Невеста по заказу - Каролина Дэвидсон

Он глубоко вздохнул, с трудом сдерживая желание.

– Твоя ночная рубашка близко? – спросил он нежно, сняв с нее, наконец, лифчик и скользя руками по спине.

– Она где-то здесь, – приглушенным шепотом сказала Лотти, прижимаясь к его груди. Ей было холодно, и она дрожала.

– Давай я помогу тебе надеть ее, – предложил он.

Джон с восхищением любовался нежными линиями ее шеи, затем наклонился, чтобы запечатлеть поцелуи там, где тонкие завитки волос льнули к коже. Он продел ее руки в рукава, расправил складки и опустил рубашку до талии.

– А теперь нам нужно снять остальную одежду, дорогая, – терпеливо сказал он ей на ухо, с острым наслаждением вдыхая сладкий женский запах.

Лотти закрыла глаза, чтобы не видеть его обнаженной груди. Она была захвачена вихрем непривычных ощущений и чувствовала себя беспомощной в его руках.

– Отпусти меня на минутку, Джон, – тихо проговорила она, почти прикасаясь ртом к бледной коже его плеча.

– Хочешь, я помогу тебе?

– Нет.

Она выскользнула из его рук и встала на коврик, просунув руки под кремовый муслин своей ночной сорочки, чтобы развязать завязки на нижней юбке, и спустила ее до колен. Потом подняла одну ногу, затем другую, чтобы освободить их от мягкой ткани. Нагнувшись, стянула вниз, до икр, вместе с подвязками фильдеперсовые чулки, купленные Джоном, и медленно сняла их с одной, а затем со второй ноги.

– Вот… – произнесла Лотти едва слышно и наклонилась, чтобы поднять чулки, затем расправила их, аккуратно сложила и положила на полочку.

«Сейчас я должна подойти к нему», – думала она, с трудом подавляя волнение. Мисс Эгги не подготовила ее, и Лотти трепетала перед неизвестностью, с которой ей придется столкнуться.

Она вытаскивала шпильки из волос и складывала их в идеальном порядке на полочку. Что ждет ее дальше?..

Между супругами существовала какая-то мистическая связь. Она наблюдала это однажды: супружеская пара пришла в приют, чтобы выбрать и удочерить девочку. Не Лотти, конечно, а совсем маленького ребенка. Они посмотрели на дитя, затем друг на друга, и между ними настолько очевидно произошел обмен мнениями, что Лотти почувствовала это.

Проворными пальцами она расплела косу, и ее волосы волнами заструились по спине.

То, что и она когда-либо познает то же чувство – чувство единения с другим человеком, – было выше ее понимания. Но Джон смотрел на нее с таким жаром, такой ласковый свет горел в его глазах, что она глубоко вздохнула, и сердце бешено забилось у нее в груди.

Лотти посетило совершенно новое, неизведанное еще чувство – волнующее желание познать мужчину, который склонился над ней. Он весело улыбнулся, сверкнув идеально белыми зубами. Когда он заключил ее в объятия, она шумно вздохнула, вся охваченная неистовым желанием.

– Ты и сейчас меня боишься, Лотти? – спросил Джон тем «угрожающим» тоном, который появился у него сегодня вечером.

– Нет… – выдохнула она, энергично помотав головой, и непокорный локон снова упал ей на лицо, почти скрыв один глаз.

Осторожным движением он убрал локон ей за ухо, и его рука стала медленно опускаться, обвиваясь вокруг ее талии.

– Зачем ты принес меня сюда? – спросила она слабым голосом, выдававшим сильное волнение.

Джон улыбнулся:

– Я должен тебя кое-чему научить, Лотти. И для этого нам совсем не нужны зрители, – проговорил он гортанным голосом, непривычно резанувшим ее слух. – Я сделал глупость, начав это в постели, прямо под чердаком, где спят дети. Совершенно не понимаю, какая у Джеймса могла быть семейная жизнь в нескольких футах от детей.

– Что ты имеешь в виду? – прошептала она, глядя в его хмурое лицо.

– А ты заставила меня понервничать, Лотти. Между нами говоря, мы едва все не испортили… Я – тем, что пытался торопить тебя… А ты – ты просто ничего не знаешь об этом.

Пальцы, до того сильно сжимавшие ее, ослабили свою хватку и начали осторожно путешествовать под одеялом, в которое она все еще куталась.

– Но что мы будем здесь делать? – спросила Лотти.

Он склонился над ней и со смехом сказал:

– Лотти, а Лотти… чувствую, нам предстоит долгая ночь.

Он развернул ее, не выпуская из объятий, и крепко прижал к своей груди. Затем указал в направлении лестницы, ведущей на сеновал:

– Мы поднимемся наверх, дорогая. Ну же, давай поднимайся, – торопил он ее, стаскивая с ее плеч одеяло и осторожно подталкивая к лестнице.

Обернувшись, она посмотрела на него. Бледный овал ее лица, казалось, светился в темноте, и сверкали огромные удивленные глаза. Она приподняла подол своей рубахи, поставила ногу на первую ступеньку лестницы и взялась рукой за перекладину над головой.

Он смотрел, как она преодолевает первые ступеньки. Ох, эти стройные ножки, эти розовые пальчики, сгибавшиеся, чтобы уцепиться за деревянные ступеньки. Он с трудом поборол в себе желание провести рукой по этим стройным ногам и, сдержав свой порыв, перекинул одеяло через плечо и начал подниматься следом.

Поднявшись наверх, Лотти оказалась на сеновале. И тотчас же рядом с ней показалась голова Джона.

– Ты в порядке? – спросил он, преодолев последние ступеньки.

Бросив одеяло на кучу сена, он взял Лотти за руку – выражение его лица смягчилось.

– Да, – коротко ответила она, не желая выдавать волнение, охватившее ее.

Лотти смотрела на мужчину, которого поклялась любить и которому должна была теперь повиноваться, и ей вдруг подумалось, что мисс Эгги была, не очень-то конкретна в своих напутствиях. Лотти растерялась. Мужчина, который только что лежал на ней, пытаясь просунуть свое колено между ее ног, являлся тем же человеком, который целовал ее с такой нежностью, – нет, она никак не могла этого понять.

«Что-то странное происходит внутри меня», – подумала она, когда Джон подтащил ее к одеялу, небрежно лежавшему на куче сена.

Он отпустил ее руку, схватил тяжелое одеяло за края, встряхнул его, чтобы расправить, и бросил на сено, соорудив некое подобие постели. Со странно «вежливым» выражением лица он уложил ее на одеяло и улегся рядом. Затем приподнялся, встав на колени.

Он крепко и властно удерживал ее одной рукой, а другая тем временем скользила вверх и вниз по изгибам ее тела. Лотти задержала дыхание, когда его пальцы стали осторожно гладить ее грудь, сразу набухшую от этих прикосновений. Воспоминание о его губах, о том, как он касался ее, вызвало дрожь, все тело ее напряглось.

Лотти услышала в темноте его тихий смех, и ее глаза сузились – она пыталась разглядеть лицо Джона. Но движение его руки вновь заставило ее затрепетать. Глаза Лотти закрылись, она наслаждалась его ласками.

Джон снова и снова касался ее затвердевших сосков. Лотти вздрогнула от ощущения тепла, которое растеклось до самого низа живота. Ее ноги дернулись, и она издала гортанный звук, вновь вызвавший короткий смешок у мужчины, склонившегося над ней.