуть ниже, в заднюю часть шеи, и тут она дает мне отпор.

– Хватит, – говорит она, одарив меня милой улыбкой. – Следи за представлением.

– Официально заявляю, что по сравнению с гейским стриптизом китайская пытка бамбуком – это детский лепет.

– Согласен, – поддакивает мне Майк. – А ты финал видел?

– Шутишь? Меня чуть не стошнило.

Выбравшись из очумевшей толпы, я неожиданно обнаруживаю, что девчонки куда-то запропастились.

– Эй, вон они, – Майк указывает в сторонку, и мне достаточно секунды, чтобы распознать сидящую на полу Кэтрин и растирающую ее лодыжку Кристину.

Черт!

Я быстро подбегаю к ним.

– Что случилось?

– Ничего. Она просто споткнулась, мамочка, – небрежно бросает блондинка, очевидно раздраженная моей чрезмерной заботой.