Ваше благородие. Дилогия (СИ) - Северюхин Олег Васильевич

Конечно, это была молодость и юнкерско-кадетская солидарность в передаче опыта, который единолично очень трудно получить. Результатом стало полное вооружение рогатками кадет нашего корпуса, устраивавших даже соревнования по стрельбе из рогаток, а потом в корпус из Виленского пехотного училища заявился поручик Голенищев с повязкой на голове и сделал официальное заявление о вызове на дуэль прапорщика Туманова, нанёсшего ему оскорбление, которое можно смыть только кровью. Точную причину вызова поручик не сообщал, но я уже догадался, в чём дело.

Разбирательство по этому делу пошло обычным порядком. С утра меня вызвали к директору корпуса, а оттуда вместе с генералом мы поехали к генерал-губернатору Степного края генералу Надарову. И всё потому, что источник информации в моей роте уже запустил «молнию», что у меня длинные руки и я дотянулся до города Вильно, где смертельно оскорбил поручика Голенищева, внучатого племянника фельдмаршала и светлейшего князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова. Не исключено, что в деле замешана роковая женщина, которая предпочла зауряд-прапорщика Туманова поручику Голенищеву. Досужие газетные репортёры опубликовали эту новость на первой полосе губернских ведомостей и весь город был в разговорах о роковой любви и предстоящей драме кровавой дуэли, в которой поручику отводилась роль невинной жертвы, погибшей от руки известного снайпера и искусителя женских сердец. Кто-то припомнил рассказ капитана Дёмина о том, что я мастер сабельного боя. Естественно, все стали сокрушаться о бедном поручике и его родственниках, которым придёт траурное известие. Я, конечно, был Мефистофелем, которому не привыкать к таким делам.

Вы даже не представляете, как Марфа Никаноровна посмотрела на меня. Запомните, женская ревность – самое страшное оружие, которое существовало во все времена. Я её успокоил и сказал, что не мог же я одновременно быть с ней и где-то ещё в Вильно.

Генерал Надаров начал беседу ставшими уже привычными для меня словами:

- Нет, вы посмотрите на него, без году неделя как надел почти офицерские погоны и нате вам, из Вильно в далёкую Сибирь прибыл оскорблённый офицер, чтобы вызвать вас на дуэль? Как это прикажете понимать? А вы что скажете, - обратился он к жандармскому подполковнику Скульдицкому. – Как он мог дотянуться до города Вильно? Вот он ваш обидчик, - генерал показал меня поручику Голенищеву, - давайте, делайте свой вызов при мне, но я вас предупреждаю, что зауряд-прапорщик Туманов в стрельбе и фехтовании имеет незаурядные результаты и я не хочу нести ответственность перед Его Императорским Величеством, что при моём попустительстве в его армии станет на одного офицера меньше.

- Ваше высокопревосходительство, - сказал подполковник Скульдицкий, - зауряд-прапорщик Туманов в течение длительного времени никуда не отлучался из города и никак не мог оказаться в городе Вильно, чтобы оскорбить господина поручика.

- Но он же не офицер, - начал возмущаться поручик, - и я не могу вызывать на дуэль нижнего чина.

- Нижнего чина, но на офицерской должности и командира роты учебного обеспечения в кадетском корпусе, - встал на мою защиту директор корпуса генерал-лейтенант Медведев. – А сейчас подробно изложите причину того, что вы поехали в такую даль, чтобы вызвать на дуэль неизвестно кого.

- Ваше превосходительство, - стал рассказывать поручик Голенищев, - юнкера нашего училища, прослышав о почине Сибирского кадетского корпуса, вооружились новомодными резиновыми рогатками и, находясь на посту, обстреливали камешками все прилегающие к объекту кусты и затемнённые места, ранив меня камнем. А если бы мне попали в глаз? В процессе личного дознания я выяснил, что инициатором и виновником изготовления рогаток стал прапорщик Туманов из Энска, поэтому я взял отпуск и приехал сюда, чтобы отомстить обидчику.

- Так-так, - сказал генерал Надаров, - если вы настаиваете на дуэли, то я сейчас же своими правами присвою ему чин прапорщика и удовлетворю Ваше желание.

- Благодарю Вас, Ваше высокопревосходительство, - сказал поручик Голенищев, - время прошло, запал стих, и я переоценил создавшуюся ситуацию. Приношу извинения и прошу считать инцидент исчерпанным.

А вы что думаете? – спросил меня генерал Надаров. – Как будем выходить из этой ситуации?

- Предлагаю, - по-офицерски доложил я, - первое, мы с господином поручиком как два командира роты идём в ресторан и отметим наше знакомство, так как до этого не имели чести знать друг друга, а какой-то аферист в Вильно использовал мои данные, чтобы оскорбить господина поручика. Пока мы пойдём в ресторан, репортёры губернских газет заполонят весь ресторан. Завтра об этом инциденте никто не будет вспоминать.

- Эх, мне бы ваши годы, - сказал генерал Надаров, - только в мои годы резины не было, а то у нас в корпусе был такой вице-фельдфебель, которому бы я с удовольствием засадил камнем между глаз. До свидания, господа офицеры.

Всё-таки не очень-то хорошо постоянно находиться в центре внимания, потому что тебя начинают примерять к любой ситуации и выдумывать по вашему адресу чёрт те что.

Глава 36

Дома Марфа Никаноровна принюхалась к шинели и спросила, чем это от меня пахнет.

Я рассказал ей о лошади, ей это понравилось, но мне лучше побрызгать на шинель одеколон, чтобы отбить запах. Возможно, что мы пойдём куда-то в люди, и от нас пахнет как от конюшни.

Я вспомнил нашу конную подготовку в училище и стишок, который я там сочинил:

Мы после конной подготовки

Шинели брызгали духами,

Ведь дамы наши не винтовки

И мы для них благоухали.

А с другой стороны, если к запаху принюхаться, то этот запах вообще не ощущается.

Не смейтесь, господа. Когда я прибыл сюда, мне казалось, что здесь всё, как в наших кино о старинной жизни: дамы с лорнетами, кавалергарды в ослепительно белых кителях с золотыми погонами, учёные в сюртуках и лаковых ботинках, камергеры в расшитых золотом мундирах, фаэтоны, ландо, пролётки, конкуры, скачки…

Первое впечатление, которое у меня осталось – это стойкий запах конского навоза и лошадиной мочи.

А что вы хотели? В современном обществе на улице запах выхлопных газов от автомобилей является основным. Остальные запахи в виде приложения, которые даже не пронюхиваются. У стоящих автомобилей с работающим двигателем из выхлопной трубы каплет конденсат и выходит угарный газ. В промышленном городе добавляется запах гари из труб электростанций и выбросы от производства промышленных предприятий. Где-как, но нужно прибавлять и запахи отходов жизнедеятельности человеческого организма.

В дореволюционном обществе немного не так. Отбрасываем электростанции, промышленные предприятия и автомобили. Вместо автомобилей лошади. Лошади в пассажирских экипажах, в транспортных телегах, у всадников.

Лошадь не пьёт бензин или дизельное топливо и не ест каменный уголь. Она кушает сено, овёс, пьёт воду (причём чистую воду и из чистого ведра, не доведённая до крайности лошадь никогда не будет пить из грязного ведра). Поэтому везде, где есть остановки для лошадей, валяется рассыпанное сено или рассыпанный овёс.

Туалетов для лошадей не предусмотрено, и она не обращается к седокам с просьбой подождать, типа, мне до ветра сгонять надо. Всё это делается в движении и на виду у граждан обоего пола и различного возраста. А если лошадь съела что-то пучащее, то она обдаёт газами как извозчика, так и пассажиров.

Конские яблоки повсюду, целые, раздавленные, прицепившиеся к колёсам, повсюду воробьи, которые лакомятся не до конца переваренными злаками, прыгая между колёсами. А тут у лошади переполнился мочевой пузырь и жидкость начинает разбрызгиваться прямо на ходу, а если тягло мужеского пола, то во время мочеиспускания все могут лицезреть и величину полового члена жеребца. Всё это было естественным, и никто не падал в обморок.