Георгий Жуков: Последний довод короля - Алексей Исаев

Таблица 1. Изменение численности соединений, входивших в ударные группировки 24-й армии

Соединение 102 тд 107 сд 100 сд 106 мсд 303 сд 19 сд 309 сд

12.08.1941 5727 15156 12132 9917 Штат? 8715 Штат?

12.09.1941 5007 6094 8424 5636 2930 4865 5006

Хорошо видно, что численность соединений существенно просела за месяц боев. В некоторых случаях от дивизий (19-я и 303-я сд) остались бледные тени.

Красная армия, как и всякая армия, втягивающаяся в большую войну, проходила через отбор кадров. Человек, вполне удовлетворительно справляющийся со своими обязанностями в мирное время, мог оказаться несостоятельным руководителем в условиях начавшейся войны. Жуков был вынужден широко использовать [238] свои полномочия в кадровых перестановках в подчиненных ему войсках под Ельней. Хорошо показавшие себя командиры выдвигались наверх, не удовлетворявшие командование фронта – смещались с понижением в должности. Первой жертвой стал начальник штаба Резервного фронта генерал П. Е. Глинский. Вместо него начальником штаба фронта стал прибывший из госпиталя генерал-майор А. К. Кондратьев, получивший крещение в Приграничном сражении в качестве начальника штаба 3-й армии. Командующим 24-й армией к тому моменту уже был жуковский выдвиженец К. И. Ракутин, сменивший генерал-лейтенанта С. А. Калинина еще 14 июля 1941 г.

Перестановки, произведенные Жуковым в соединениях 24-й армии, носили действительно радикальный характер. Так, например, командиром 19-й стрелковой дивизии (генеральская должность!) стал майор Утвенко, ранее командовавший полком той же дивизии. В конце августа майору Утвенко было присвоено внеочередное звание «полковник». Командовавший до этого 19-й стрелковой дивизией генерал-майор Я. Г. Котельников был отстранен «за бездеятельность и невыполнение боевых приказов», и в отношении него было начато следствие. Другие перестановки командиров полков и дивизий прошли не так драматично. Командир 103-й моторизованной дивизии подполковник В. П. Соловьев был переведен командовать мотострелковым полком в 102-ю танковую дивизию. Вместо Соловьева командиром дивизии был назначен генерал-майор И. И. Биричев, ранее начальник штаба 61-го стрелкового корпуса. Корпусную систему реорганизовали, и это мероприятие высвободило некоторое количество опытных командиров. Командир 106-й моторизованный дивизии полковник Алексеев также был снят с дивизии и далее командовал полком 309-й стрелковой дивизии. Вновь назначенный командиром 106-й дивизии полковник [239] Брынзов был сменен 28 августа майором К. С. Монаховым. Последний до этого командовал стрелковым полком в 19-й стрелковой дивизии. Сохранили свои должности командиры 100-й и 309-й стрелковых дивизий. Правда, в 100-й стрелковой дивизии подвергся жесткой критике и был разжалован командир 85-го полка полковник Груздев. Жуков видел, награжден тот или иной человек поцелуем господа как военачальник или нет, невзирая на звания. Так, вместо майора Утвенко полк 19-й стрелковой дивизии возглавил… начальник автомобильного батальона той же дивизии М. П. Бояринцев.

Кроме того, Красной армии предстояло набить все те шишки, которые набили союзники на Западном фронте в Первую мировую войну. Концентрация техники и войск сама по себе не приносит решения проблемы прорыва. Хрестоматийным примером является сражение у французской деревушки Нев-Шапель (Neuve Chapelle) 10-13 марта 1915 г. В этом наступлении командующий английской 1-й армией генерал Хейг двинул 48 батальонов четырех дивизий британских IV и Индийского корпусов для прорыва расположения 3 германских батальонов 13-й пехотной дивизии. На 3-км фронте было сосредоточено 40 тыс. человек и 343 орудия, сзади была сосредоточена масса английской конницы для использования прорыва. В ходе артподготовки было израсходовано больше снарядов, чем за всю англо-бурскую войну. Однако результаты наступления ограничились лишь овладением англичанами деревней Нев-Шапель ценой потери 11200 человек (7000 британцев и 4200 индусов).

Прорыв – это сложная и многоплановая игра командой с четким распределением ролей и жестким хронометражем. Невозможно достичь результатов только техникой или только людьми. Еще в начальной фазе сражения за Ельню в директиве от 5 августа 1941 г. [240]

Г. К. Жуков писал: «Не всегда создается должная плотность артиллерийского и минометного огня по объекту, подлежащему захвату пехотой. В то же время объект, обработанный артиллерийским и минометным огнем, атакуется пехотой с большим опозданием, уцелевшие огневые точки противника успевают оживать, наносят поражение и даже останавливают атакующих. Пехота очень плохо использует свои огневые средства во время подготовки атаки и самой атаки»{103}.

На то же явление обращал внимание подчиненных командир 153-й стрелковой дивизии (будущей 3-й гв. сд) полковник Гаген в своем приказе августа 1941 г.: «Отмечаю, что пехотное оружие полностью не используется (ротные пулеметы, полковые минометы); при появлении огневых точек противника <командиры> требуют подавления их артиллерией. Такая вредная практика, помимо нерационального расхода снарядов, не только мешает, но и подрывает веру в огневую мощь пехотного вооружения, способного самостоятельно уничтожать как огневые средства, так и живую силу противника»{104}.

Артиллерия не всесильна. Она способна подавить многие, но не все огневые точки противника. Требование полного уничтожения всех огневых средств противника до ручных пулеметов включительно абсурдно. Неизбежно что-то останется на долю пехоты, и если пехота не умеет сокрушать определенное количество переживших артиллерийскую подготовку пулеметных гнезд и ДЗОТов, то результат наступления будет таким же, как у англичан под Нев-Шапелем. [241]

Все эти вещи были озвучены в приказе на присвоение гвардейских званий четырем стрелковым дивизиям:

«Почему этим нашим стрелковым дивизиям удавалось бить врага и гнать перед собой хваленые немецкие войска?

Потому, во-первых, что при наступлении они шли вперед не вслепую, не очертя голову, а лишь после тщательной разведки, после серьезной подготовки, после того, как они прощупали слабые места противника и обеспечили охранение своих флангов. <…>

Потому, в-третьих, что, захватив у противника территорию, они немедленно закрепляли за собой захваченное, окапывались на новом месте, организуя крепкое охранение на ночь и высылая вперед серьезную разведку для нового прощупывания отступающего противника»{105}.

Причину неудач Красной армии перед лицом смены стратегии «Барбароссы» можно сформулировать так: «Кто не умеет хорошо наступать, тот проигрывает в оборонительной операции». Другими словами, тот, кто не может создать кризис на важном для противника участке фронта наступательными действиями, тот может получить оглушительный удар в месте, заранее неизвестном и плохо защищенном. Кроме того, ведение оборонительной операции требует наступательных навыков или, скажем осторожнее, навыков атаки. Лучшее средство срыва наступления противника на оперативном уровне – это контрнаступление, а на тактическом – эффективная и проведенная в нужный момент контратака. Г. К. Жуков под Ельней оттачивал навыки [242] войск в наступлении – работу артиллерии, умение закреплять захваченные рубежи. Также в очередной раз был поставлен вопрос о штурмовых действиях пехоты, добивающей своим оружием оставшиеся после удара артиллерии огневые точки противника. На общем фоне неудач локальный успех под Ельней как бы указывал направление движения, что нужно делать для достижения успеха. На этом пути превращения соединений Красной армии в остро отточенный инструмент войны еще предстояло набить немало синяков и шишек, но первый шаг был сделан. Несколько дивизий РККА смогли пробить оборону противника в нормальных плотностях и продвинуться вперед.

После признания советским командованием своей неудачи с наступлениями против группы армий «Центр» в августе и сентябре 1941 г. последовало неизбежное наказание. Достигнув элемента внезапности сосредоточением на московском направлении снятой из-под [243] Ленинграда 4-й танковой группы, немцы прорвали фронт там, где их не ждали, и развили прорыв наступлением механизированными соединениями в направлении Вязьмы. Южнее ударил в обход Брянска Гудериан. Основные силы Западного, Резервного и Брянского фронтов попали в окружение. Фронт снова рухнул, и Жуков вновь, как в июне 1941 г., был вызван для его восстановления.

Техника выпадов во фланг ударным группировкам противника активно использовалась Г. К. Жуковым в ходе оборонительной фазы битвы под Москвой. За счет прибывшей с Дальнего востока 415-й стрелковой дивизии на левом фланге Западного фронта (в 49-й армии) была создана ударная группировка в составе 415, 60, 5-й гвардейской стрелковых дивизий. 14 ноября 1941 г. ударная группировка 49-й армии перешла в наступление в районе западнее Серпухова против правофланговых соединений 4-й полевой армии. В ходе пятидневных ожесточенных боев противнику было нанесено серьезное поражение. В результате этого 4-я армия не смогла принять участия в наступлении на Москву силами правого фланга и центра. Вот что пишет об этом эпизоде Ф. Гальдер: «Командование 4-й армии докладывает, что оно вследствие больших успехов, достигнутых противником на ее правом фланге, оказалось вынужденным ввести в бой резервы, сосредоточенные в тылу для намеченного на завтра наступления, и поэтому не в состоянии перейти в наступление в районе между pp. Москвой и Окой (это является решающим при оценке положения на фронте этой армии)»{106}. Сходное по задачам наступление было проведено также на правом крыле Западного фронта. Это был удар по скирмановскому плацдарму (описанный в мемуарах К. К. Рокоссовского [244] и М. Е. Катукова), а позднее атака на правом фланге 16-й армии. Последняя проводилась силами 17, 20, 24-й и 44-й кавалерийских, 126-й стрелковой дивизии и 58-й танковой дивизии. Несмотря на то что выйти в тыл волоколамской группировке противника не удалось, удар советских войск внес определенное замешательство в ряды противника. Фон Бок пишет в дневнике 16 ноября: «Когда я направил 4-й армии запрос относительно того, все ли готово к завтрашней атаке танковой группы Гепнера, я получил удививший меня ответ, что танковая группа ранее послезавтрашнего дня атаковать не будет! Оказывается, завтра перейдут в атаку только два полка V корпуса, чтобы поддержать атаку 9-й армии. Я спросил Клюге, как объяснить подобное расхождение с тем, что он заявлял не далее как вчера. Он ответил: «Расхождение возникло из-за того, что сегодня VII и XX корпуса подверглись атаке противника». Таким образом, в результате жуковских выпадов из состава сил последнего немецкого наступления на Москву было исключено правое крыло 4-й армии, а на волоколамском направлении наступление танковой группы Гепнера было задержано на два дня. В условиях постепенного накопления стратегических резервов и стоящих всего в нескольких десятках километров от столицы немецких дивизиях даже два дня были существенным успехом. Главной задачей Жукова под Москвой было избежать катастрофы до прибытия формируемых Ставкой резервов, и эта задача была успешно решена. [245]