Рангила. Кто-то рядом - Валентина Когут

Она почувствовала, как что-то не доброе медленно поднимается у нее изнутри. Она ненавидела все, что было связано с беспричинным злом и причинением необоснованного вреда безобидным, ни в чем не повинным людям. А этот субъект собирался именно этим и заняться. Просто так. Ни за что. Ради собственно развлечения. Потешить свое эго. Самоутвердиться за счет страдания и страха других.

Клубок ярости внутри нее начал постепенно нарастать и постепенно заполнил всю ее, расползаясь по ней своими щупальцами.

– Холодный ум и горячее сердце, – начала успокаивать она себя. – Холодный ум и горячее сердце.

Все хорошо, – уговаривала она себя. – Пусть он планирует себе все, что захочет, она здесь как раз для того, чтобы в нужный момент спасти положение. Нужно только определиться, как лучше поступить – заставить его выпустить оружие или тряхнуть хорошенько или просто внушить ему мысль, что ему это совсем не нужно. Вариантов было множество, оставалось только выбрать тот, который ей больше всего нравился.

Она решила остановиться на варианте с оружием. Она просто заставит его отложить, чтобы он никому не навредил, а остальное сделает Оранжевый. Все-таки это его дело и нельзя его лишать возможности с ним разобраться. Тем более, что ей ни к чему раскрывать здесь свое присутствие, чтобы они не догадались о том, что она может перемещаться и за пределами Здания. А пока она просто понаблюдает.

Минут через сорок находящиеся внутри субъекты услышали звук подъезжающей машины и каждый из них осветился своей собственной эмоцией: главный зачинщик злорадством и триумфом, его двое дружков интересом к скорому развлечению. Двое мирных людей наполнились радостью, надеждой и облегчением.

Пора отбирать оружие, – подумала она, аккуратно влезая в мысли преступника, чтобы внушить ему то, что она от него хотела.

И в эту минуту черный субъект резко поднял руку и выстрелил».

Леденящий душу пронзительный женский крик резанул по ушам Дмитрия, через несколько секунд после громкого выстрела. После этого они уже не крались осторожно, а просто резко вломились в дом, выбив дверь с оружием в руках. Дмитрий пытался быстро сориентироваться, где находится опасность и сразу ликвидировать ее. Дикие вопли крайне мешали ему, так как он ничего не слышал из-за них. Он узнал голос сестры Влада и облегченно вздохнул – хоть и вопит, значит, еще жива. Они быстро с Владом прошли в комнату, откуда доносился душераздирающий крик, молясь о том, чтобы она кричала просто от страха, а не от чего-то другого. Но звук выстрела, который был до этого, оставлял мало надежды на благополучный исход. В силу особенностей своей работы, они приготовились ко всему. Но они все равно оказались не готовы к тому, что их ждало.

На полу в гостиной лежало три тела, содрогаясь в конвульсиях и заливаясь кровью. Но страшно было не это. А то, что их выворачивало изнутри. Прямо на их глазах, у одного из них начали вытекать глазные яблоки, у остальных выкручивало пальцы. У двоих уже сломалась грудная клетка и кости торчали вертикально вверх, обнажая внутренние органы. На их глазах три человека превращались в кровавое месиво, с выкрученными конечностями и свернутыми шеями.

Марина, сестра Влада, продолжала кричать, глядя на все это зверство, но никто из них не мог пошевелиться от ощущения уже знакомого им Ужаса, который прямо сейчас, как никогда ранее, носился по гостиной. Дмитрий краем глаза заметил, что отец Влада лежит на полу и рядом с ним тоже небольшое пятнышко крови. Значит, это в него стреляли. Но ни он, ни Влад не могли пошевелиться, скованные Кошмаром, который неистово носился по комнате, ища очередную жертву.

Такого страха он еще никогда не испытывал. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, чья это работа. Она была здесь! И на этот раз она не на шутку озверела. Об этом свидетельствовали разорванные органы пищеварения, которые начали вываливаться из уже мертвых преступников.

«Один был уже мертв! Но ей было мало!!!

Необъятная жажда убийства охватила ее в тот самый миг, когда черный субъект выстрелил в отца Оранжевого с хладнокровным намерение сделать ему побольнее.

Такого она не прощала. Она просто обезумела от захлестнувшей ярости и накатившего бешенства. Его она убила первым. Но этого было не достаточно. Оставалось еще двое с не менее гнусными мыслями и желаниями, которые решили развлечься на чужом горе и страдании. Она отказывалась понимать, как можно просто так причинять кому-то вред и отказывалась находиться рядом с такими людьми. Им не было места в ее мире.

Она убила и остальных. Не задумываясь и не сожалея. Разорвала на части их черные сердца и высосала их жизни, скрутив их и разорвав на куски. Гнев не давал ей успокоиться, подстегивая ее добить преступников до конца, не оставив у них ни одной целой кости и ни одной целой ткани. Неистовство придавало ее ярости силу и мощь.

– Угомонись! – приказало Сознание.

Но она уже не могла остановиться. Жажда крови и расправы над несправедливостью охватила ее. Она вспомнила многие события, когда люди, пользуясь властью, деньгами и собственным мелочным гнилым характером, совершали преступления против мирных людей. Ее просто ослепило ненавистью и злобой.

Найти и убить! – молниеносно приняла она решение.

И через секунду она помчалась по вечерней Москве в хищных поисках тех, кто имеет наглость распоряжаться чужими жизнями.

– Назад! – закричало Сознание. – Назад!

Но она уже нашла.

Молодая женщина стояла возле окна и разрабатывала план мести, как отомстить бывшему парню за то, что он предпочел ей другую. Она убила ее на мысли сбить машиной разлучницу, чтобы бывший парень мучился и страдал.

– В аду посиди и подумай хорошенько. Может, наконец, дойдет, почему именно он тебя бросил, – злобно и ядовито думала она.

– Остановись! – пробивалось Сознание.

Но вот и еще жертвы. Несколько мужчин издевались в подворотне над молодым подростком ради забавы. Из-за одной их прихоти молодой человек был ограблен, избит и унижен.

– От суда вы наверняка уйдете. Но не от меня! – Шипела она, вынимая из них душу.

– Не смей! Не смей! – Стучало Сознание.

– Я разнесу их на миллион частей! – бесновалась она. – Всех, кто смеет наживаться на людском несчастье. Всех, кто смеет думать, что им все позволено, – рычала она, метаясь по Москве.

– Ты убиваешь их за то, что они вершат и ломают чужие судьбы. Но не этим ли ты сейчас занимаешься сама?! – пыталось докричаться до нее Сознание, – ты превращаешься в такое же животное как и они!

Стоп! Она, наконец, услышала. И поняла. Все верно – она сейчас опустилась до уровня тех, кого всегда презирала.