Аркаимский колдун - Александр Прозоров

Однако, когда ночью они остались одни под толстым меховым покрывалом, Велихост повторил слова хозяев почти в точности:

– Снаружи первый заморозок, Любый. Скоро настоящие холода, снег. Нужно останавливаться на зимовку.

– Ерунда! – небрежно отмахнулся Андрей. – Нужно разжиться меховыми подстилками и теплой одеждой. Будем заворачиваться вместе, и в любой мороз тепло покажется.

– Много меха – много груза. Как мы все это унесем?

– Так ведь зима! Сделаем сани, на них и потащим. Зимой снег выпадает, забыл?

– Снега зимой по грудь случается, Любый. Не пройдем.

– Лыжи сделаем! Это даже я умею.

– Как на лыжах через бревна перебираться? Замучаешься!

– Зимой реки замерзают, Велихост, – сонно напомнил колдун. – Они ровные, пойдем по ним.

– На реках славяне. Они одиноких путников ловят и весной у варягов на соль меняют. Варяги любят рабов, рабы у скифов всегда в цене.

– Вот проклятье! – открыл глаза Андрей. – Про славян я и верно забыл.

– Пока снега нет, пока морозы не ударили, нужно зимовку выбирать, Любый. Зимой людям путей нет, пропадем.

Шаман повернулся на бок и затих, ровно дыша. У Андрея же сон, наоборот, пропал.

Необходимость долгой остановки напомнила молодому чародею, зачем он вообще находится в этом мире. И вернула к плану номер два: найти спокойное место и осмотреть планету глазами птиц. Сейчас, набравшись опыта и умения, ощутив настоящую силу, колдун пребывал в уверенности, что сможет управлять не одним, а сразу десятью орлами или аистами. То есть появляется хороший шанс управиться с поисками еще до весны. И можно считать – он исполнит свой долг перед двойником.

С этой мыслью колдун, успокоившись, задремал… Чтобы почти сразу проснуться от холода.

Огонь погас – и в чуме наступил колотун. Через тоненькие стенки из звериных шкур, пусть даже двойные или тройные, тепло улетучилось мгновенно. Не спасала даже меховая накидка, в которую кутался колдун.

По счастью, в очаге еще тлели угольки, а рядом лежала кучка хвороста. Андрей подбросил дров, огонь полыхнул снова, и путники тут же вспотели от жары… Чтобы к утру опять проснуться от холода.

– Ты прав, Велихост, – признал утром так и не выспавшийся колдун. – Нам нужно место для зимовки. Но я хочу, чтобы там было спокойно и бегающие дети или озабоченные девицы не отвлекали меня от размышлений и чтобы в этом жилище было тепло. Просто тепло. Постоянно.

– Ты мудр в своих желаниях, Любый, – согласился шаман. – Но… Ты знаешь такое место?

– Найду, – кивнул Андрей. – Но нам понадобятся лопаты. Ты сможешь их найти?

– Я могу их сделать! – с готовностью вскинул руку Ченосик.

Глаза ласточек помогли молодому чародею углядеть глинистый холм возле обширного болота.

Близость топи не смущала Андрея – он не отказался бы от общения с криксами, болотницами или водяными и пребывал в уверенности, что отболтается от лихоманки или немочи. Но зимой нежить впадает в спячку, а вязи покрываются льдом. Не судьба. К весне же колдун надеялся своего двойника наконец-то отыскать… Или смириться с неудачей.

Зато окрест болота рос не столько лес, сколько кустарник, а на самих топях всегда хватало сухостоя. Меньше проблем с хворостом и дровами.

С лопатой паренек не обманул – обколов обычный речной валун и укрепив получившуюся пластину поперек на подвернувшейся палке, лесовик буквально за два часа соорудил вполне рабочую мотыгу. Вот только главным в строительстве зимовки стало не его мастерство, а десятки рабочих рук из ближайших стойбищ.

Каким-то образом прознав, что великий шаман Любый, победитель дочерей голодного демона, собрался зимовать неподалеку от них, люди потянулись на помощь, всего за несколько дней сотворив работу, на которую у трех странников ушел бы целый месяц: землянку с очагом в стене, причем труба была прокопана в глине; с крышей из покрытых шкурами жердей, сверху засыпанных толстым слоем земли, вынутой при строительстве; с полками в стенах для сна – на постели лесовики натаскали толстенный слой сухого мха и травы – и с очень длинным входным лазом, ведущим к подножию холма. Андрей помнил, что тепло уходит наверх, а вода стекает вниз. Поэтому с таким входом в землянке будет сухо и тепло.

И само собой, жилище, сооруженное «обществом», оказалось значительно больше, нежели предполагал Андрей, рассчитывая только на свои силы.

Все, что сделал за сие время великий шаман, – это привел к холму нескольких оленей, дабы его трудолюбивые гости не голодали.

Спустя семь дней молодой колдун запалил в очаге хворост, и новенькое обиталище впервые наполнилось светом и теплом.

– Это ты рассказал лесовикам о моих планах, Велихост? – спросил Андрей, протягивая руки к огню.

– Я сам не знал о сем месте, Любый! – клятвенно уверил шаман.

– Ты, Ченосик?

– Молчал, как рыба, дружище!

– Ты зря нас подозреваешь, – разравнивая сухую траву на полках, сказал шаман. – Ведь ты – Любый! Люди чувствуют тебя. Помышляют о тебе, помнят.

Это было правдой. Андрей ощущал молитвы лесовиков постоянно. Многие, многие тысячи.

– Тогда ставь бражку, Велихост. Нам наверняка скоро понадобится зелье против дочерей голодного демона. Прежнего осталось на донышке.

– Все сделаю, Любый, – пообещал шаман, хотя не имел ни емкостей, ни ягод. – Послезавтра залью.

– А мы с тобой, потомок росомахи, займемся лыжами. Зима близко. Скоро без них будет не высунуться.

Как предвидел Андрей, уже на четвертый день в его «тайное логово» примчался мальчишка с просьбой о помощи. В стойбище выдр сразу трех детей покусала лисица. Студент сходил, загасил заражение в зародыше – но прямо на обратном пути его перехватили с известием о проткнувшей тело щепе, потом с обожженной ногой, потом… Потом все стало вертеться быстрее и быстрее – провести в уютной землянке больше трех дней подряд у колдуна никак не получалось.

Мало того – после первых крепких морозов, сковавших болото льдом, неподалеку от берега появился чум. Это взрослые дети привезли откуда-то издалека мучимую лихорадкой маму. Вскоре возник еще чум. Потом сразу два, и еще… Дело стремительно двигалось к тому, что приют отшельника вот-вот превратится в шумный многолюдный город.

– Скоро день духов, Любый, – в один из вечеров сообщил ему Велихост. – Народ лесов ждет тебя на нем.

– Что за праздник? – принял от него деревянную миску с горячим разведенным медом Андрей.

– Ныне небесные духи устали после долгого лета, – монотонно стал рассказывать шаман, – и демоны тьмы пожирают день, отгрызая от него по кусочку. Но скоро предки отдохнут, разгонят темных демонов, и свет начнет побеждать. День станет расти, пока не окажется долгим, как в разгар лета! Эту победу наш народ и празднует в день духов. Мы вспоминаем основателей наших родов, устраиваем в их честь пляски и веселье, пытаемся возродиться, стать изначальными.

– Я не приду, – отрезал колдун.

– Но как?! – просто остолбенел шаман. – Ведь это великий праздник! Все ждут, ждут именно тебя, твоего первого прихода, прихода Любого!

– Мне некогда, – устало покачал головой Андрей. – У меня много больных.

Зима к этому времени уже вступила в свои права, снегопады валили снова и снова, сугробы намело местами по грудь. И если колдун со товарищи снова не оказались отрезанными от окружающего мира – то лишь потому, что к землянке Любого постоянно ходили люди и во все стороны были протоптаны широкие дорожки с твердым настом. Чтобы ходить по ним, даже лыжи не требовались.

Именно по этим дорожкам к холму пришельца из будущего внезапно стали стекаться многие сотни лесовиков, тянущих на волокушах слеги и охапки шкур. В считаные часы тут и там выросло великое множество походных жилищ, лес и покрытое льдом болото заполнились людьми.

– Что происходит, Велихост?! – обнаружив возле своей землянки такое столпотворение, кинулся к шаману вернувшийся от очередного больного Андрей.

– Люди узнали о твоем отказе и приняли его с уважением, – развел руками мужчина. – Ты вершишь священное дело, ты сражаешься с дочерьми голодного демона. Если ты не идешь к празднику родовых духов, то праздник пришел к тебе. Возле нашего жилища он получится даже удобнее, нежели на священном лугу. На мерзлом болоте места больше, хватит всем. Тем паче, что ныне сбирается людей зело изряднее супротив обычного.

На болотном льду невозможно было разложить очаги, поэтому чумы стояли темными и бездымными, костры же лесовики запалили на берегу – огромные, жаркие. Мужчины раздевались возле них, кидались друг на друга грудью, словно петухи, – кто кого опрокинет, боролись, кувыркались. Причем не просто, а в прыжке, с разбегу. Рассказывали что-то, веселились, чем-то менялись, ели жареное мясо, закусывая снегом.

Всего было вдосталь. Мороз надежно сохранял прихваченные гостями припасы – бери с волокуш что хочешь, хоть рыбу, хоть мясо, грей у огня да друзей-знакомых угощай. Никаких забот.