Кружева от госпожи Феи (СИ) - Каримова Лука "ЛуКа"

— Метью, теперь ты тоже должен коснуться книги и сказать, которую из женщин считаешь настоящей мамой. Та, которая всегда заботилась о тебе не взирая на усталость, но при этом была строгой, когда ты шалил. Которую ты любишь больше всего, и хотел бы с ней остаться? Учти — это очень важный и серьезный вопрос, — строго сказала она. — Так получилось, что тебя родила одна леди, а воспитала другая. У тебя, в отличие от других детей, есть две мамы. Возможно, тебе просто не хватило времени, чтобы как следует узнать мадам Фрэнсис, но если ты этого не хочешь, никто не вправе тебя заставить это сделать. Как и запретить ей видеться с тобой, — ее голос посерьезнел, она подняла взгляд на Фрэсис, затем посмотрела на Игрэм.

Метью вжал голову в плечики, ему было страшно, он не хотел обжечься и от того, его руки вспотели. Но Азалия осторожно разжала его пальчики и подула на ладошку:

— Не бойся, все будет хорошо, обещаю, — она незаметно для остальных ему подмигнула.

— Будь таким же смелым, как и твоя мама…

И он начал говорить все что думал, немного картавя и запинаясь.

Книга под его ладошкой, засветилась сильнее, чем у Игрэм, и на ее глаза навернулись слезы радости.

— За Метью Даловером признается единственная мать и опекун — леди Игрэм, которая хоть и не родила его, но вынянчила и выкормила, как настоящая! — Азалия спустила мальчика с колен, и он побежал к леди Ингрэм.

— Дело о родительских правах закрыто! — оповестил всех присутствующих советник.

Не решившись затеять скандал, леди Френсис бросила злобный взгляд на того, кого родила в муках, и кем планировала воспользоваться, чтобы вытянуть у Игрэм побольше денег.

— Вы проявили себя, как настоящая королева, — похвалил Азалию советник, и девушка устало поднялась с кресла.

— Это долг любого порядочного гражданина.

Кто бы знал, как сильно она нервничала. Нет, к толпе она привыкла еще с выступлений в балете. Ее волновала судьба мальчика и только. Если бы не кропотливые занятия магией с Беатрис, изучение законов магического мира, Азалия бы не справилась.

Дрожащие пальцы она спрятала в складках юбки и, поклонившись советнику, покинула зал.

«Сейчас бы вернуться к Титании, сидеть у нее в кухне, гладить кота и смотреть в окошко на Волгу, а не торчать здесь», — корсет снова сдавливал ей грудь и Азалия поскорее хотела дойти до своих апартаментов, чтобы избавиться от него «Ходили бы все придворные в джинсах с кроссовками и не знали печали», — думала она, пока не уткнулась в чью-то широкую грудь.

— Какого… — буркнула она и, подняв взгляд, встретилась с яркими синими глазами.

Черная прядь волос упала ему на глаза, и Азалия убрала ее за ухо, проведя по острой скуле и мужскому подбородку.

— В такой момент мне стоило бы упасть в обморок, а потом сделать вид, что я к тебе не прикасалась… — прошептала она, и резко закрыла рот рукой. «Черт бы побрал это заклинание кружев! Настоящая сыворотка правды, что в голове, то и на языке».

Но лицо Арнкела озарилось улыбкой:

— Вот вы значит какая, леди Азалия… — он склонил голову набок и хитро прищурился. — На суде вы были неподражаемы. Я и подумать не мог, что из молчаливой и нелюдимой девушки вы превратитесь в столь властную и сильную особу.

— Про таких как я говорят — в тихом омуте черти водятся, — она сделала запоздалый реверанс. Прошу прощения за свою дерзость, я была несколько взволнованна испытанием.

— Понимаю, и ничуть на вас не сержусь… — он оглядел ее миниатюрную в строгом платье фигурку, залюбовавшись тонкой шеей. — Вы могли принять и другое решение. Например, могли приказать оставить мальчика с леди Ингрэм.

— Могла, но в первую очередь — неопровержимым доказательством стало подтверждение книги истины, — согласилась Азалия. — В противном случае, суд закончился бы быстрее, и мадам Френсис задумала бы украсть ребенка и вывезти в неизвестном направлении, считая суд — балаганом, на котором абсолютно посторонняя дамочка вроде меня раздает приказы налево и направо только по собственному желанию. Королева или нет, титул не так важен, когда решается чужая судьба. Судья должен быть непредвзятым.

Арнкел смотрел на эту миниатюрную, но суровую девушку с холодными серыми глазами и чувствовал восхищение. Она не боялась его, не лебезила и не пыталась соблазнить, а вела себя так… открыто.

Азалия стала для него глотком свежего воздуха. С ней было так же легко общаться, как и с леди Летой. Но в пышногрудой любительнице верховой езды не было той особенности, которую он только сейчас смог разглядеть в Азалии. Лии…

«Она не похожа ни на одну из тех девушек, которых я встречал. Всем им нужно от меня лишь одно, а эта… она даже не стремится завоевать мое расположение — делает только то, что считает нужным».

— Ваше величество, если вы не возражаете, я хотела бы поскорее вернуться в свою спальню, — вывела она его из размышлений.

— Зачем же так спешить? — он коснулся ее запястья, нежно сжал его, неторопливо притянув ее к себе, но Азалия успокаивающе коснулась его груди ладонью.

— Затем, что если я немедленно не избавлюсь от столь неудобной детали женского гардероба как корсЭт, боюсь вам придется потратиться на мои похороны… — прошептала она, и ловко вывернувшись, отбежала от него на несколько шагов. — Удачи со следующей конкурсанткой, — с улыбкой пожелала Азалия и поспешила по коридору вперед.

Арнкел ощущал покалывание на кончиках пальцев, в воздухе пахло свежестью и цветами. Он долго смотрел на ладонь, в которой еще несколько секунд назад держал руку девушки.

Дэмона

На сегодняшний конкурс Дэмона принарядилась так, как ни на одно другое мероприятие. Она убрала волосы в высокую, но строгую прическу и надела диадему из черненого серебра с изумрудами в цвет атласного платья.

Ее очередь была после леди Азалии и когда Дэмона опустилась в кресло, она обвела строгим взглядом стоящих перед ней и остановила его на советнике.

— Дело по разрешению ситуации с подделкой документов! Предъявите бумаги!

Девушке поднесли две тонкие папки. В ней лежали исписанные аккуратным подчерком листы на гербовой королевской бумаге с синей печатью… принца Ириана.

«Вот так-так… ваше высочество, не верю своим глазам», — сдерживая усмешку, подумала она.

Дэмона хорошо знала, как выглядит бумага и печать, потому что не единожды находила подобные письма на столе отца. «Папочка мечтал породниться с соседним королевством, но дочурка спутала все планы и отправилась на конкурс невест. К чему мне размениваться на принца, когда есть такой лакомый кусочек, как Арнкел», — наловчившись вскрывать магический замок в кабинете отца, она тайно изучала всю его корреспонденцию — «Старый дуралей хранил их в таком легкодоступном для меня месте! А если бы это была не я, а тот, кто хотел бы навредить нашему королевству или наоборот, подставить в глазах Арнкела?»

Она пробежала по строкам письма, и закусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. «Дело о подделке документов. Некто от якобы лица принца Ириана решил послать фривольное письмо. Какая пошлость! Будь я невинной девушкой, покинувшей стены монастыря — оскорбилась до глубины души, а так… всего лишь бумагомарательство. Какой глупец решит, что принц мог написать подобное благородной девушке. Да еще позвать ее замуж…», — она закрыла первую папку, и прочла ответ «оскорбленной стороны».

Вперед, на ковровую дорожку вышел пузатый аристократ в богатой одежде, его куртка была обита мехом, на груди висели сверкающие ордена, толстые пальцы украшали многочисленные перстни и рядом с ним… безликой тенью, сжимая подол светлого платья, стояла…

«Ах… леди Уортен! Вашему отцу все неймется? Сначала впихнул дочь-девственницу в конкурс, а теперь хочет поиметь что-нибудь с этих писем? Якобы честь его дочери была попрана», — у Дэмоны дернулся глаз, ей захотелось рассмеяться этому «пузану» в лицо и провести по нему веером из пышных, павлиньих перьев.