Чингисхан. Имперская идея - А. Мелехин

После того как Тохучар был отстранен Чингисханом от исполнения обязанностей командира арьергарда войск Зэва и Субэдэя, его отряд в качестве передового подразделения был подчинен Тулую, войско которого теперь насчитывало 2 тумэна воинов.

Когда Тогачар-куреген (Тохучар хургэн. – А.М.) (который был зятем Чингисхана) прибыл с великими эмирами и десятью тысячами человек передового отряда Толи в середине месяца рамадана (ноября) и подъехал к воротам Нишапура, жители города вели себя с отчаянной храбростью, и так как их число было велико, а число монголов было меньшим, они предпринимали частые вылазки и вступали в бой… До наступления третьего дня они отчаянно сражались в башне Кара-Куш и пускали стрелы из луков и самострелов со стен и земляных валов. Вследствие несчастного случая, которому было суждено стать погибелью для всех этих людей, одна из этих стрел насмерть сразила Тогачара…

Если за несколько месяцев до этого Зэв удовлетворился тем, что этот город «пожурил», то Тохучар попытался взять Нишапур приступом. Увы, на третий день в очередной атаке монгола сразила стрела…

Заступивший на его место воевода, найдя свои рати недостаточно сильными для занятия города, увел их с намерением вскоре возвратиться и отомстить за позор отступления…

Когда армия отступила, Борке-ноён, который был помощником Тогачара, разделил ее на две части. Сам он отправился к Сабзавару, который он занял после трехдневного боя, приказав перебить всех жителей, так что те, кто зарывал трупы, насчитали их семьдесят тысяч. Вторая половина выступила к Тусу на помощь Куш-Темуру и захватила ту часть крепости, которую не могло взять войско Куш-Темура…

Тем временем жители Нишапура открыто взбунтовались, и, когда бы ни подходили монгольские отряды, они высылали к ним храбрецов, чтобы захватить их.

Той зимой цены в Нишапуре были очень высоки, и жителям было запрещено покидать город, поэтому большинство их терпели великие лишения.

Когда наступила весна 618 (1221–1222) года и Толи покончил с Мервом, он отправился в Нишапур, и никто не знал о его приближении. Он собрал и отправил туда такое огромное войско, что в районе Туса они захватили все селения одним ударом и отправили к их товарищам всех, кто избежал меча. Он также заблаговременно послал большую армию к Шадияху с камнеметными орудиями и (другим) вооружением, и хотя Нишапур находился в каменистой местности, они нагрузили камней за несколько перегонов и везли их с собой. Они свалили их в кучи, как собранное зерно, и даже десятая их часть не была использована.

Жители Нишапура увидели, что дело нешуточное и что на этот раз пришли не те люди, каких они видели до этого; и хотя на городской стене у них было три тысячи исправных арбалетов, и установлено три сотни камнеметных машин и баллист, и запасено соответствующее количество снарядов и нефти, их колени задрожали, а сердце ушло в пятки. Они не видели иной возможности (спасения), кроме как послать к Толи главного кади Рукн ад-Дина Али ибн Ибрахим аль-Мугиши. Когда он пришел к нему, он стал просить пощадить жителей Нишапура и согласился платить дань. Это не помогло, и ему самому не позволили вернуться.

Двухлучный станковой арбалет «Большая двойная цикада», использовавшийся монголами при штурме городов в среднеазиатском походе Чингисхана

На рассвете в среду двенадцатого числа месяца сафара (7 апреля 1221 года) они наполнили утреннюю чашу войны и яростно сражались до самой полуденной молитвы пятницы, и к тому времени ров заполнился в нескольких местах, а в стене появилась брешь. А так как наиболее ожесточенным бой был у ворот Погонщиков верблюдов и в башне Кара-Куш, и там находилось больше воинов, то монголы установили свое знамя на стене Хусрау-Кушк, и, поднимаясь наверх, они сражались с горожанами на крепостном валу, в то время как силы, находившиеся у ворот Погонщиков верблюдов также взбирались по укреплениям. И весь тот день до самого наступления ночи они продолжали лезть на стены и сбрасывать с них людей.

К ночи субботы все стены и укрепления были покрыты монголами, а сам Толи в тот день находился в трех парасангах от Чангарака. Тем временем монголы слезли со стен и начали грабить и убивать, а горожане сопротивлялись, рассеявшись по домам и дворцам. Монголы искали Муджир аль-Мулька и вытащили его из подземного хода. Чтобы поскорее освободиться из петли жизни, он стал говорить им грубые слова; и они, наконец, предали его позорной смерти. После этого они выгнали всех оставшихся в живых, мужчин и женщин, из города на равнину; и, чтобы отомстить за смерть Тогачара (Тохучар хургэна. – А.М.), было приказано разрушить город до самого основания, чтобы это место можно было перепахать; и чтобы во исполнение мести в живых не осталось даже кошек и собак.

После этого дочь Чингисхана (Тэмулэн. – А.М.), бывшая главной женой Тогачара, въехала в город со своей свитой, и они убили всех уцелевших, за исключением четырехсот человек, которые были отобраны за их мастерство и увезены в Туркестан…

Они отрубили головы убитых от их туловищ и сложили их в кучи, положив головы мужчин отдельно от голов женщин и детей. После чего Толи, собравшийся проследовать в Герат, оставил эмира с четырьмястами таджиков, чтобы они отправили вслед за мертвыми всех живых, которых найдут.

Ата-Мелик Джувейни, «Чингисхан. История завоевателя мира», с. 100–118.

Последним из пострадавших был Герат, и когда он (Толи) подверг его той же участи, что и его собратьев, он повернул и стал ждать отца. Однако, когда он соединился с ним, Талакан еще не был взят; и с его помощью он также был завоеван. А Хорезм и Дженд и весь тот край был покорен в течение двух месяцев. И ни один царь со времен Адама и до настоящего дня не совершал таких завоеваний, и ничего подобного не записано ни в одной книге.

Ата-Мелик Джувейни, «Чингисхан. История завоевателя мира», с. 101.

…Чингисхан послал из Таликана (к Тулую) с тем, чтобы сын Тулуй, прежде чем наступит жара, возвратился назад. Согласно приказу тот вернулся назад. По пути он совершил набег на область Кухистан, переправился через реку Чукчаран и захватил город Герат и его области. Оттуда присоединился к (войскам) Чингисхана. К моменту его прибытия Чингисхан после многочисленных сражений взял крепость Таликан и ее разрушили. Тулуй-хан прибыл и в знак признательности преподнес ему (отцу) дары. Через небольшой промежуток времени из Хорезма прибыли Цагадай и Угэдэй и также преподнесли дары. Зучи же ушел к своим обозам.

Рашид ад-дин, «Сборник летописей», т. 1, кн. 2, с. 219.

Цагадай и Угэдэй направились к отцу и прибыли (к нему) к крепости Таликан. А Зучи-хан через Хорезм направился в сторону Иртыша, где находились его обозы, и присоединился к своим ордам.

Рашид ад-дин, «Сборник летописей», т. 2, с. 78.

И захватили Зучи, Цагадай и Угэдэй Ургенч и прочие грады и поделили меж собой граждан сартаульских, но не уделили долю хану-отцу своему. И прогневался на них Чингисхан, и не допускал сыновей три дня в ставку свою.

И приступили тогда к владыке Борчу и Шигихутуг и молвили: «Мы одолели супротивника – сартаульского султана – и покорили его грады, полонили граждан. Разгромленный и поделенный твоими сыновьями град Ургенч, и сами сыновья, и ратаи твои – мы все в твоей же власти. Возрадовались все мы, твои мужи и кони, что сокрушили сартаулов силою великой, кою умножили в нас Всевышний Тэнгри и Мать-Земля. Почто же ты так гневаешься, хан? Сыны твои вину уразумели и все трепещут покаянно. И это будет впредь наукой им. Да не лишит их гнев твой сильной воли! О хан, призвать к себе сынов раскаявшихся соблаговоли!»

И выслушал Чингисхан нукеров своих, и, уняв гнев, соизволил призвать к себе сыновей.

«Сокровенное сказание монголов», с. 212.

…Чингисхан приказал, чтобы Зучи выступил в поход и покорил северные страны, как то: Келар, Башгирд, Урус, Черкес, Дашт-и Кипчак и другие области тех краев. Когда же он уклонился от участия в этом деле и отправился к своим жилищам, то Чингисхан, рассердившись, сказал: «Я его казню, не видать ему милости».

Зучи же неожиданно заболел…

Рашид ад-дин, «Сборник летописей», т. 2, с. 78–79.

По моему мнению, в изложенном выше эпизоде из «Сокровенного сказания монголов» его автор в иносказательной форме выразил реакцию Чингисхана на вспыхнувший при осаде Ургенча конфликт между Зучи и Цагадаем… Я далек от мысли, что Чингисхан, словно ребенок, жаждавший получить подарок, прогневался на сыновей из-за того, что те «поделили меж собой граждан сартаульских, но не уделили долю хану-отцу своему». Очевидно, сыновья Зучи и Цагадай навлекли на себя отцовский гнев тем, что из-за их раздоров осада Ургенча длилась слишком долгое время и безрезультатно…