Подаренная ему - Алиса Ковалевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А ты думаешь, я не вызвал? – уголок его рта дрогнул в невесёлой усмешке.
Я фыркнула. Разве стоило ожидать другого? Безусловно, случается, что некоторые игрушки нравятся больше других, однако, что мешает время от времени менять их на нечто новое?
– Видишь, нашёл же выход из ситуации, – застегнув предпоследнюю пуговичку, я пожала плечами, но Алекс снова ухмыльнулся.
– Тебя-то хотеть я меньше не стал.
– Вызвал бы ещё одну.
– Нахрена мне суррогат? – Он протянул руку и погладил меня по щеке. – Ненавижу фальшивки. Запомни, крошка, я беру только лучшее. Всегда.
– Всё нормально? – поинтересовалась шатенка, едва мы снова вышли в зал.
Только сейчас я заметила прикреплённый к её платью бейджик. София. Соня, значит. Блондинка стояла у пока ещё пустой витрины. И пыталась делать вид, что серьги в моих ушах её вовсе не интересуют.
– Да, – сухо ответил Алекс. – Соберите всё с пола. Кольца рассыпались.
Сказал он это с таким сдержанным видом, что я едва не хмыкнула. Выглядел Алекс как всегда великолепно. И не скажешь, что пять минут назад стоял с расстёгнутой ширинкой. Что до меня… Расчёски с собой у меня не было, так что волосы я просто пригладила пальцами. Губы припухли, а на шее наверняка остался засос. В общем… Да, девчата, отрабатываю подарки, разве не понятно? Губы мои всё-таки искривила усмешка, когда Соня, одарив меня быстрым и немного растерянным взглядом, переспросила:
– Рассыпались?
– Разве я не понятно сказал? – Алекс посмотрел прямо ей в лицо, и она тут же ответила:
– Да, конечно.
– Вот и хорошо. – Он ещё раз осмотрел зал. – Добавьте освещения на эту витрину, – указал он на квадратный короб высотой метра два с выставленными в нём комплектами. Не столь роскошными, как на мне, но тоже изысканными и невероятно красивыми. Не найдя, к чему ещё придраться, Алекс направился к выходу, но в дверях остановился. – Да… Вот ещё что. Мне не нравятся витрины в подсобном помещении. Некоторые из них нужно заменить. В ближайшее время я отдам нужные распоряжения.
– Так они же вам нравились, – неуверенно пробормотала Маша. – Вы же сами…
– Я сказал, что витрины нужно заменить, Мария, – прервал он её блеянье. – Дизайнер подготовит эскиз. Я оповещу вас, когда заказ будет выполнен.
Дойдя до машины, я остановилась возле дверцы и стала дожидаться Алекса. Думала, что он прикажет мне сесть между ним и охранником, однако вместо этого Алекс расположился на сиденье первым и только потом хлопнул ладонью рядом с собой. Стоило мне устроиться, сотрудник службы безопасности захлопнул дверь и, обойдя внедорожник, расположился с противоположной от Алекса стороны.
– Решил зажать меня в углу? – невесело спросила я, когда машина тронулась. На душе у меня было неспокойно. Теперь, когда рассудок абсолютно прояснился, страх усилился. Я стала слишком уязвимой. Слишком. И, что самое ужасное, это далеко не предел.
– Мне показалось, что так тебе будет комфортнее, – отрезал он.
Невидящим взглядом я уставилась в окно. Конечно же, он всё замечает. Всё замечает, чёрт его возьми, и всё понимает! С человеком, подобным ему, иначе и быть не может! А если не замечает… Не-е-ет. Скотина! Какая же он скотина! Мерзавец…
– И где я, по-твоему, буду носить всё это? – чтобы как-то разогнать собственные мрачные мысли, усмехнулась я, приподняв руку. – У тебя в спальне?
– Хм… – Мне нравится, – поймав мою кисть, он погладил большим пальцем косточку на запястье. – Я знал, что ты девочка с фантазией. Видишь… не ошибся. Как насчёт пояска с бирюзой? Хотя, нет… Агаты на тебе будут смотреться лучше.
– Как-то дёшево, тебе не кажется? – язвительно проговорила я. – Да и потом… Если уж речь зашла про поясок, то лучше уж с металлическими шипами. Как на ошейниках у твоих адских тварей. Думаю, ты получишь… очень острые ощущения.
Палец Алекса на миг замер, а после снова заскользил по моему запястью. Перевернув руку ладонью вверх, он погладил просвечивающиеся через кожу вены. Глаза его подозрительно поблёскивали, а в зрачках снова сгущалась темнота. Я цокнула языком.
– Металлические шипы и агаты, как тебе?
– Отвратительно! – Я выдернула руку. – Господи, Алекс… Ты просто отвратительный!
Глава 14
Алекс
Остановившись у крыльца, я смотрел, как Стэлла поднимается по ступенькам. Все украшения она сняла ещё в машине, оставила только кольцо на среднем пальце, и теперь, стоило солнечному лучу попасть на её руку, бриллианты начинали переливаться гранями. Короткая стрижка, слегка приталенная рубашка, легинсы… На миг мне стало смешно, и я, привалившись плечом к колонне, невесело усмехнулся, ибо при всём этом женственности в ней было куда больше, чем в ком бы то ни было. Пальцы её коснулись дверной ручки, но прежде, чем она вошла внутрь, я остановил её:
– Спускайся обратно.
– Зачем? – с недовольством обернулась она ко мне.
С языка едва не слетела угроза, но что-то остановило меня. То ли её явный протест, скрытый в простом вопросе, то ли недовольная мордочка. Помнится, когда-то я сказал Вандору, что у неё на этой самой мордочке написано – сучка. Что же, в точку попал.
– Прогуляемся, – хмыкнул я.
Стэлла поджала губы, поколебалась, видимо решая, стоит ли сдаться сразу или сперва продемонстрировать мне характер, и всё же начала спускаться. Если изначально я мог разглядывать её подтянутые икры, прикрытую рубашкой попку и расправленные плечи, теперь взгляду моему открылся вид спереди, и был он не менее впечатляющим.
– И куда же мы пойдём? – осведомилась она, остановившись на расстоянии метра.
Я поманил её пальцем, и она тут же поджала губы. Но спорить не стала и подошла. Что творю, я не имел ни малейшего понятия. Провёл пальцами по её скуле и, взяв за подбородок, приподнял голову. Снова это болото…
– Просто пройдёмся, – отпустив, проговорил и указал на ведущую в дальний угол участка дорожку.
Девчонка недоверчиво сощурилась. Сделала несколько шагов. До слуха моего донеслось шуршание подошв её балеток о камешки. Солнце играло на её волосах цвета горького шоколада, касалось лучами лица, отражалось в коричневых крапинках глаз, делая их похожими на тёмный янтарь.
– Я тебя не понимаю, Алекс, – заговорила она негромко. Едва различимые хриплые нотки в мягком, мелодичном голосе…
Она думает, я сам что-то понимаю? Две недели
