Первое правило королевы - Татьяна Устинова

Осип как раз всходил на крылечко.

— Доброе утро, Инна Васильевна.

— Доброе утро, Осип Савельич.

— Как сама?

— А сам как?

Осип хмыкнул и поддержал ее под локоть.

— Сам лучше всех.

— Ну, и я так же.

Он распахнул перед ней заднюю дверь.

— В администрацию?

— Нет, Осип Савельич. Давай для начала в редакцию.

— В какую?..

— Давай в «Белоярские вести».

— А чего? — спросил любопытный Осип. — Вчера вроде не собиралась?

— Вчера не собиралась, а сегодня собралась.

— Нагоняй будешь давать?

Инна промолчала.

— Губернаторская дочь куда-то подевалась, — сообщил Осип. — Я сегодня утром машину мыл с Володькой, водителем Сергея Ильича Якушева. Так он говорит, вчера пропала с самого утра, и нет ее. А она не в себе.

— Что значит «не в себе»? — уточнила Инна, глядя в окно.

— Значит, умом девка тронулась от горя. Володька сказал, что они там считают, что она мать и… того.

— Чего?..

— Ну… того. Ты, Инна Васильевна, когда мы на Ленина были, не видала ее там? Дочку-то?

— Нет.

— А Володька говорит, Сергей Ильич за одну ночь аж поседел. Разговаривать не может.

— Он мне звонил утром, — отчеканила Инна, — и разговаривал вполне… успешно.

Осип посмотрел на нее в зеркало заднего вида и ничего не сказал.

Телефон зазвонил в кармане шубы, и Инна вытащила нагревшуюся трубку.

Звонил Юра. Он был озабочен изменениями в Иннином графике и слегка пенял ей, что не поставила его в известность.

Инна покаялась — по привычке все и всегда делать самой, она часто забывала о помощнике.

— Инна Васильевна, данные по газетам я собрал, как вы просили. Звонили из Приангарска, там какой-то фестиваль, спрашивали, будете вы или нет. Еще звонили из…

— А я должна?

— Что?

— Быть в Приангарске на фестивале?

Юра застеснялся и заюлил — наверное, наобещал чего-то, в известность ее не поставил и теперь хочет навести ее на решение, которое выгодно ему.

— Инна Васильевна, вообще-то мы посещаем такие мероприятия, и, как правило…

— Бросьте, Юра, — перебила Инна, — когда это мы посещали фестивали? Еще совещания какие-нибудь — я понимаю, а фестивали!..

— Инна Васильна, это хорошее мероприятие. Кстати, деньги на него дали хозяин лесопильного завода и председатель совета директоров тракторного.

Инна вздохнула.

— Вы хотите, чтобы я у них попросила и для нас?

— Ну, если это возможно… Кроме того, это вообще хороший повод, чтобы повстречаться с местным бизнесом.

На этих словах Инне все стало ясно.

Он наобещал кому-то ее присутствие — скорее всего, знакомство с ней понадобилось приангарским начальникам для того, чтобы заручиться ее поддержкой «в смысле прессы». Если Инна правильно все помнила, на весну там были назначены выборы. Кандидатам в местные приангарские цари, так же как и кандидатам в цари белоярские, непременно понадобятся журналисты, а они стоят дорого, особенно если покупать их в розницу, а не оптом.

Начальники решили оптом купить их у Инны — все-таки она была своя, с ней казалось проще договориться.

— Юра, — сказала она весело, — ничего у вас не выйдет. В Приангарск я сейчас не поеду. Если вы там кому-то что-то пообещали, позвоните и передоговоритесь на другое время, когда будет поспокойнее.

Юра молчал, и в молчании его было все на свете — насмешливое раскаяние, уважение к начальнице, что она так быстро и так правильно все поняла — не проведешь на мякине, даже если мякина «высшего сорта»! — и некоторая снисходительность, означавшая, что рано или поздно помощник все-таки заставит начальницу плясать под свою дудку!

Инна улыбнулась в свою телефонную трубку. Юра улыбнулся в свою.

— Когда вас ждать?

— Думаю, часа через полтора.

Главный редактор «Белоярских вестей» был чрезвычайно говорлив. Инна уповала на то, что в такой ранний час его не будет на месте и она быстро получит необходимые ей сведения.

«ЗГ» — вот кто интересовал ее больше всего.

Хотелось бы знать, имеют эти таинственные инициалы хоть какое-то отношение к тайне губернаторской смерти или она все придумала неправильно.

Осип плавненько причалил к «Белоярским вестям» и осведомился, ждать или провожать. Инна велела ждать.

По холодной лестнице со стенами, выкрашенными до половины зеленой масляной краской, она поднялась на второй этаж и потянула на себя скрипучую дверь. Застарелый табачный дух, смешанный с дешевыми духами и запахом кофе, витал в низком коридоре. Инна знала, что от этого духа в скором времени у нее непременно заболит голова — тяжко, на весь день.

Ей нужна была предпоследняя дверь справа, там, где сидели главный редактор и его заместитель. Костяшкой согнутого пальца Инна постучала и, не дождавшись ответа, распахнула дверь.

— Инна Васильевна! — прогремели за правым столом. — Столько лет, столько зим!.. Подожди, — это было сказано в трубку, — да подожди ты, кому говорю!

Главный редактор газеты «Белоярские вести», на отсутствие которого Инна так надеялась, выбрался из-за стола, примерился, будто собираясь ее обнять, но потом передумал и обеими руками потряс ее ладошку.

— Рад, рад. Очень рад.

После чего вернулся к столу, схватил трубку, уронил, опять схватил, зацепился длиннейшим витым шнуром за аппарат, скинул его на кресло — аппарат упал с горестным всхлипом, — неимоверными усилиями втащил его обратно на стол, водрузил, уронил стакан со сломанными карандашами и прилепленным сбоку комком серой жвачки, но поднимать не стал. Шут с ними, с карандашами, все равно не пишут!

Потом он стал во все стороны махать руками, придерживая трубку плечом, что означало: садитесь, пожалуйста, многоуважаемая Инна Васильевна.

Инна с сомнением посмотрела на ряд разномастных стульев, стоящих вдоль стены под плакатиком. На плакатике были изображены две кривые, красная и синяя. Инна все хотела посмотреть, что они означают, и все время забывала.

Главный редактор кинул трубку на рычаги, словно она ему смертельно надоела, и уставился на Инну. Посмотрев малость, он вдруг вскричал:

— Матушка! Как хорошо, что заглянули!

И опять замолчал.

Инна была уверена, что Сидор Семенович Платошко так и родился главным редактором — в мятом коричневом костюме, засыпанном пеплом, в нечищеных ботинках, на правом шнурок всегда развязан, в синем полосатом галстуке, который сейчас висел, зацепившись петлей за стул. В особо ответственных случаях Сидор Семенович энергично просовывал в петлю голову и затягивал ее на шее, как будто хотел удавиться. Он непрерывно курил и непрерывно писал, и казалось, что, если отнять у него ручку или сигарету, Сидор Семенович впадет в кому — как при ампутации без наркоза.

— Что же не предупредила, матушка?! Мы бы хоть… подготовились, спецвыпуск… на прошлой неделе три статьи были, так мы бы те номерочки… для вас специально, а сейчас… нет никого. Я попробую, конечно…

И Сидор Семенович подпрыгнул, рванулся, проскочил мимо Инны, распахнул дверь и закричал на весь коридор:

— Лида! Лида!!

Никто не отозвался, и главный редактор больше кричать не стал, вбежал обратно, захлопнул дверь, промчался мимо Инны — она посторонилась — и плюхнулся в кресло.

— Никого нет, — усевшись, сказал он извиняющимся тоном. — А вы хотели… верстки поглядеть?

Сидор Семенович отлично помнил те времена, когда без высочайшего партийного одобрения не выходил ни один материал, даже в рубрике «Объявления».

— Нет, — успокоила она его, — верстки я смотреть не стану.

— Тогда, может, кофейку? — заботливо спросил Сидор и опять оглушительно закричал, но уже не сходя с места: — Лида, Лида!!

Ясное дело, никто не отозвался, и главный редактор посмотрел на Инну виновато.

— Нет-нет, — поспешно отказалась она, — я не хочу, спасибо. Мне бы узнать, что это за журналист у вас пишет. Зовут Зинаида Громова. Это псевдоним, да?

Главный редактор замер. Зазвонил телефон, он сорвал с него трубку и метнул ее в кресло. Потом посмотрел на Инну оценивающе, словно соображая, надо ли выдавать тайну. Соображая, он почесывал в худосочной бородке. Сигарета дымилась, и Инне казалось, что он сию минуту непременно себя подпалит. Она даже чувствовала запах жженого волоса.

— Да как вам сказать… — Сидор почесался в последний раз и понес сигарету к пепельнице, но опоздал. Пепел упал на пиджак. Он скосил глаза и решительно сдул серую колбаску, разлетевшуюся невесомыми хлопьями. — А на что она вам сдалась, эта Громова, матушка?

— Ах господи, да ни на что, — стараясь быть как можно более убедительной, словно в сердцах сказала Инна. — Мне нужно с ней поговорить.

— Да о чем с ней говорить! Я вам вот порекомендую Льва Самойловича Ронинсона. Это наш постоянный автор, журналист с пятьдесят третьего года, такие статьи пишет, что всем московским щелкоперам сто очков вперед даст, и на прошлой неделе как раз его обзор…