Воин Не От Мира Сего - Николай Шмигалев

Сфинкс немного страдал дальнозоркостью, поэтому, для того чтобы просмотреть список, ему приходилось держать папирус в вытянутой лапе. Алексею в этот раз и удалось заглянуть в список. От увиденного его прошиб пот. В списке были настоящие имена его спутников: «Архип Лычко», «Антип Лычко», «Сатирус Фавнуциус», но первым в списке были его данные: «Алексей Круглов, он же агент Оборотень 013, он же Воин Не От Мира Сего, он же Геолог-воин, он же Командир, он же Избранный, он же Атаман». Более мелким шрифтом в этой «ориентировке» были написаны их приметы, но слабое зрение Цербера играло в данном случае за команду Алексея.

— Эй ты, бородатый, ты чего, оглох? — в который раз прорычал сфинкс.

— Это ты мне?! — неучтиво отозвался Алексей, не любил он, когда на него орали. — Что надо?

— Я тебя спрашиваю, как тебя звать?!

— Меня… — Алексей и не знал теперь, что ответить, все его прозвища были записаны на папирусе, а нового он так и не придумал. — Меня… меня величают Воин Света!

Так обычно и бывает. Вам говорят «ни в коем случае», а вы пропускаете все мимо ушей, и в нужный момент в памяти всплывает именно это «ни в коем…».

— Да, меня зовут Воин Света! — еще раз подтвердил свою глупость Круглов.

Несколько долгих секунд сфинкс осмысливал сказанное бородатым мужичишкой, а когда разобрался, в чем дело, завелся не на шутку.

— Ты Воин Света?! — зарычал Цербер. — Так ты мне и нужен. Я тебя в лепешку, в яичницу, в порошок сотру. Я тебя… я тебя… я тебя проглочу, проглочу, не помилую.

Преодолевая ужас перед разгневанным Цербером, вперед вновь вышел сатир.

— Я дико извиняюсь, — поклонился Фавнус несколько раз, привлекая внимание разозлившегося стража ворот. — Многоуважаемый сфинкте… э-э, мистер сфинкс. Но вы только посмотрите на этого заморыша. — Сатир кивнул за плечо, где стоял не менее обозленный Командир. — С какой стати он Воин Света? Я вас умоляю. Он обычный воин, только контуженный. Он Воин С Того Света, но никак не Воин Света, и уж тем более не Воин Не От Мира Сего. Его так и кличут — Воин С Того Света.

Разбушевавшийся было Цербер успокоился, внимая словам «козлоподобного мертвяка». И впрямь тут Воином Света и не пахло. Это просто какой-то цирк-шапито или «Аншлаг, аншлаг» там, наверху, баобабом придавило.

— Резонно, — выдохнул Цербер, уже немного подуставший от новоявленных «жмуриков». — Таких, как вы, там еще не всех убило?

— Еще нет, — уверенно ответил сатир.

— Жаль, — мотнул головой сфинкс. — Клянусь лучезарной улыбкой Анубиса, таких недотеп я еще не встречал. Ладно, проходите, клоуны.

Алексей хотел достойно ответить этому наглому Церберу, но, увидев умоляющие глаза превзошедшего на этом этапе самого себя сатира, не стал вновь накалять обстановку.

— До свидания! — только и сказал он, проходя мимо уступившего дорогу сфинкса.

— Вали-вали, — рыкнул ему вслед Цербер и вновь ударил лапой по земле.

Поднявшаяся пыль попала шедшему за Командиром сатиру в глаза и, что самое грустное, в нос. Тот не выдержал и… чихнул.

— Будь здоров! — дружно сказали братья, шедшие следом.

— Стоять! — вновь зарычал подскочивший как ужаленный сфинкс. — Кто чихнул?

— Я извиняюсь, пыль, знаете ли… — спокойно ответил Фавнус.

А побеспокоиться было о чем.

— Мертвые не чихают! — открыл им страшную тайну Цербер — откуда же им знать об этом? — Мертвые потеют, да-да, они могут потеть, пить кровь, есть плоть, смеяться и даже плакать. Но — мертвые не чихают. Вы не те, за кого себя выдаете. Вы жалкие вруны. Я вас в лепешку, в яичницу, в порошок… — Складывалось такое впечатление, что иных ругательных угроз Цербер не помнит. — Я вас проглочу, проглочу, не помилую. Я вас…

Тут откуда ни возьмись между отрядом Алексея и сфинксом с громким мяуканьем пробежала взбалмошная черная кошка и растворилась в сумраке, остановив ругательно-пугательный монолог последнего.

— Что это было? — спросил Цербер у сатира. Оказалось, что он страдал не только дальнозоркостью, но и близорукостью.

— Черная кошка! — по-настоящему дрожа от страха, промолвил сатир и еще раз чихнул. — Извините.

— Я так и подумал. Значит, так, — скомандовал сфинкс, начав рыть землю лапой. — Стойте здесь и никуда не уходите, я быстро. Ненавижу этих кошек, — прорычал Цербер уже из сумрака, в который он метнулся за кошкой.

Алексей быстро оценил обстановку и, перейдя с места сразу в галоп, побежал к входу в Предисходнюю, за ним метнулись смекнувшие братья Лычко, только сатир остался стоять как вкопанный.

— Фавнус, бегом сюда! — крикнул Леха, уже подбегая к воротам.

— Но мистер Цербер сказал никуда не уходить! — развел руками сатир, он и впрямь сегодня перенапрягся.

— Идиот, он вернется, чтобы сожрать нас!

— А как же кошка, она мне дорогу перебежала, дурная ведь примета! — не в силах пройти невидимую черту заныл сатир. — Бегите, я его задержу.

Леха, не уповая на здравый смысл сатира, в два прыжка вернулся к тому и, схватив под мышку, побежал вприпрыжку к вратам Предисходней, которые добрые молодцы Архип с Антипом с превеликим трудом приоткрыли ровно настолько, чтобы можно было протиснуться внутрь.

За спиной раздалось недовольное рычание возвращающегося ни с чем Цербера.

Алексей с брыкавшейся ношей пролез в ворота, за ним просочились братья и кое-как захлопнули створку.

Весь в болотной жиже, сфинкс вылез на сухой берег и, покрутившись по утоптанному плацдарму перед пирамидой, попытался что-то вспомнить. Но, кроме черной кошки, за которой он безрезультатно метнулся в болото, оставив свой пост, в голову ему больше ничего из недавних воспоминаний не возвращалось. А коли так, значит, ничего и не было.

Сфинкс повернулся спиной к входу, прилег и замер, пока кто-нибудь (черная кошка, например) вновь не потревожит его бессменную вахту. И так продолжалось, продолжается и продолжаться будет тысячи и тысячи лет.

А что вы хотите: время никому спуска не дает, оно всегда берет свое, а за тысячи лет и у сфинкса запросто склероз разовьется.

Глава 10

О ЭТОТ МИР — БЕЗРАДОСТНЫЙ, БЕЗУМНЫЙ, БЕСПОЩАДНЫЙ!

Команда Круглова, с причитающим сатиром в арьергарде, прошла по недлинному (шагов двадцать), но высокому (трудно сказать, сколько будет в шагах, но очень высокому) коридору, в вышине которого, на уровне этажа пятого-шестого, горели прикрученные к стенкам факелы, источавшие не только смрадный дух горелой резины, но и излучавшие какой-никакой свет, — только поэтому Алексей, шедший первым, не ударился лбом, успев остановиться перед возникшими из полумрака очередными вратами, сливавшимися со стенами. Зато менее наблюдательные спутники Алексея уже по привычке налетели на своего Командира и, получив по ответному удару в печень, поняли — поблизости, а точнее, впереди препятствие. Потирая бока, Антип и Архип, а в этом мире Пинта и Пихта, обогнули Командира, наскоро изучили «препятствие» и по характерным признакам определили, что врата открываются, как бы это правильнее сказать, наверное, «от себя», а вот наружу или вовнутрь — тут уж с какой стороны посмотреть.

Братья Лычко напрягли свои, нет, не мозги, а мышцы и, упираясь друг другу в пятки, приотворили ворота. Образовавшийся сильный сквозняк беззаботно выдул всю четверку через открытые ворота. Алексей со своей командой кубарем покатились по земле, цепляясь за занесенную песком брусчатку. Впрочем, сквозняк был не настолько сильным, чтобы тащить их по Предисходней до самого Черта, и через несколько метров отстал от них, оставив прохлаждаться на холодном камне.

Особо не оскорбленный ветреным поведением сквозняка, Круглов поднялся и, как учили, первым делом огляделся и оценил обстановку. Вокруг, честно признаться, было мрачновато. Совсем низко над головой висели неподвижные свинцовые тучи, под ногами шуршал серый песок, лежавший на сопках, куда хватало глаз. Также в поле зрения Алексея попало несколько небольших скал или огромных валунов, тоже, кстати, серых. И весь этот «живописный» пейзаж усугубляли редкие хилые безлиственные деревья.

— Прямо скажем, не Шарм-эль-Шейх, — признался товарищам Леха, осматривая пирамиду, из которой их только что выдуло(!). — Таких невзрачных «каракумов» я еще не видел.

Его отряду такая «картина маслом» тоже была в новинку, и они, солидарные с Командиром, дружно вздохнули.

— Командир, чего смотреть, веди нас! — воинственно попросил Антип, не желая впустую любоваться местными «красотами». — Надо поскорее с Чертом разобраться, и обратно. Муторно здесь, однако.

Круглов, сразу опознавший в брусчатке единственно верную, да что там верную, единственную пока дорогу, показал на нее.

— Все дороги ведут… — Он глянул таинственно на свою команду и не менее таинственно добавил: — А все реки текут. Поэтому по дороге с облаками мы направимся вперед, чтоб не пятиться назад.