Плата за обман - Анна Владимирская

— Я хочу выкупаться. Смыть с себя все это.

— Сейчас наполню ванну…

— Погоди. Мам! У меня к тебе одна просьба, — Мира подняла голову и посмотрела матери прямо в глаза.

— Все что угодно, родная! — поспешила сказать Рита.

— Не сообщай пока папе о моем возвращении.

— Почему? — удивилась мать.

— Потому что я хочу побыть с тобой хоть несколько часов, перед тем как придется ему все объяснять… И к тому же… — Мире вдруг пришла в голову идея. — О! Слушай, он по телевизору обещал любому человеку, который меня найдет, десять миллионов долларов. Меня нашла ты. Значит, ты получишь эту сумму!

— Но ведь ты сама нашлась!

— Это неважно. Обещай, что привезешь меня сама. И скажешь папе, что нашла меня!

— Где? — тревожно поинтересовалась Рига. Ей очень не хотелось врать.

— Пока буду отмокать в воде, придумаю, — беззаботно проворковала девочка, довольная своей идеей, и отправилась в ванную комнату.

Как только она скрылась за дверью, Маргарита набрала номер Ладыгина. Она понимала, что Марат, как и она сама, считает каждую секунду отсутствия дочери. И даже если он бывший и во многом не прав — нельзя заставлять его мучиться неизвестностью.

— Марат, Мирочка у меня. Все в порядке. Не волнуйся.

— Как она к тебе попала?! Ее привезли? Кто?

— Все вопросы потом. Она не хочет, чтоб я тебе сообщала раньше времени…

— Почему?

— Потому что еще маленькая и глупенькая. Все, пора заканчивать разговор, а то услышит и еще обидится на меня. Не хочу расстраивать ее. Мы скоро приедем. Сделай вид, что ты не знал, что она нашлась.

— Ну и семейка! — крикнул мужчина. — Сидите там, я сейчас приеду! А то она опять куда-то встрянет. Не буду ждать, пока вы сами доплететесь! Я немедленно выезжаю! Слышишь? Никуда не выходите!

— Хорошо, — сказала Рита. — Ждем.

Рано утром Вера зашла в свою квартиру. Старостин из аэропорта подвез ее прямо к дому. Пай прыгал изо всех сил и, не в силах сдержаться, залаял от радости в полный голос. Ведь мамочки не было дома так долго!

— Тише ты. Андрея разбудишь, — отбивалась от него Вера.

Она прошла в комнату и увидела, что будить некого. Постель не смята. Андрей не ночевал дома… Не успела Вера ничего подумать, как он позвонил. Сказал, что принимал роды у сиамской кошки и уже едет. Не то чтобы она ему не поверила, но… Почему именно тогда, когда она нуждается в какой-то определенности с его стороны, он пропадает на работе? Она решила поспать и так крепко заснула, что даже не слышала, как Андрей пришел.

Однако, отдохнув всего лишь пару часов, Двинятин снова засобирался в свою ветклинику. Ну что ж… Если о своем мы молчим, решила Вера, надо тогда ему о пропаже Сони рассказать.

Андрей очень расстроился. Измотанный бессонной ночью, ветеринар удрученно воскликнул:

— Да что ж это за напасть такая! Почему бедной собаке выпало столько пережить! То хозяева бросили ее! То твоя Лидка вздумала по магазинам шляться! И конечно же, Соню тут же украли! — Он нахмурился так, что все его лицо словно свело судорогой.

— Не нужно так отчаиваться. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Соню ведь украли явно для того, чтоб на ней заработать. Скорей всего, похитители сами позвонят Лиде и предложат вернуть собаку за вознаграждение. Тебе ли не знать, как это делается.

— Никогда не прощу себе, что позволил этой шалаве взять Соню! — злобно буркнул он.

— Полегче, Андрей! Для Лиды эта собака оказалась, может, главным событием жизни. Соня, если хочешь знать, заменила ей ребенка. Ты ведь не в курсе, что Лида не может иметь детей. Последствие многих абортов. Хотя всем она рассказывает, что не хочет никаких детей, они якобы испортят ей карьеру.

— Вот нечего было трахаться с кем попало. — Двинятин все еще был ужасно зол на Верину подругу. Он сердито сжал кулаки на коленях. — Теперь вот собаку погубила. А если не позвонят? Что, если ты ошибаешься и мы ее больше не увидим? Если Соню замучают, просто убьют какие-нибудь наркоманы, подонки?!

Вера твердо сказала:

— Нет. Соня жива, и мы ее найдем. А что касается Лиды, то частенько, когда женщина не может иметь детей, она придумывает для себя разные заменители. У Лиды это — театр, кино…

— Погоди, — перебил ее Андрей. — Откуда такая уверенность, что с Соней все будет в порядке?

— Я это знаю.

— Знаешь? Так вот просто?

— Андрей, я тебе прощаю твою примитивную одноклеточную иронию. Но я действительно знаю, потому что чувствую. Ты ведь тоже иногда чувствуешь, что эта собака может выздороветь, а этот кот — к сожалению, нет.

— Но ведь это зависит…

— Да, от суммы профессиональных знаний. А у меня и от этого же, и от другого. Если честно, скажу только тебе и больше никому: понятия не имею откуда. Но чувствую и уверена: Соня жива и скоро будет с нами.

Андрей бросил на Веру странный взгляд.

— Что, — улыбнулась она, — страшно жить с колдуньей?

— Ну уж нет, — сказал Андрей. — Именно такая мне и нужна, с которой интересно и неожиданно.

У Веры потеплело в груди.

— А что касается Лиды, то знаешь, ее востребованность как актрисы вроде бы способна окрасить смыслом каждый день. И жизнь ее, казалось, была вполне удобна и благополучна. Но когда появилась Соня, она получила возможность о ком-то заботиться. У нас, специалистов, это называется «эффект гостя» или «присутствие другого». Только для одной себя готовить разносолы всякие не будешь, тряпки новые покупать не захочешь. Мы все живем на публику, для кого-то, а актриса — тем более. Заботясь о Соне, Лида получала в ответ собачью преданность и любовь. Ведь собаки любят нас не потому, что мы врачи, ветеринары, актеры иди президенты. Они любят нас безусловно. И Лида впервые в своей жизни испытала совершенно бескорыстную любовь. Она переживает пропажу Сони очень остро, поверь! Не кати на нее бочку, ладно?

— Ладно. Ты всегда сумеешь успокоить.

— А как же, нас этому в институте учили. Специальный курс «успокоение вульгарис» называется, — отшутилась Вера.

Потом он убежал на работу, а Вера снова погрузилась в свои думы. У нее не было универсального рецепта от осенней печали и плохого настроения. Но зато она знала хороший способ обдумывать сложные ситуации. Надо заварить чашечку черного чая покрепче, открыть коробочку особенных шоколадных конфет под названием «Черная роза», на диване разложить кусочки разных тканей… Затем на журнальный столик водрузить старый добрый «Зингер» — и начинать шитье.

Нет ничего лучше шитья, чтобы навести порядок в голове. Ты наметываешь, отрезаешь и прострачиваешь, а все запутанные события распутываются. Вот и теперь, пока рождался очередной костюм, мысли ее текли одновременно в двух слоях.

Интересно, что и в мире кутюрных брендов случаются обманы, думала Вера. Допустим, некто великий и могучий, чье имя принято произносить только с большой буквы, изобрел очередной «шедевр» культовой марки: два сшитых вместе полотна ткани, какие-то смешные завороты, ненужные вытачки в районе паха, дикий цвет подкладки… Модницы от тряпки в полном восторге, потому как брендятина выглядит супер, на бедрах сидит без особых усилий, но… Носить ее можно только под наркозом. Внутренние швы натирают кожу, и шедевр начинает расползаться на третьем выходе в свет. Потому-то Вера предпочитала шить нечто новенькое сама, чтобы было стильно и внутри, и снаружи. Да и стоила вещица гораздо меньше.

Посмотрев на своего любимца Пая, сладко сопевшего в кресле, Вера подумала вторым слоем, что любовь к животным кое-что значит для развития личности. Скажем, дает чувство гармонии… Нет, если ты не способен этого чувствовать, тут ничего патологического. Просто отсутствие любви к животным — это душевный дальтонизм. Ты тогда не видишь весь диапазон жизненных красок, вот и все. А уж те, кто видит… «Не зря их называют похитителями наших сердец, — думала Вера. — Вот и Лидино сердце похитила рыжая Соня, и теперь не будет ей покоя, пока нам не удастся вернуть собаку. Да и прав ли был Михаил Афанасьевич, когда писал, что нельзя поместить всю свою привязанность в собаку? Очень даже можно».

Что касается возвращения Сони, то на эту тему она все успела продумать. Много времени оно не займет, от других дел не отвлечет.

Пока Вера шила, пока Андрей дневал и ночевал в ветклинике, пока Лида обзванивала всех приятельниц и делилась своим горем, а те делали вид, что сочувствуют. Соня сидела в старой будке в Осокорках.

Дача выглядела ровесницей Первой мировой войны, потому что никому не приходило в голову ее подкрасить, подремонтировать и вообще ухаживать как за чем-то, пригодным для жилья. Двор «украшали» разбросанные там и сям плетеные кресла, клетка, где когда-то обитали волнистые попугайчики, гамак. На старом столе, покрытом выцветшей клеенкой, были разложены огурцы, помидоры, плети зеленого лука и кривобокие красные яблоки. Соня смотрела на стол грустными глазами и понимала, что двое мужчин, сидящих за столом, говорят о ней.