Узники игры - Алексей Вязовский

Я быстро оделся, прицепил меч в ножнах к ремню на штанах и вышел из избушки. Вокруг было темно, но ночное зрение позволило мне разглядеть окружающий пейзаж. И главным его элементом был стоящий перед входом голем! Только я сделал шаг вперед, на голове загорелись оранжевым светом глаза и страшный, черный гомункул осторожно подался назад. После чего великан встал на колени. Так мне не пришлось слишком сильно задирать свою голову, чтобы увидеть его лицо.

– Как тебя зовут? – поинтересовался я у каменного гиганта.

– Имя дает хозяин, – гулко ответил голем.

– Хозяин я?

– Да.

– Что ты помнишь? Ну, из прошлой жизни?

– Я был магом. Окончил академию, получил диплом гранд-мастера и воздушный трезубец. Распределился в Читал-Бурит городским волшебником.

– Читал-Бурит – большой город?

– Один из трех крупнейших в Империи.

– Читал – это приставка?

– Да. В Империи три столичных города. Старая столица – Читал-Маат. И две новых – Читал-Нуиз и Читал-Бурит. Средние города имеют приставку Тар. Малые крепости и поселения – Ки.

Отбарабанил как автомат. Ноль эмоций, ноль интонаций – натуральный робот. Ладно, идем дальше.

– Ты себя осознаешь как личность?

– Да, но только когда говорю с хозяином.

– То есть… а что ты, собственно, делал все это время?

– Ждал.

– И?

– Питался.

– О! Вот это интересно. Давай подробности. Что ты ел, пил?

– Големы не едят и не пьют, они поглощают энергию земли. Земля наша мать, хозяин – отец.

Вот так вот! Угодил в отцы. Что же я такого наворотил во время выплеска энергии, что грандмастер превратился в голема?

Из дальнейшей беседы с гомункулом выяснилось следующее. Голем себя не осознавал как личность. Гигант постоянно находился, что называется, в «режиме ожидания». Лишь приказы хозяина, то есть меня, вызывали в нем какой-то разумный отклик. Так, например, он мог вспоминать что-то из своей прошлой жизни, лишь когда я его об этом спрашивал. Думать о будущем, планировать и управлять своим поведением получалось у гомункула также только после получения команды.

Зато голем обладал хорошей памятью, и мне удалось выяснить подробности жизни в Дангоре. Эсток в прошлом был эрудированным и неординарным человеком – знал много любопытных вещей об Империи Драконов, гномах, эльфах… Мне пришлось долго пытать голема – каменный гигант отвечал только на прямо поставленные вопросы, но дело того стоило. Вики Дангора не работало, так хоть узнаю о локации, куда мы стараниями Болда и К° угодили.

Итак, Лесная Марка – вовсе не государство, а скорее пограничные земли к западу от Империи, населенные беглыми рабами, мятежниками и преступниками. Формально территориальное образование, возглавляемое маркграфом. На самом деле – вольное «Гуляй Поле». Анархия, шайки… Маркграф, который номинально возглавляет эту страну, конечно, не аристократ никакой, а главарь крупнейшей банды, специализирующейся на грабежах речных караванов, нападениях на фактории имперских купцов и захвате заложников. Зовут маркграфа Дунбан, и занял он пост всего два года назад, подло убив предыдущего главаря ватаги лесовиков. Сейчас его банда контролирует крупнейшее поселение Марки под забавным названием Гниловражье. Второй город – Семь Камней – является как бы оппозиционным, если так можно выразиться. «Масть» там держат три ватаги примерно по триста человек каждая – атаманы Эпит, Аракас и Безымянный. Семь Камней, недалеко от которого мы находимся, замечателен двумя вещами. Во-первых, там живет друид. Лица его никто не видел, так как лицо эльфа закрывает грубая деревянная маска, выкрашенная в зеленый цвет. Друид живет на вершине высокого дерева, растущего на центральной площади Семи Камней. А вокруг дерева располагаются семь круглых валунов – от огромного, с человека ростом, до крошечного величиной с кулак. Никто не знает, зачем и когда были установлены эти камни, от которых, собственно, и пошло название города. Это, собственно, и была вторая достопримечательность – место силы эльфов, где заряжаются зеленые изумруды.

Сами же эльфы оказались древнейшим разумным видом Земель Дангора. Имперцы считали соседей отпавшими от Бога, пошедшими против замысла Творца. Эльфы относились к людям презрительно и жили в полной изоляции и самодостаточности в Великом лесу – огромном лесном массиве на самом востоке локации. Насколько я понял, эта пуща представляла собой обширную низменность, в которой исчезали две реки, текущие с Мглистых гор – приток Бурунгеи река Светлая и северная река Верингея. Тот самый водный путь, на котором стоял город Читал-Нуиз и откуда родом была мать Ютаса.

Главной особенностью Великого леса были гигантские деревья пелионы высотой до двухсот локтей. Собственно, вокруг них и крутилась вся жизнь эльфов. Выражаясь современным и научным языком, длинноухие выстроили вокруг пелионов искусственный биоценоз, состоящий из подлинных симбиотических существ. В памяти Эстока сохранилось представление о том, что эльфы приручили и заставили себе служить лесных орлов, медведей, летучих мышей и даже пауков-птицеедов. Насколько я понял, эльфийская цивилизация очень сильно отличается от культуры других игровых рас. В ее основе лежит тесная природная взаимосвязь с растениями и животными. Все необходимое для жизни – еду, защиту и даже транспорт – эльфы получали от своих симбионтов. Так, пелионы составляли основу городов длинноухих и предоставляли им место для сна, игр, общественной жизни, а также еду – огромные плоды «атари». С помощью лесных орлов и медведей эльфы могли легко передвигаться по лесу и нападать на своих врагов. Воины верхом на медведях – страшный противник. В чем я, кстати, имел возможность лично убедиться в день своего прибытия.

Заклинания в основном связаны с деревьями, животными – то есть биомагия (создание полезных существ) и анимагия (управление животными). С социальной иерархией оказалось сложнее. К моему удивлению, политический строй эльфов иначе как полисной демократией назвать было нельзя. И это в местном средневековье! Раз в году все граждане эльфийского города выбирали на общем собрании ареофага, то есть правителя города. Тот уже в свою очередь назначал двух заместителей. В связи с тем, что города у эльфов немногочисленные – в среднем около 1000 граждан, то все происходило быстро и публично. Любопытная специфика заключалась в том, что ареофаг мог быть выбран только из числа десяти аристократических семей и не более чем на два срока подряд. Существовали также ограничения, связанные с тем, сколько всего раз можно за жизнь быть выбранным управляющим городом.

Дзинь! Сообщения во Входящих прервало мой допрос голема. Как-то избирательно работает чат игры. Когда Болду надо, пожалуйста, лови письмо. Когда надо мне связаться с кем-нибудь извне и прокричать SOS – фигушки. Ну, что у нас тут? Вложенная фотка? Я в проводах и трубках лежу на больничной койке, а рядом дядька с Дейли Мейл?? Голова пошла кругом. Или 110-й врет, или администрация отфотошопила мое изображение?

Следующее утро я встретил на ногах. На меня тут же набросились друзья. Скрывать ситуацию уже было невозможно, и я все рассказал. Про искусственный интеллект, его борьбу с администрацией, Костюшина, девчонок… Мнения, как водится, разделились. Японца совершенно не смущало виртуальное самоубийство как способ выбраться из подзатянувшейся игры. Сима, наоборот, один раз обжегшись, предлагал обождать до прояснения ситуации, а еще лучше – найти способ связаться с родственниками. Оно и понятно – Бронштейн очень надеялся на своего папу Семена и его богатенький банк «Квантум». Спорили долго, в стиле тварь я дрожащая или программу имею… Так в итоге ни до чего не договорились. Надо искать Костюшина? Надо. Гномов бросать нельзя? Нельзя. Вот и выкручивайся как хочешь.

Война войной, а обед, то бишь завтрак – по расписанию. Я дико хотел есть. Мне выдали похлебку с толчеными семенами каперса, и я ее моментально проглотил. После чего ко мне присоединились командиры отрядов, и мы отправились осматривать лагерь. За нами грузной поступью топал голем.

Лагерь легиона меня приятно поразил. Располагался он на пологом левом берегу Бурунгеи, принадлежащем Лесной Марке. Как мне объяснил Масумото, он от моего имени приказал гномам обнести его деревянным двухметровым частоколом – благо недостатка в деревьях вокруг не наблюдалось. Кругом лагеря расстелился безбрежный океана зеленого леса. Кроме частокола, холм был окружен глубоким рвом, через который был перекинут подъемный мост. Ничего себе! Всего за две недели гномы сумели разбить на возвышенности даже не укрепленный лагерь, а почти крепость.

Я поднялся на самую высокую точку и обозрел окрестности. В лесу раздавался стук дровосека, в лагерь тянулись цепочки приземистых коротышек, тащивших на себе кто что – стволы деревьев, камни. Заметил я и несколько охотничьих партий – в основном людей, – вышедших за пределы нашей стоянки с копьями и силками. Временные шалаши внутри стен были расставлены ровно, в шахматном порядке. На отшибе кто-то умный приказал соорудить отхожие места.