Эовин. Пробуждение охотницы - Эльвира Цайсслер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прижав руку к ране в боку, Эовин почувствовала кровь между пальцами. Как же она устала, ни на что не осталось сил…
Вместе они побрели к лагерю, то и дело спотыкаясь, и вдруг в свете факела заметили брошенный незнакомцем меч.
– По крайней мере, сейчас он безоружен, – вздохнул Харад, проследив за ее взглядом.
– Но даже это не помешает ему нас преследовать, – покачала головой Эовин.
Харад молча кивнул. Они оба понимали, как мало у них шансов.
Эовин наклонилась, чтобы поднять меч, и замерла в ужасе. Рукоять оказалась в форме головы змея. Ее руки начали дрожать, колени вдруг стали ватными, и охотница бессильно опустилась на землю.
Она знала это оружие, даже странно, что сразу не узнала.
Это был меч ее отца…
Теперь отчаяние, которое она так долго и упорно старалась сдержать, захлестнуло ее с головой. Закрыв лицо руками, Эовин разрыдалась в голос. Это было слишком. Слишком…
О боги… Лучше бы она никогда не соглашалась брать на себя поручение сопровождать принца и его телохранителя в Беллентор.
Лучше бы не сталкивалась с этим воином и его жестокой правдой.
Лучше бы не покидала Ксинду.
И больше всего ей хотелось никогда не покидать Хельмсвир и не подводить отца.
Все было кончено. Она потерпела неудачу. Ничто больше не имело значения.
* * *
В какой-то момент Эовин с удивлением осознала, что Харад гладит ее по спине и шепчет слова утешения. Смутившись, она отвернулась от него и вытерла слезы. Никто и никогда не видел ее слабой, она даже не помнила, когда вообще в последний раз плакала.
– Хоть немного полегчало? – сочувственно поинтересовался он.
«Нет!» – громко вскричало все ее существо. Казалось, вместо сердца у нее в груди зияет огромная дыра, но Эовин постаралась взять себя в руки и расправила плечи.
– Извини.
– Что случилось? – Харад не позволил ей уйти.
– Ты серьезно?
Окинув глазами лагерь, Эовин многозначительно уставилась на него. Они были ранены, вымотаны, застряли посреди леса, и в довершение всех бед загадочный незнакомец, обладавший какой-то нечеловеческой силой, пытался жестоко убить их. Что за дурацкий вопрос?
– Ни кровь, ни боль, ни непонимание происходящего не стали бы для той Эовин, которую я знаю, поводом со слезами падать на колени.
Харад смотрел на нее так серьезно, что было понятно: он не успокоится, пока охотница все ему не расскажет.
– Это меч моего отца. – Она кивнула на клинок, изо всех сил сдерживая вновь подступившие слезы. А она-то думала, что уже все выплакала…
– Но ведь это необязательно должно означать, что… – осторожно начал Харад, но не договорил.
– Тот воин сообщил мне прямо в лицо, что смерть моего отца была медленной и мучительной.
Эовин в отчаянии сжала кулаки. Надо было убить этого ублюдка сразу, как только появилась такая возможность. Зачем она пощадила одного из убийц своего отца?..
Харад пораженно остановился на нее.
– И что, он… он своими глазами видел его смерть?
– А это так важно?
– Не знаю, – вздохнул он. – Но может быть, еще есть шанс. Нельзя принимать за чистую монету каждую историю, которую тебе рассказывают.
Однако Эовин это не успокоило.
– Зачем ему было лгать?
– Может, в качестве отвлекающего маневра, – пожал плечами Харад. – Или он собирался покончить с собой раньше, чем нам удалось бы его допросить.
– Сбежать-то он смог без труда, – с горечью фыркнула Эовин. Тем не менее, в сердце затеплилась робкая надежда, которой она пока не решалась поддаваться. Воин ведь действительно воспользовался ее реакцией на страшную новость, чтобы попытаться сбежать. – При нем был меч моего отца… Как он у него оказался?
– Есть много других способов потерять оружие. Прежнему владельцу необязательно умирать.
– В любом случае этот тип был тогда в Хельмсвире.
– В этом я даже не сомневаюсь, – мрачно кивнул Харад. А потом пытливо посмотрел на Эовин. – А как он узнал, кто ты?
– Не знаю. – Она в изнеможении прикрыла веки. – А как ты это узнал? Наверное, он тоже когда-то слышал истории обо мне. Может, услышал, как ты зовешь меня по имени, а дальше несложно сложить два плюс два.
Однако это никак не объясняло личной неприязни воина к ней…
В любом случае это не имело значения. В следующий раз, когда они встретятся, выживет только один. Если, конечно, они когда-нибудь выберутся с этой поляны. Гвидион по-прежнему находился без сознания. Они с Харадом не упали без сил только потому, что оба оказались невероятно упрямы.
– Тебе нужно поспать, – сказал Харад, как будто прочитав ее мысли.
– Нет, тебе сейчас это намного нужнее, чем мне.
Он покачал головой.
– И это мне будет говорить девушка… – Его тон посерьезнел. – Эовин, ты ведь не железная. Сегодня был трудный день, ты наверняка на пределе. Если этот парень вернется, хотя бы один из нас должен быть готов к бою. Не буду лукавить: у меня явно меньше шансов противостоять ему, чем у тебя, хоть и не совсем понимаю, почему так.
Невысказанный вопрос повис в воздухе. У самой Эовин не имелось четкого ответа на него. Просто так было всегда, сколько она себя помнила. В детстве она не сразу поняла, что ее ровесники не столь сильны и быстры, как она, и их ссадины не заживают за день. Отец с гордостью говорил, что все дело в генетике – она ведь происходила из довольно известного рода ловцов змей. К тому же родилась под созвездием лука Арии, и потому богиня с рождения ей благоволила.
Эовин подозревала, что была и еще одна причина, связанная с матерью, которую она никогда не знала. Постепенно подозрение превратилось в уверенность. И это представляло серьезную опасность. Узнай кто-нибудь, что Эовин – пусть и частично – принадлежит к тому же народу, что и странные воины, захватившие Винтор, ее дни на свободе оказались бы сочтены. Возможно, это даже стоило бы ей жизни.
Она покосилась на Харада. Много ли этот мужчина успел узнать о ней? Что подозревал? Будет ли сражаться против, если вдруг все пойдет не по плану?
От одной только мысли, что его глаза, удивительно теплые и сострадательные для воина, однажды наполнятся недоверием и даже ненавистью, в груди все сжалось, и Эовин судорожно вдохнула.
– Может, ты и прав. Мне действительно стоит немного отдохнуть.
* * *
Наступило утро – и все они выжили.
Эовин выпрямила затекшие конечности и быстро ощупала раны. По ощущениям бок и рука
