Не откладывай убийство на завтра - Людмила Ситникова

В туалет зашла Идея Карповна. Серебрякова быстро нацепила на лицо маску гнева.

– Лилиана, ты – самая посредственная актриса, с которой мне приходилось работать!

– Закрой рот, шлюха!

Идея Карповна скорчила гримасу. И сколько можно друг друга ненавидеть? Неужели эти актрисульки не устали прыскать ядом?

Как только гримерша скрылась в кабинке, Нателла подошла к выходу, громко крикнула Серебряковой: «Сука», – и, подмигнув ей, вышла.

Лилиана Всеволодовна включила воду.

«Надеюсь, Идея не стояла под дверью и не слышала нашего разговора. В противном случае…»

Через час приступили к съемкам сцены, в которой Лилиана должна была дать пощечину Нателле. После трех неудачных дублей Ручкин не выдержал:

– Лилиана, улыбка должна быть ехидной, а не отвратной! Не забывай, она – твоя сестра, когда ты называешь ее шлюхой, старайся…

– Она увела у меня мужа, а я, по-твоему, должна одаривать ее улыбкой?

– Не по-моему, а по сценарию, то, как ты смотришь, не годится, немного помягче.

– Я не могу.

– Можешь! В первую очередь вы все-таки сестры, и какой-то мужик не в силах заставить вас забыть все хорошее, что было в прошлом.

– Постараюсь, – Серебрякова опять почувствовала недомогание и легкое головокружение. Хлопушка, мелькнувшая перед глазами, заставила ее вздрогнуть.

– Мото-о-ор! Начали!

– Ты недостойна называться моей сестрой, – начала Серебрякова, – я тебя никогда не прощу!

– Вспомни, как мы жили раньше, до того, как ты встретила Андрея.

– Не хочу тебя слушать! Вон из моего дома, грязная шлюха! – Лилиана размахнулась и больно ударила Нателлу по лицу.

Стальмакова вскрикнула.

– Отлично! – Константин Вольдемарович остался доволен. – Замечательно!

Нателла пришла в себя и заорала:

– Ты, сука, с ума сошла?

– Извини, дорогая, не рассчитала удар.

– В чем дело?

– Она ударила меня по-настоящему! – Нателла повернула голову, и Ручкин увидел: левая щека Стальмаковой пылает.

– Но это было потрясающе!

– Ты специально, – процедила Стальмакова.

– Нет, клянусь!

Нателла убежала к себе.

– Перерыв пятнадцать минут, – возвестил режиссер, приближаясь к Лилиане. – Не знаю, специально ты это сделала или случайно, но, ей-богу, кадр получился великолепный.

– Я старалась.

После перерыва Константин Вольдемарович впал в ярость. Съемка застопорилась, то и дело возникали всевозможные нюансы, тормозящие процесс.

– Стоп! – Мужчина вскочил с режиссерского кресла. – Почему не убрали засохшие цветы из кадра? Надя… Надька, убери их к чертовой матери! И где, позволь тебя спросить, картина?

Пока Ручкин отчитывал ассистентку, к Лилиане подбежала помощница парикмахера.

– Лилиана Всеволодовна, нужно подправить…

– Сгинь! Все в порядке, – Серебрякова покосилась на Идею Карповну.

Гримерша прошлась пуховкой по лицу Нателлы, поймав взгляд Лилианы, она виновато улыбнулась.

«Почему она лыбится? Что она хочет сказать этой милой, дружелюбной, явно наигранной улыбкой?»

Вторая помощница гримера занялась Серебряковой. Покорно подставив лицо профессионалу, Лилиана наблюдала, как Ручкин, приблизившись к Нателле, зашептал что-то актрисе на ухо. Стальмакова кивала, потом, громко рассмеявшись, попросила Идею отойти.

– Лилиана Всеволодовна, измененный сценарий на завтра в гримерке, – Марина старалась говорить как можно спокойнее, прекрасно зная, что последует за ее словами.

– Опять?! Его опять изменили? – Лилиана схватила сигарету. – Это издевательство, они там с ума посходили! Мало того, что на треть урезали мой текст, так…

– Лилиана, не начинай! Все по местам, тишина на площадке. Нателла, быстрей, быстрей, шевелись! Встань левее. Макс, свет чуть пониже. Отлично. Работаем. Лилиана, тебе нужно особое приглашение? Приготовились… мотор!

И уже через двадцать секунд Ручкин орал:

– Стоп! Откуда в кадре взялась кошка, мать ее дери? Марина… Надя…

Серебрякова посмотрела на Нателлу, а та, стараясь, чтобы окружающие ничего не заметили, кивнула в сторону режиссера.

Кивок остался незамеченным, никто не обратил внимания на быстрое действие Стальмаковой… никто, кроме Идеи Карповны. Пожилая женщина следила за актрисами, пытаясь понять: было ли данное видение явью или же ей показалось?

А спустя час, во время очередного перерыва, Идея Карповна стала свидетельницей странного зрелища. Нателла, озираясь по сторонам, подошла к столу и, выудив из кармана маленький пакетик с порошком, бросила щепотку в кружку Ручкина. Старая гримерша покрылась испариной. Не отдавая отчета в своем поступке, она подлетела к Стальмаковой.

– Нателла Леонидовна, что вы насыпали в чай Константину?

Актриса вздрогнула.

– Я… ничего…

– Я все видела!

– Вам показалось.

Лицо гримерши сделалось суровым. В ту же секунду Нателла взяла чашку и вылила ее содержимое на пол.

– Спасибо вам, Идея Карповна, из-за вашего всевидящего ока месть не удалась.

– Что?

– В чае было слабительное.

– Зачем?

– Ну, как… Костик прилюдно меня оскорбил, сказав про парик, и мы… вернее, я решила отомстить. Шутка невинная, но мужичку пришлось бы побегать.

Идея Карповна смотрела вслед удаляющейся актрисе, тогда как Лилиана, в свою очередь, наблюдала за Идеей. Увидев, как Нателла выплеснула чай, Серебрякова топнула ногой.

«Старая всезнайка, вечно сует нос не в свои дела!»

Подошедшая Марина заговорила о сценарии. Обсудив детали с помощницей режиссера, Лилиана попыталась дозвониться до Катарины. Безрезультатно.

«Что позволяет себе эта девчонка? Вчера не приехала пройтись по сценарию, сегодня вообще не явилась».

Мобильник механическим голосом вещал о недоступности абонента.

Серебрякова рывком открыла дверь гримерки, застыв на пороге. Идея Карповна вздрогнула, бросив сумочку Лилианы на диван.

– Что ты делаешь?

– Э… Лилиана Всеволодовна, – начала гримерша, – я… хотела…

– Кто дал тебе право рыться в моей сумке?

– Простите…

– Я жду объяснений!

– У меня разболелась голова, я хотела одолжить у вас лекарство. Вы же утром говорили, что носите с собой болеутоляющие.

– Не ври! Если это правда, почему ты не попросила таблетку у меня, а самовольно хозяйничаешь?

– Мне жутко неловко.

– Это ты! – Лилиана закрыла дверь и вплотную подошла к пожилой женщине.

– Вы о чем?

– Ты взяла ключи от моей квартиры!

– Нет.

– Да!

– Вы нашли их позже, в кадке с цветком.

– Я не клала их туда, это сделала ты.

– Нет! Нет! Нет! – закричала Идея.

– Говори немедленно, что тебе надо?

– Ничего.

– Записка – твоих рук дело?

– Какая записка?

– В коттедж к Круглову ездила ты?! – проговорила Серебрякова скорее утвердительно, чем вопросительно.

– К Любомиру?

– Прекрати строить из себя идиотку! Я тебя посажу, проведешь остаток жизни на зоне!

Идея Карповна схватила Лилиану за руку:

– Пожалуйста, Лилиана Всеволодовна, простите меня, я не хотела, я правда искала таблетку.

– Что у тебя в руке?

– Ничего.

– Покажи!

– У меня ничего нет.

– В левом кулаке, что ты взяла из сумки?

– Я не брала.

– Немедленно покажи руку, – Лилиана начала трясти Идею за плечи.

Гримерша подбежала к окну и стала судорожно рвать клочок бумаги.

– Дрянь! Старая мерзавка, ты пожалеешь!

– Это не то, о чем вы подумали, клянусь!

– Гадина! – Лилиана ударила Идею по лицу.

Окажись Ручкин свидетелем бурной сцены, он бы и ее включил в сериал, настолько она была правдоподобна.

Идея Карповна начала растирать покрасневшую щеку.

– Простите, – лепетала она.

– Убирайся из гримерной, и запомни, я этого так не оставлю!

– Пожалуйста, не говорите никому, прошу вас!

– Пошла вон!

– Умоляю…

– Вон!

Идея Карповна вышла. Лилиана залпом выпила чашку кофе, достала сигарету, нервно заметалась по комнатке.

– Какого черта ей понадобилось? – Серебрякова проверила содержимое сумки, похоже, ничего не пропало, но ведь Идея порвала какой-то листок.

«У меня не было никаких записок, значит… она не взяла ее, а, наоборот, хотела положить».

Актриса сделала несколько шагов к выходу, голова ее закружилась, Серебрякова потеряла сознание. В этот момент дверь гримерной открылась…

Сегодня Катарина решила не появляться на студии и не подходить к телефону. Проведя бессонную ночь, она пришла к следующему выводу: убийца, который в данный момент думает, что Копейкина медленно умирает в погребе, ни в коем случае не должен знать о ее чудесном спасении. Катка не сомневалась: человек, отправивший на тот свет Таню, Любомира и Антона, – это кто-то из присутствующих на съемочной площадке. Она и раньше придерживалась подобного мнения, а после инцидента с письмом – якобы от Карповой – последние ее сомнения испарились. У Катки появилась слабая надежда, что сегодня она сможет узнать пол преступника. Вспомнив лицо старушки, с любопытством наблюдавшей за ней из окна соседнего дома, Копейкина приняла решение – повторно нанести визит в Крутово. Существовала большая вероятность, что любознательная бабулька могла видеть человека, зашедшего в дом сразу после Катарины. Не рискнув отправиться в глухомань в одиночку, Ката договорилась о встрече с Витькой Столяровым.