Городомля. Немецкие исследователи ракет в России - Вернер Альбринг

Королев, технический руководитель советского ракетостроения, умер в 1966 г., ему было только шестьдесят лет. Правительство организовало ему государственные похороны. Он погребен в Кремлевской стене, где покоится прах тех людей, которые сыграли выдающуюся роль в развитии Советского государства. Из некролога могу добавить некоторые биографические данные.

Королев родился в семье учителя в украинском городе Житомир. В 1930 г. он с отличием закончил Московский факультет по специальности «Авиамеханика». С 1933 г. занимался жидкостными ракетами.

ТЕАТР И ЛИТЕРАТУРА

Теперь для отдыха от предыдущей технической главы я бы хотел рассказать читателю о наших занятиях в свободное время. В повествовании о большом периоде человеческой жизни свободные часы занимают не последнее место. Время каждого, кто работает по восемь часов в день, более-менее равномерно делится на работу, свободное время и сон. Чтобы правильно использовать свободное время, необходимо отобрать самое ценное. Некоторые очень серьезные и почтенные люди считают, что свободное время нужно посвящать только важным делам. В связи с этим я должен вспомнить об упреке коллеги Цайзе, возглас которого до сих пор звучит у меня в ушах: «В Вашей голове должны быть не только финтифлюшки!» Но я придерживаюсь другого мнения. Пожалуй, мне подходят слова Гете: «Человек только тогда остается человеком, когда он играет». Примерно так я и ответил моему коллеге. Итак, взявшись за нить рассказа о свободном времени, я хотел бы вспомнить о наших театральных спектаклях и литературных вечерах.

Летом 1947 года Альфред Клозе пригласил жителей острова на воскресный литературный вечер, устроенный им на лесной поляне. С группой молодежи он долго готовился к представлению. Одетые в оригинальные костюмы, они показывали небольшие драматические сцены из произведений Вильгельма Буша. Мы увидели набожную Елену, толстого Кноопа и отшельника — «….только остаток тела и души как следствие строгой диеты». Сам господин Клозе читал стихотворения и отрывки из прозы Вильгельма Буша.

Теперь я должен вернуться немного назад, в февраль того же года. Мы тогда праздновали «Fasching»[6]. Общей темой для карнавальных костюмов были сказки, что вдохновило всех на бурное развитие фантазии и радостное стремление к карнавальным переодеваниям и гриму. Повсюду в тот вечер расхаживали принцессы и принцы, знатные дамы и рыцари. Каждая встреча со знакомыми заставляла улыбаться и даже громко смеяться. Я вспоминаю о темпераментном танце ведьм, который исполняли Гельмут Фризер и я. Независимо друг от друга нам пришла идея переодеться в старых горбатых старух. Один был с черной кошкой из ткани на плече, другой — с толстой, наклеенной бородавкой на носу.

Желание поучаствовать в маскараде проявлялось время от времени и в дальнейшем. На Новый 1948 год мы пригласили к себе домой небольшой Круг близких друзей на олимпийский праздник богов. Две комнаты нашей квартиры с большими нарисованными на кальке настенными панно и гофрированными занавесками изображали Олимп. Образцы классической одежды гости могли почерпнуть из «Журнала мод для божеств» специально изданным нами для подготовки к празднику. У нас появились Зевс и Гера, Меркурий и Афина, Афродита, Артемида, Церера и многие другие небожители — каждый с литературным выступлением в качестве подарка. Зевс, представляемый Альфредом Клозе, декламировал стихотворение Шиллера об олимпийских богах. Другая группа гостей подготовила отрывки из комедии Генриха фон Клейста «Амфитрион». Причем в этот ранний период становления островного театра исполнители еще читали свои роли по книге. Около полуночи все праздновали проводы зимы, праздник, отмечаемый в феврале/марте. Божественное общество направилось в соседний дом господина Зигмунда на представление под девизом: «классическая Вальпургиева ночь». Когда часы пробили 12, возвестив начало Нового года, один из молодых людей задорно произнес: «Какие бы трудности не принес нам этот год, сохраним невозмутимость богов».

Был март 1948, когда мы пригласили Фризеров — Гельмута, Ильзу и их дочь Сабину на кофе. На этот раз я читал Гете, Рильке и из «Книги песен» Гейне. Гельмут предложил в будущем читать с распределением ролей, что мы в последующем и сделали.

Альфред Клозе был организатором нашего театра, а также его управляющим, драматургом и исполнителем в нем различных ролей. В молодые годы он работал в должности профессора в Университете в Дортпате. Позднее был приглашен в Берлинский Университет. Его научными направлениями были математика и введение в механику. В нем очень рано проснулся интерес к истории науки, обычно проявляющийся у преподавателей высшей школы уже в более зрелые годы. Он написал конспект лекций по произведениям Иоганна Кеплера. Клозе прекрасно ориентировался в драматической литературе, и среди его друзей всегда были актеры. В Берлине он посещал каждую постановку великого Макса Райнхарда.

Но тогда, весной 1948 года я еще ничего не знал о его эстетических склонностях и способностях, он был просто моим коллегой по институту. Он возглавлял небольшой сектор по специальным проблемам баллистики.

Однажды после работы он зашел ко мне домой. В его руке был том из собраний сочинений Герхарда Гауптмана. Мы сидели за маленьким столом напротив друг друга. Он открыл книгу там, где у лежала книжная закладка. Я удивленно взглянул на него, когда он передал ее мне. Я прочел заглавие: «Затонувший колокол. Сказочная драма в пяти действиях». «Знаете эту драму?» — спросил он. Я покачал головой. «Жаль, я много раз смотрел ее в Берлинском театре.» Он продолжал с большим энтузиазмом: «Я хочу инсценировать эту драму на открытой сцене. Недалеко от нашей деревни я нашел площадку, которая выглядит как настоящий амфитеатр». Когда он описал это место, я кивнул, так как приблизительно представлял, где оно находилось. Далее он сказал, что пьеса должна быть сыграна как в настоящем театре свободно произносящими свои роли актерами без всяких книг в руках.

Но самым удивительным было то, что я услышал затем. «Я ищу для пьесы исполнителя мужской роли — героя», — сказал он. «Не хотите ли сыграть эту роль?» Я был совершенно изумлен. Мне казалось, что мое свободное время было полностью заполнено живописью и изучением истории. К тому же я опять начал систематические занятия по русскому языку. И господин Клозе услышал мой неохотный отказ: «Я никогда не играл в театре, и, разумеется, я совсем не герой». Ответом Клозе было то, что он прочел мне список остальных исполнителей. Это были люди, которых я знал как инженеров, домохозяек, одним словом, точно таких же актеров, как я сам. «Главную роль будет играть Сабина Фризер». Далее господин Клозе объяснил мне, что из четырехсот жителей нашего коллектива он так выбирал исполнителей, чтобы тип их личности и характер примерно соответствовали действующему лицу в драме. «Выбранные таким образом исполнители вполне будут соответствовать любительскому театру, они будут играть, собственно говоря, самих себя.» Его воодушевление, в конце концов, передалось и мне, и я воскликнул: «Да, я тоже буду играть».