Смертельный выстрел - Майн Рид

Несколько мгновений сестры стояли обнявшись. Лица их соприкасались и слезы смешивались. Плач Джесси был сильнее вздохов, которые старалась она превратить в улыбку.

При виде этого Елена превозмогла собственное горе и, как это делала она часто, в свою очередь, приняла на себя роль утешительницы. Сколько раз случается, что радость и скорбь держат в равновесии стрелку весов.

Две молодые девушки почти успели успокоить взаимное горе, когда третья личность появилась на сцене. Кто-то вышел из дому через заднюю дверь и направлялся по главной аллее сада.

Он шел в тени деревьев и не так, как тот, кто не боится быть замеченным, а прокрадывался кошачьей походкой, оглядываясь каждую минуту, словно боясь, что за ним подсматривают.

Обе сестры стояли в боковой аллее. Услыхав мужские шаги, они расступились.

Джесси подумала, что это идет за ними Дюпре, — но она скоро разубедилась в этом, потому что шаги были чересчур осторожны.

Что же касается Елены, то ее не веселило ничье приближение, не исключая и молодого доктора Вартона, нежная внимательность которого была для нее тягостна.

Если младшей сестре взгрустнулось, то старшая была довольна, что подходил не Луи Дюпре и не Вартон, а только служитель первого — Фернанд.

Им стало досадно сперва, что разговору их помешал человек, которого обе они инстинктивно ненавидели.

Но очень могло быть, что он искал их, был послан с каким-нибудь поручением. Они молча ожидали его.

Он приближался к сестрам с большой предосторожностью, и движения его обличали нервозность.

— Странно! — прошептала Джесси на ухо сестре.

Но последняя положила ей палец на губы, приглашая к молчанию.

Девицы оставались неподвижными, пока он не прошел мимо. Но вдруг он скрылся у них из глаз.

Потом они увидели, как он взобрался на разрушенную стену и несколько секунд оставался в проломе, окидывая взглядом аллею, по которой прошел. Очевидно, будучи удовлетворен, что его никто не видел, он перелез на другую сторону и исчез за стеной. Одна из сестер сильно вздрогнула.

Глава LIII. В ОЖИДАНИИ

В то время, как полковник Армстронг и его собеседники сидели за столом в старинной миссионерской трапезной и, потягивали бордо, — шайка людей, втрое многочисленнее их, остановилась менее чем в полумиле на поляне. Местом, избранным шайкой, была небольшая поляна, одну половину которой окружали скалы, другую — густой лес, такой же непроницаемый, как и сами скалы.

Лошади их были оседланы и привязаны поводьями к деревьям — доказательство, что всадники остановились не для ночлега, несмотря на позднюю пору. Они, казалось, с нетерпением собирались ехать, ожидая только приказания начальника, который стоял посреди группы. Он тоже, по-видимому, кого-то ждал.

Порой исполинского роста вождь шайки и его товарищи посматривали в сторону леса, словно надеялись увидеть кого-нибудь.

Они сделали большой переход, пробыв почти целый день в дороге. На рассвете они выехали с берегов Бродис-Крика, небольшого притока Колорадо. Они удалились на Бродис-Крик несколько дней назад, после того, как были очевидцами благополучного прибытия переселенцев к упраздненной миссии.

Была полночь, и в то время, когда Чарльз Кленси с товарищами отдыхали под ветвями огромного дерева, степные разбойники бодрствовали в десяти милях от них на лесной поляне. Разрисованные их лица и головы, украшенные перьями, освещались полной луной. Кто видел бы их в эту минуту, тот не мог бы не заподозрить какого-нибудь коварного замысла. А если бы кому-нибудь удалось подслушать их тихие речи, тот убедился бы, что веселью полковника Армстронга и его собеседников угрожал печальный перерыв. В особенности это стало ясно при виде человека, который подошел к ним со стороны миссии. Когда он остановился на поляне, то при лунном свете можно было узнать в нем Фернанда, подозрительного слугу плантатора Дюпре.

Менее чем через десять минут после переправы через садовую стену этот человек появился среди индейцев.

Они сгруппировались вокруг него в ожидании интересных вестей.

Он сообщил эти вести вождю тихим голосом, и вождь немедленно отдал приказ к выступлению.

Через четверть часа все были на конях и направились к миссии. Один Фернанд двигался пешком впереди отряда и, очевидно, служил проводником.

Кто видел бы шествие этой шайки, эти свирепые и дикие лица под слоем красок, кто знал бы, куда и с каким намерением шли разбойники, тот обратился бы к небу с горячей молитвой за полковника Армстронга и его товарищей.

Но если бы кто-нибудь знал ближе состав шайки этих злодеев, тот прибавил бы еще эти слова к своей молитве:

«Да спасет Господь дочерей полковника, ибо если Бог не пошлет им помощи, то их ожидает судьба хуже смерти».

Глава LIV. СТРАШНАЯ ВЕСТЬ

В то время, как шайка демонов приближалась к миссии, полковник Армстронг и его собеседники продолжали сидеть за столом. Полковник Армстронг был в благодушном состоянии. До сих пор все шло отлично, и будущность предвещала счастливый исход. Колония в сотовариществе с молодым креолом, казалось, должна была во всех отношениях достигнуть благосостояния. Звезда Армстронгов, побледневшая в последние годы, опять загоралась прежним блеском. Кто знает, не суждено ли ей было подняться еще выше и блестеть ярче.

Одно только облако омрачало горизонт его надежд — это положение старшей дочери. Он не мог не замечать по ее лицу мрачного состояния ее сердца. Он знал этому причину, потому что девушка призналась ему во всем, даже в тайной переписке, и, наконец, рассказала содержание письма, перехваченного убийцей.

Откровенное признание дочери огорчило старика. Он упрекал себя. Его аристократическая гордость, и, может быть, скорее даже корыстолюбие поставили преграду честным и открытым отношениям между его дочерью и ее возлюбленным. Так думал этот нежный отец при виде уныния дочери и ее расстраивающегося с каждым днем здоровья. Ей казалось, как она говорила сестре и как думала сама, что ей суждена преждевременная кончина. Действительно, она как бы приближалась к могиле.

Отец сперва полагал, что перемена места, новый образ жизни в Техасе заставят ее позабыть прошедшее и возвратят ей спокойствие, если не прежнюю веселость. Он надеялся также, что новая любовь вытеснит из ее сердца любовь утраченную. Вот почему он охотно доставлял возможность бывать чаще в обществе его детей доктору Вартону и многим молодым людям из колонии. Но все напрасно.

Увы, Елена Армстронг была натура довольно редкая среди женского пола. Эта девушка могла любить один только раз. Утратив любимого человека, она не могла и не хотела любить никого другого: как орлица, которая лишается гордого своего супруга, она предпочитала умереть или оставаться всю жизнь в одиночестве.