Гвардеец Гора - Джон Норман

Я снова услышал колокольчик и вновь улыбнулся. Я продолжал подниматься вверх по улице. Через подошвы сандалий я ясно чувствовал твердые, грубые булыжники. Мне нравилось это.

Я повернул за угол и именно тут, в пятидесяти ярдах, увидел их. Они приближались, спускаясь к свету одной из маленьких ламп, заправленных жиром тарлариона. Около лампы девушка на поводке резко остановилась. Я слышал звук приплюснутого колокольчика у нее на цепи, свисающей с шеи. У него был особенный звук. Девушка должна стоять в свете лампы, ожидая моего приближения. На обеих девушках были короткие туники рабынь. Обе были босы. Я шел не спеша, небрежно ступая. Казалось даже, что я не видел их. Я мог быть кем угодно, человеком, возвращающимся, скажем, из таверны или от приятеля. Встреча, безусловно, была просто случайной.

— О, — сказал я, внезапно останавливаясь в нескольких ярдах от них.

Казалось, что я, находясь в задумчивости, только что заметил их. Было похоже, что я внимательно разглядываю девушку на поводке, будто пытаясь узнать ее на расстоянии, в тусклом свете лампы. Потом я сделал вид, что узнал ее. Я притворился, что напуган тем, что, кажется, узнал ее, поняв в страхе и ужасе, кто она. Девушка быстро опустила голову, закрыв лицо руками. Колокольчик зазвенел от движения рук. Ее старшая компаньонка что-то кратко скомандовала, и она быстро опустила руки. Прозвучала еще одна команда, и девушку дернули за поводок. Она подняла голову. Я приблизился к ней. В ее глазах блестели слезы, а нижняя губа дрожала.

Я рассматривал ее, стоящую в желтоватом, мерцающем свете крошечной лампы, заправленной жиром тарлариона, поздно ночью, на грубых камнях этой темной, узкой улице Виктории. Она была передо мной — маленькая, тонкая, изящная, красивая. Ее подпоясанная жгутом для связывания, обернутая вокруг тела туника была коричневого цвета и сшита из обтягивающего тонкого репса. Туника без рукавов и с глубоким вырезом на груди. Короткая, как и положено рабыне. На шее висела цепь, на которой болтались два предмета. Первым был узкий бронзовый колокольчик, приплюснутый и конусообразный, с плоским верхом и ободком. Когда девушка двигалась, он звенел, привлекая к ней внимание. Вторым предметом была металлическая коробка для денег, в которой имелась щель для опускания монет. Коробка была заперта. Я не слышал звона монет. А еще на ее горле, под подбородком, был высокий плотный кожаный ошейник. Ее поводок, который держала в руке другая девушка, был прикреплен сзади к кольцу на ошейнике. Поводок был длинный и тоже из кожи. Другая девушка пять или шесть раз обернула его вокруг своей руки. Большинство горианских поводков длинные. У них два преимущества. Поводок может использоваться, если кто-то хочет связать рабыню, а его длинный конец, если нужно, может служить кнутом.

— Беверли, — прошептал я, — это ты?

Она не ответила. Ее глаза наполнились слезами. Ее губы дрожали. Тогда девушка, которая держала поводок, два раза дернула за него.

— Можно доставить тебе удовольствие, господин? — спросила девушка на поводке.

— Я думал, ты — монетная девушка, — сказал я.

— Она и есть монетная девушка, — произнесла другая, та, что держала ее поводок. Затем она один раз дернула за поводок, прикрепленный к кольцу на ошейнике.

— Я — монетная девушка, — повторила девушка на поводке, стоящая передо мной.

— Заинтересуй его, — приказала вторая.

— Я — твоя за один тарск, господин, — произнесла девушка на поводке.

— Открой свою тунику, — велела другая.

Тогда девушка развязала пояс, дав ему разойтись на две стороны, по бокам. Затем, разведя тунику руками, открыв ее, она показала мне себя. Она была самая красивая и привлекательная женщина, какую я когда-либо встречал.

— Надеюсь, я понравилась господину, — сказала она.

— Беверли, — проговорил я.

— У нее нет имени, — заметила та, что держала ее на поводке. — Ее хозяин еще не дал ей имени. Но когда-то, это правда, она была известна под именем Беверли. Если ты заинтересовался, то можешь дать ей, для своего пользования, другое имя.

Я смотрел на красивую девушку. Она дрожала. Она не закрыла тунику.

— Она девица с Земли, — пояснила та, что держала ее на поводке. — Некоторым мужчинам они нравятся.

— Я мог бы звать ее Линда, — сказал я.

— Это земное имя, — произнесла девушка с поводком. — Великолепно!

Затем вдруг, злобно отпустив намотанный на руку поводок, она ударила девушку по спине его длинным концом.

— Ты что, не понимаешь, что стоишь в присутствии свободного человека, Линда?

И тут та, что когда-то была мисс Беверли Хендерсон из города Нью-Йорк, с Земли, а теперь звалась Линдой, опустилась на колени передо мной на грубые камни узкой улицы Извивающейся Рабыни.

— Прости меня, господин, — прошептала она.

— Земные девушки такие тупые, — устало заметила другая девушка.

— Не все, — возразил я. — Просто они несведущи.

— Может быть, их можно обучить, — задумчиво проговорила она.

— Любую женщину можно обучить, — сказал я ей.

— Это правда, — улыбнулась она, а затем дернула за поводок стоявшую на коленях девушку.

— Возьми меня за один тарск, господин, — воскликнула коленопреклоненная девушка с раскрытой туникой, глядя на меня снизу вверх.

Та, что была когда-то мисс Беверли Хендерсон, теперь стояла передо мной на коленях и просила меня взять ее всего за один тарск. Она жалобно смотрела на меня.

— Ты — женщина, а он — мужчина, — обратилась к ней та, что держала поводок. — Заинтересуй его.

— Пожалуйста, господин, — взмолилась девушка.

— Укуси его тунику и полижи его ноги и ступни, — скомандовала девушка с поводком.

Колокольчик монетной девушки тихо зазвенел, когда та, что была когда-то мисс Беверли Хендерсон, повернула голову и начала своими маленькими белыми зубами кусать и щипать край моей туники. Я чувствовал эти робкие рывки, жалкие и нежные. Затем она прижала мокрый край туники своими губами к моему бедру и сквозь влажную ткань поцеловала меня. Потом она, низко опустив голову, начала лизать и целовать мои ноги и ступни. Она проделывала этот ритуал подчинения в течение нескольких минут, жалобно, отчаянно, униженно вымаливая милость. Наконец, не поднимая головы от моих ног, она умоляюще прошептала:

— Пожалуйста, возьми меня за один тарск, господин. Пожалуйста, возьми меня всего за один только тарск, господин.

— Нет, — ответил я ей. — И не подумаю.

Она, пораженная, в ужасе подняла глаза.

— Ты думаешь, я так мало уважаю тебя? — спросил я.

— Тебе не удалось заинтересовать его, — проговорила девушка, держащая поводок.