Приманка для двоих - Лариса Кондрашова

Поставил свою машину на стоянку и пошел к справочному бюро узнать, не задерживается ли рейс.

Максим ходил перед зданием аэропорта, держа букет за спиной, а стрелки на часах, казалось, вообще забывали двигаться.

Он стал думать о том, что скажет Маргарите. Как он объяснит ей недоразумение с телефонами… Нет, вряд ли она сразу захочет услышать об этом. Прилично ли будет поцеловать ее при всех, ведь они пока не столь близко знакомы… Смешно, да, после двух ночей интимной близости…

— …Совершил посадку самолет… — динамик пробормотал что-то неразборчивое, — из Москвы!

Максим кинулся к справочному бюро, а там как назло толпилась куча народа.

— Мужчина, не толкайтесь, всем надо справиться! — злобно ощерилась на него какая-то толстуха.

— Скажите, это не рейс… — он назвал номер, который ждал, — совершил посадку?

— Мужчина! До посадки самолета вашего рейса еще тридцать пять минут! — закричала на него задерганная женщина в окошке.

Что же это они все кричат на него: мужчина! Да, мужчина. Мужчина, который ждет свою женщину… Неужели нельзя было обратиться как-нибудь по-другому? Например, милорд. Или — сэр. Или — ваше королевское величество. А у вас вообще не летчики, а извозчики! Тащатся по небу, как клячи по мостовой! Этот мысленный отпор Аэрофлоту его несколько успокоил.

Он пошел в буфет и с горя выпил что-то светло-коричневое под названием «чай». Купил газету и попытался читать, сидя в зале ожидания на втором этаже.

Но тут пришла уборщица и стала разгонять пассажиров и встречающих. Путаются под ногами, когда ей надо мыть полы.

От долгого ожидания он, кажется, уже отупел, когда наконец динамик сообщил, что рейс, который так трепетно ждал Максим, совершил посадку.

Он кинулся вниз, боясь, что не успеет, пропустит Маргариту, но когда примчался к большим металлическим воротам, преграждающим путь налетное поле, они оказались запертыми.

— Простите, вы встречаете пассажира из Москвы? — спросил он какого-то мрачного мужика в кожаной кепке.

— Мне все равно, — сказал тот с кавказским акцентом. — Я жду того, кто поедет в Геленджик.

— В Геленджик среди зимы? — удивился Максим.

— Люди отдыхают на море во все времена года! — обиженно буркнула кепка.

Наконец металлические ворота с лязганьем отъехали в сторону, и оказавшийся напротив них длинный желтый автобус выплюнул из своего нутра шумный поток пассажиров.

— Вы с какого рейса, из Москвы? Он стал, как ребенок, трогать за руки идущих мимо людей.

— Из Кишинева! — сказала смеясь какая-то женщина.

Он глянул поверх голов и увидел, как напротив выхода остановился еще один автобус, из которого тоже стали выходить пассажиры.

— Из Москвы! — сказал кто-то; ответил на тот же вопрос, какой только что задавал Максим. А потом он увидел Маргариту.

Она шла, легко ступая, насколько позволяла теснящаяся вокруг нее толпа, и слегка улыбалась, видимо, каким-то своим мыслям. Она заметила Максима по букету, которым он размахивал, чтобы привлечь ее внимание. И от неожиданности сбилась с шага, приостановилась, глядя на него удивленными глазами. Он тоже как зачарованный подался ей навстречу, но тут на его шее кто-то повис. И этот кто-то был женщиной.

Максим попытался освободиться — не тут-то было, и когда ему это удалось, он наконец смог рассмотреть ту, которая его только что душила в объятиях.

Это была всего лишь его бывшая одноклассница, Танька Куракина, по кличке Курочка. Она обычно сидела на соседней парте от него и всегда раздражала своим непрерывным хихиканьем и полной беспардонностью. У него еще со времен школы сохранилось о ней мнение, что Курочка просто не давала себе труда размышлять.

— Максик! Максик Бобров. Ты так повзрослел, заматерел. И в то же время стал такой импозантный. Ты кого-то встречаешь? А я была в Кишиневе, на свадьбе у двоюродной сестры. Представляешь, это ведь теперь заграница! Как все переменилось! Ты где работаешь? Я — в рекламной фирме…

Она не давала ему вставить и слова. Прижималась к Максиму, почему-то била кулаком в живот и при этом хохотала неизвестно над чем. Он только обреченно подумал: «Интересно, что в такой ситуации сделал бы Димон?» Оттолкнул бы Курочку? Бросился бежать за Маргаритой? И на ходу стал бы объяснять, что это вовсе не то, что она подумала?

Странная мысль пришла ему в голову: отчего судьба постоянно ставит препоны на его пути к Маргарите? Может, это и не судьба, а кто-то завистливый и жестокий всеми силами противодействует их воссоединению? Еще немного, и он поверит и в порчу, и в дурной глаз… Но как иначе объяснить появление Курочки в такой важный момент его жизни? Он ее сто лет не видел и еще столько же видеть не хотел…

Конечно, Маргарита прошла мимо, словно не замечая его, а когда, частично высвободившись от объятий Курочки, он взглянул ей вслед, то увидел, как какой-то мужчина, обняв Маргариту, ведет ее за плечи к машине. Как он проскочил мимо мента на площади и смог подогнать свою машину так близко? Эта мысль тоже была дурацкой.

— Ну что опять случилось, Макс? — спросил его Димка; древесины в цехе имелось достаточно, так что он мог позволить себе расслабиться и даже время от времени сидеть вместе с Максимом в кабинете или торчать в салоне, подключаясь к работе менеджеров по продажам.

Обескураженный Максим рассказал другу о случившемся.

— Черт знает что! — возмутился и он. — Как будто колдует кто против тебя. И Ритка не стала даже слушать?

— Вот именно, как в старом фильме, где все разногласия между героями основаны на том, что кто-то из них просто не хочет в случившемся недоразумении спокойно разобраться.

— Ты сказал своей Курочке, что она дура? Неужели трудно было сообразить, что человек стоит в аэропорту, с букетом…

— Ее и так уже Бог обидел, — отмахнулся Максим, — ума не дал.

— И что ты теперь собираешься делать?

— Попытаюсь зайти с другой стороны.

Максим довольно легко раздобыл в адресном столе данные на Савина Вячеслава Петровича, брата Маргариты. А по адресу в справочном ему тотчас продиктовали телефон.

— Здравствуйте, Слава, это Максим говорит.

— Какой Максим? — притворился удивленным Савин.

— Знакомый Маргариты.

— Не знаю такого знакомого.

— Слава! — взмолился Максим. — Ну вы же не будете, как сестра, бросать трубку, не дав мне сказать и слова в оправдание. Даже приговоренным к высшей мере наказания и то его дают.

— У нас теперь к высшей мере не приговаривают. Да и что ты, парнишка, мне скажешь нового?

Странно, что он разговаривает с Максимом как с сопляком намного моложе, хотя по сведениям адресного стола было известно, что между ним и братом Маргариты меньше года разницы.

— Нового? — рассердился он. — Да я вообще еще не сказал ничего!

— Ладно, — наконец сжалился тот, — погоди, я с телефоном в кухню перейду, а то вышел на балкон покурить и замерз, как цуцик. А на дворе, между прочим, хоть и южная, но зима.

— Я прошу всего две минуты.

— Хорош выпендриваться! Говори, я тебя слушаю.

— Веришь, Слава, я уже, как нервная женщина, стал подумывать, не наводит ли кто на меня порчу?

— Неужели все так плохо?

Максим хотел пожаловаться ему на недоразумение в аэропорту, а сам не заметил, как стал рассказывать все сначала.

Как потерял телефон Маргариты, как поменялся номер его мобильника и он искал Маргариту по всем фирмам города, но почему-то так и не нашел.

— Да, у них сейчас такая пертурбация. Фирма реорганизуется, людей с места на место передвигают.

— Но самое смешное оказалось, что жена моего лучшего друга и партнера — подруга Риты!

— Это Люська, что ли? С детства она возле Ритки отирается. Сколько сестрица с ней дружит, а все не может понять, что эта баба — редкая сучка. Типа, подлая. Прости, что я так: говорю. Вроде за глаза, но я и перед Люськой не стал бы стесняться. Ты, Максим, потихоньку оттащи Ритку от нее, не то устроит она вам козу в белом сарафане.

— Я думаю, она что могла, уже устроила. А на будущее… чтобы Риту оттащить, надо с ней как минимум встретиться.

— Ах да, после случая в аэропорту это будет нелегко.

— И не говори! Я ведь и букет купил поярче, и встал на самом видном месте, и своего добился — меня увидели. Только не та, кого я ждал. Моя бывшая одноклассница всегда была безбашенная, но что она ухитрится в один момент мне жизнь испортить, я и подумать не мог.

— Ты это, Максим, не расстраивайся так. Рита — она вовсе не злопамятная. Отойдет, и поговорите как люди.

— Понимаешь, был бы я виноват, а то и не знаю, за что оправдываться.

— Макс, есть идея: у Риты на работе презентация нового предприятия и бал-маскарад. Директор широко размахнулся. Прикинь, приз за карнавальный костюм, получивший первое место по решению жюри, — «Жигуль» десятой модели. Не хило?

— Да уж! — отозвался Максим.

— Ритка с моей женой как раз костюмы себе мастерят. Веришь, даже меня подпрягли. Я тут кое-какие детали для них изготавливаю… Вот тебе как раз в маске и можно появиться. Рите костюм еще не придумали, а моей жене уже шьют. Причем все в такой тайне. Обе девки на меня налетели, заставили поклясться самой страшной клятвой, что я никому ничего не скажу. Вообще-то я не много и знаю, но сдуру брякнул: «Вы меня еще землю есть заставьте!» И что ты думаешь? Любимая жена приносит цветочный горшок и сует его мне под нос: «Землей клянись и ешь!» Совсем сбрендили.