Маленькие истории, возвращающие нас в детство - Павел Петрович Мухортов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все планы рухнули в одно мгновение. В обед настойчиво зазвонил телефон. Сергеи вяло снял трубку, наскоро собрался, стоило ли вообще обнаруживать себя, но раз снял – нужно было отвечать.
– Сергей, это ты? – Варламов узнал голос тренера.
– Да, Николай Афанасьевич, слушаю, – недовольно прогундел Сергей.
– Сережа, выручай, нужно поработать…, – он замялся и, с новым напором налетел на Варламова. – Завтра первенство города среди юношей, а спортзал не готов абсолютно. Обзвонил всех наших, но никого не нашел. Хорошо, что тебя застал.
Отказывать в помощи было не в правилах Сергея:
– Что ж, спорт, как и искусство, требует жертв! – пошутил он иронически и добавил, – Еду, Николай Афанасьевич.
Работы оказалось невпроворот. Закончить все хотя бы до 10 вечера было маловероятным. Часа в четыре Варламов позвонил в Исторический архив. На другом конце провода раздался женский голос. Сергей попросил к телефону Анжелу; но ему ответили, что это невозможно, т. к. все сотрудники на собрании. Варламов не стал настаивать, решив позвонить позже домой, к девушке.
Позже он несколько раз набирал номер ее телефона, но длинные гудки так и не прерывались, дома никого не было. Домой возвратился поздно и тревожить своим звонком, может быть уже спящих людей, он не осмелился. Хотя сам себе выговаривал "Как нехорошо все получилось", – и задавал себе вопрос: "Что подумает Анжела?"
Утром следующего дня Сергей опять позвонил на работу к девушке. Анжелы на работе почему-то не было. "Что-то случилось?" – думал Варламов и чувствовал, как сжимается сердце. В обед позвонил снова и опять впустую. Сергей взялся звонить Анжеле домой, но там постоянно было занято. Он продолжал набирать ее номер, но все безрезультатно. "Может, испорчен или отключен" – блеснула мысль. Потеряв надежду поговорить с девушкой по телефону, Сергей собрался и вышел из дому, плестись автобусом ему не захотелось, он чувствовал, что не вынесет этой тянучки, поймал такси и помчался к Анжеле. Он доехал до знакомого дома, расплатился и зашагал вдоль огромного здания. За несколько метров до нужного подъезда Варламову перебежала дорогу черная кошка, с блестящей шерстью. И так неприятно стучавшее сердце, забилось еще сильней. Он прибавил шаг, в подъезд почти вбежал и начал подниматься наверх. Пахло свежим деревом, этот запах напомнил что-то неприятное, но что, он не мог определить. Варламов вышел на последнюю лестницу, ведущую на этаж, где жила Анжела, остановился, чтобы отдышаться и в окружающей тишине услышал женский плач. Кровь ударила в висок, сердце опять сжалось. Он взвился по лестнице, но прежде чем кинуть взгляд на дверь, наткнулся на красную ткань, которой была обтянута крышка гроба и высотой в метр пирамиду. Дыхание сперло. Сергей посмотрел на дверь, она была приоткрыта. "Может это у соседей?" – мелькнуло у него в голове, но соседняя дверь была плотно закрыта и как бы твердо уверенная в себе молчала. А плач исходил из квартиры Анжелы. Вдруг Сергей услышал голоса переговаривающихся девушек за спиной. Он повернулся. Звуки доносились из-за стены, скрывавшей лифт. Ему даже показалось, что звучит голос Анжелы. "С кем-то из родителей случилось несчастье?" – задал он себе вопрос и сорвавшись с места ринулся за угол к лифту. Три совсем юные девочки вздрогнули от неожиданности. Они смотрели на Варламова широко раскрытыми глазами, немного испуганными. Такими же глазами смотрел и он.
– В какой квартире умерли? – задыхаясь, глотая слова, прохрипел Сергей и сам испугался своего голоса.
– Вот, в открытой, налево, – тихо произнесла одна из девушек.
– А кто? – еле выговорил Варламов.
– Девочка одна, Анжела…
Больше Сергей ничего не слышал. Голова его закружилась, и его повело из стороны в сторону, как будто его толкали. Ноги подкашивались. Варламов подошел к открытой двери, встал, протянул руку, чтобы открыть, но рука не поднималась. Он не мог поверить в то, что девушка, которую он полюбил, умерла. И боялся увидеть действительность. "Может это сон, кошмар" – старался обмануть себя Сергей, дрожащими пальцами щипая кожу на шее. Ему показалось, что если он уйдет сейчас и придет завтра, то все будет так, так было вчера, неделю назад… И он медленно стал спускаться по лестнице, ничего не видя перед собой, брел по городу. Как долго и где он ходил определить не мог. Обнаружил себя дома, на своей койке. За окном белел падающими, искрящимися снежинками новый день. Варламов опять проваливался во вчерашний день, и тогда его начинало знобить, то пробуждался в настоящем и одинокая слеза увлажняла его ресницы. "Что же случилось? – гадал он, – не могла же Анжела умереть так рано своей смертью! Значит…" И Сергей не находил ответа. "Надо ехать" – сказал он себе. Собрался и через полчаса стоял перед подъездом, но войти не смог. Не пускала какая-то сила. Он пытался определить, что держало его и остановился на мысли: "В ее смерти моя вина. Если бы я тогда плюнул на все и приехал, ничего бы не случилось, или хотя бы добился чтобы позвали с собрания. Как я посмотрю в глаза родителям?" И Варламов начал проклинать себя.
Что случилось с Анжелой Сергей не знал, строил множество версий, но чувствовал, что они для него не важны. "Я и только я виноват в любом случае…" – осуждал он себя. Не давал покоя тот прощальный, беспокойный взгляд Анжелы, как будто она уже предчувствовала что-то.
Мама не могла не заметить состояния сына; он два дня уже ничего не ел, ходил мрачный, не покидал квартиры и лежал, раскрыв широко глаза, с болью глядя куда-то сквозь потолок. На ее вопрос, что с ним, он ответил несуразно; но твердо заявил: "Ты только не беспокойся, я абсолютно здоров, это все пройдет". Она догадывалась, что все дело конечно в девушке: "Должно быть, поссорились, а сын очень впечатлителен". И решила больше не мучить его своими вопросами, заключив, что все действительно пройдет. На третий день, когда Сергей слонялся из угла в угол по комнате, не находя себе места, уже не думая ни о чем вообще, его заставил вздрогнуть телефонный звонок, Варламов
