Еще раз о немецких деньгах - Ю Фельштинский

13 апреля д-р Вайсман заявил британской комиссии, что для обсуждения британского предложения германским властям понадобится существенное время, так как Германия озабочена участью находящихся в России немецких заложников. Англичанин предложил тогда совместное англо-германское содержание Радека под стражей в Кельне, что и было поддержано прокурором. 13 апреля все три британских офицера были приняты в Берлине министром иностранных дел, после чего один из них (Гибсон) был приглашен в Веймар. Министр сослался еще раз на выданную им министерством инструкцию от 25 февраля, предлагавшую сотрудничество с англичанами в борьбе с большевизмом и разрешавшую ознакомление с делом Радека. За это Брокдорф-Рантцау потребовал немедленного снятия блокады, указав, что это необходимо для укрепления положения правительства. Он высказал серьезные внутриполитические доводы против намерения перевести Радека в Кельн. Ведь даже при условии сохранения немецкой охраны это означало бы "весьма существенный отказ от собственного суверенитета". Британские офицеры были явно смущены таким ответом. Брокдорф-Рантцау запросил затем письменное подтверждение британского предложения. Гибсон ответил, что англичане предпримут совместные с остальными союзническими странами меры, так как они видят, что Радек во время своего пребывания в Германии намеревался вести пропаганду в большей степени против Антанты, чем против Германии.

Брокдорф-Рантцау в этой беседе, которая полностью соответствовала тогдашнему направлению его политики, пытался убедить западные страны в том, что голодная блокада Германии "самым гнусным образом" ведет ее к большевизму. Большевизм в Германии примет более упорядоченную, но и более заразную, чем в России, форму. 19 марта граф Брокдорф-Рантцау заявил британскому генералу Эварту, что ему хотелось бы, чтобы и англичане боролись с большевизмом. Это дало генералу повод возразить, что если бы граф выступал подобным же образом в Версале, условия мирного договора были бы более благоприятными для Германии. В том же смысле Брокдорф-Рантцау беседовал 19 апреля с американским уполномоченным Эллисом Дреселом.

Брокдорф-Рантцау надеялся найти в совместной борьбе с большевизмом основу для сближения с бывшими противниками, о чем он информировал также и англичан. Между тем Брокдорф-Рантцау весьма скептически оценивал возможности идти этим путем в связи с малой склонностью стран Антанты следовать такой политике. Можно предположить, что в подобной обстановке он не был готов добровольно уступить Радека, служившего важным подспорьем для сближения с Востоком. Ведь он все же по всей вероятности читал письмо Радека от 11 марта, которое переслал ему А. Пакве с интересной сопроводительной запиской.

А. Пакве считал Радека "хотя и сангвичным, неуравновешенным и бесцеремонным человеком, но в то же время личностью с необычным политическим чутьем и определенной европейской целью". Лично он стоек, как солдат. Он из тех людей, которые препятствуют Англии; этот довод не мог пройти мимо Брокдорфа-Рантцау. Пакве считал, что в этом отношении Радек является лучшим агитатором. Он смог бы пробить широкую брешь для немецких рабочих и переселенцев в Россию. Однако и в случае вынужденной массовой эмиграции в США Радек сможет стать тем человеком, который "усилит то движение на Западе, которое направлено против олигархии в ее опасной для свободы Старого света форме".

Эти мысли А. Пакве в какой-то мере совпадали с тогдашними воззрениями Брокдорфа-Рантцау, о чем свидетельствует его стремление весной 1919 г. не допустить превращения Германии в послушный инструмент союзнических держав, не получив за то конкретных уступок. Возможность получения подобных уступок еще до подписания мирного договора он теперь оценивал намного скептичнее, чем в начале года. Также не мог он разделять и неисчерпаемый оптимизм генерала Грснера, который ожидал всего от благоразумной позиции США. 4 апреля 1919 г. состоялась беседа между обоими этими влиятельными личностями молодой республики, которая позволила выявить принципиальные позиции обеих сторон и закончилась чрезвычайно резкими разногласиями. В наследии Брокдорфа-Рантцау имеются полный и сокращенный протоколы этой беседы.

Грснер в этой беседе резко защищал необходимость и оправданность вступления германских войск в Бельгию в 1914 г. "И в будущем мы сможем вести на Западе только наступательную войну". Генерал далее возложил вину за прорыв фронта на собственную страну, против чего граф решительно возражал. В отношении внешней политики Грснер полагал возможным переубедить американцев, в частности, по вопросам ответственности за войну, что, по-видимому, явилось следствием его бесед с уполномоченным главного командования США в Европе. В качестве ответной услуги он называл решительную борьбу Германии с большевизмом. Для этого требуется крепкое правительство, явный вотум недоверия также и министру иностранных дел. Генерал изложил в качестве мнения верховного командования мысль, что Германия, как только развеется дым революции, "в недалеком будущем снова должна превзойти по своей мощности" Францию.

Брокдорф-Рантцау существенно охладил пыл генерала. "Вильсон в нас разочаровался". Внутриполитическое и военное положение Германии следует оценивать значительно менее оптимистично. Нужно считаться с третьей революционной волной, которая будет намного мощнее первых двух. Генерал Грснер полагал, что для этого достаточно разогнать советы рабочих и солдатских депутатов и получить разрешение поставить к стенке руководителей "Союза Спартака". Носке необходимы свободные руки. Со стороны внешней политики, по мнению Грснера, необходима война против Советской России. "Германия должна в этом вопросе идти в кильватере Америки..."

Какое-либо взаимопонимание между этими столь противоположными точками зрения было невозможно. Дело дошло до специального заседания кабинета министров, протокол которого от 24 апреля 1919 г. за подписью Розенфельда был опубликован бюро рейхспрезидента. Здесь была выработана "Инструкция по нашему образу действия на германо-русском фронте". Существующую линию фронта следует удерживать, отказываясь, однако, от наступательных действий. Германскому правительству предоставляюся все возможности: "Либо оставаться в обороне, либо достигнув договоренности, выступить совместно с Антантой против большевиков; либо же вместе с большевиками--против Антанты".

Таким образом, решение было принято ни по Грснеру, ни по фон Брокдорфу-Рантцау, но в то же время оно весьма отличалось от проводившейся до тех пор политики правительства. Если раньше считали, что за счет жесткой политики сдерживания можно завоевать благоволение западных держав и особенно США, то теперь доверие к такой политике было в значительной мере подорвано. На заседании правительства 24 апреля даже Эрцбергер выступил против Грснера, поскольку сами США хотели мира с Советской Россией. Так была принята точка зрения, что следует оставить за собой все возможности. Конечно, такое решение могло бы быть принято также и без прямого или косвенного воздействия того факта, что в Берлине в это время находился Радек. Тем не менее приводившиеся здесь сведения из архивных материалов не оставляют сомнения в том, что Радек своими аргументами заставлял задумываться своих влиятельных посетителей и стоящие за ними организации и побуждал их пересматривать многие господствовавшие представления о германо-советских отношенииях. Поэтому этот эпизод неспокойного 1919 года неизбежно должен был оказать существенное воздействие на формирование будущей германской внешней политики.

Примечания

1. John W. Wheeler-Bennet. The Nemesis of Power, the German Army in Politics 1918-1945. London, 1953, p. 123.

2. Lionel Kochan. Russland und die Weimarer Republik. Dusseldorf, 1955, S. 22.

3. Karl Radek. Die Russische und die deutsche Revolution und die Weltlage. Berlin, 1919.

4. Arnold Struthahn. Die Entwicklung der deutschen Revolution und die Aufgaben der kommunistischen Partei. Berlin, 1919.

5. Die auswartige Politik des deutschen Kommunismus und der Hamburger nationale Kommunismus. Hamburg, 1919.

6. А. Thahlheimer. Gegen den Nationalbolschevismus. Berlin, 1920.

7. Karl Radek. In den Reihen der Deutschen Revolution, Munchen, 1921.

8. Alfons Paquet. Der Geist der russischen Revolution. 1919.

9. Alfons Paquet. Im kommunistischen Russland. Jena, 1919.

10. Illustrirtes Geschichte der Deutschen Revolution. Berlin, 1929, S. 282.

11. Stenografisches Protokoll des Kongress. Berlin, 1919, S. 276.

12. Hans Volz. Novemberumsturz und Versailles, 1918-1919. Berlin, S. 43, Anmerkung 3.

13. Zehn Jahre deutsche Geschichte, 1918-1928. Berlin, 1928, S. 36.

14. Valeriu Marku. Schatten der Geschichte. Leipzig, 1929.

15. Paul Scheffer. Sieben Jahre Sowjetunion. Leipzig, 1930.

16. Arvid Fredborg. Storbritannien och den ryska fragen 1918-1920. Stockholm, 1951, S. 196.

17. Rut Fischer. Stalin und der deutsche Kommunismus. Frankfurt, 1948.

18. Barbara K. Becker. Karl Radek in Germany 1918-1923. Universitat von Illinois, 1956.

19. Herbert Helbig. Die Trager der Rapallo-Politik. Gottingen, 1958, S. 16.

20. M. Gerstl. Die Munchener Rate-Republik. Munchen, 1919, S. 34.

21. Herbert Helbig. Unholy Alliance, Russian-German Relations from the Treaty of Brest-Litovsk to the Treaty of Berlin. London, 1957.

Приложения

РАДЕК В БЕРЛИНЕ В 1919*

1.

РАПОРТ ОБ АРЕСТЕ РАДЕКА

26 февраля [1919], 19 часов.

Передано Кноте 26.2. (абзац нечитабелен)**.