Андрей Громыко. Ошибка мистера Нет - Нелли Борисовна Гореславская

Почти на всем протяжении своей долгой дипломатической службы А. А. Громыко приходилось вплотную заниматься делами Ближнего Востока. О роли Громыко при решении вопроса о судьбе Палестины уже сказано. И в дальнейшем при всех драматических поворотах политики на Ближнем Востоке Андрей Андреевич строго следовал принципу безусловного права всех государств региона на независимое существование и свободное развитие.

Среди несомненных личных заслуг А. А. Громыко – реализация первой попытки арабо-израильских переговоров о мире: созыв многосторонней конференции в Женеве под сопредседательством СССР и США (конец 1973—осень 1974 г.).

А. А. Громыко был министром иностранных дел нашей страны в период конфронтации, так называемой холодной войны, биполярного мира. «Абсолютным приоритетом нашей внешней политики, – свидетельствует бывший советский посол в Вашингтоне А. Ф. Добрынин, – было предотвращение прямых военных столкновений с США, и особенно недопущение ядерной войны».

«Вопросом вопросов», по выражению самого А. А. Громыко, был для него процесс переговоров по контролю над гонкой вооружений, как обычных, так и ядерных. Он прошел все этапы послевоенной разоруженческой эпопеи. Уже в 1946 году от имени СССР А. А. Громыко выступил с предложением о всеобщем сокращении и регулировании вооружений и о запрещении военного использования атомной энергии. При нем было подготовлено и подписано немало соглашений и договоров по этим вопросам – Договор 1963 года о запрещении ядерных испытаний в трех средах, Договор 1968 года о нераспространении ядерного оружия, Договоры по ПРО 1972 года, ОСВ-1, а также Соглашение 1973 года о предотвращении ядерной войны. Когда переговоры о нераспространении ядерного оружия завершились в 1968 году подписанием соответствующего Договора, А. А. Громыко заявил, что после подписания в Сан-Франциско Устава ООН это была его «вторая по значению подпись под историческим документом».

Громыко порой обвиняли в «западном уклоне» советской внешней политики, в том, что другие направления якобы недооценивались им. Однако сама международная действительность того времени предопределяла первостепенную концентрацию внимания на американской и западноевропейской проблематике, а также на вопросах обуздания гонки вооружений. Сам Андрей Андреевич в своих воспоминаниях так писал о важности для нашей страны отношений с Соединенными Штатами: «Вся история советско-американских отношений убедительно показывает, что, когда СССР и США идут курсом взаимопонимания и сотрудничества, выигрывают их народы, интересы международной безопасности».

Дипломатическая деятельность – труд тяжелый

В 1970—1980-е годы многие на Западе говорили о Громыко, как о «дипломате номер один». Ведущая лондонская газета «Таймс» писала в 1981 году: «В возрасте 72 лет он – один из самых активных и работоспособных членов советского руководства. Человек с прекрасной памятью, проницательным умом и необычайной выносливостью… Возможно, Андрей Андреевич является самым информированным министром иностранных дел в мире».

Объективности ради следует признать, что в деятельности МИДа под руководством Андрея Андреевича были не только достижения и успехи. Дипломатия Громыко не была свободна от промахов, ошибок, упущений. Главными из них в перестроечный да и в постперестроечный период принято считать действия СССР в Чехословакии и Афганистане, обострение в отношениях с Китаем и Японией, хотя уже сейчас ясно, что эти решения вряд ли стоит оценивать так однозначно. К тому же надо сказать, что отношениями с соцстранами, в первую очередь, занимался не МИД, а Отдел по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран ЦК КПСС. «Решения большой политики» вообще принимались на уровне Политбюро ЦК КПСС, членом которого А. А. Громыко стал только в 1973 году, то есть после 16 лет пребывания на посту министра иностранных дел. Например, документы, связанные с вводом войск в Чехословакию в 1968 году, показывают, что Громыко присутствовал на обсуждении данного вопроса в Политбюро, но не был его инициатором и имел четко определенную функцию: обеспечить внешнеполитические условия ввода войск, чтобы предотвратить вмешательство Запада. Хотя нужно, конечно, учитывать абсолютную лояльность и преданность Громыко-дипломата лично носителю высшей политической власти, о чем тоже уже говорилось. Это качество позволяло А. А. Громыко много лет работать с советскими лидерами, весьма отличными друг от друга.

И все же главное в политическом наследии Громыко – это его государственный, компетентный и в высшей степени ответственный подход к делу, преданность интересам своей страны, которую он хотел видеть процветающей, сильной, влиятельной и великой державой. При нем МИД стал эффективным, высоко профессиональным и сравнительно дешевым инструментом внешней политики. Во многом благодаря этому и сегодня, несмотря на известные наши проблемы, МИД обладает уникальным интеллектуальным и кадровым потенциалом, собранностью, четкостью и дисциплинированностью. Андрей Андреевич умел подбирать и растить кадры. При нем сформировались и внесли заметный вклад в осуществление внешней политики СССР видные советские дипломаты – А. Ф. Добрынин, Ю. М. Воронцов, Ю. А. Квицинский, А. Г. Ковалев, С. П. Козырев, Г. М. Корниенко, В. В. Кузнецов, Н. М. Луньков, В. С. Семенов, О. А. Трояновский и многие другие. Несмотря на свою внешнюю суровость, Громыко был, скорее, доброжелательным человеком, проявлявшим большую лояльность в отношении своих сотрудников. Те, кто хорошо знал Андрея Андреевича, упоминая об этом его качестве, отмечают и то, что его манера поведения не претерпевала существенных перемен по мере того, как он поднимался все выше по ступенькам государственной и партийной иерархии.

Громыко считал, что дипломатическая деятельность – труд тяжелый, требующий от тех, кто им занимается, мобилизации всех своих знаний и способностей. Задача дипломата – «бороться до конца за интересы своей страны, без ущерба для других». «Работать по всему диапазону международных отношений, находить полезные связи между отдельными, казалось бы, процессами», – эта мысль была своеобразной константой его дипломатической деятельности. «Главное в дипломатии – компромисс, лад между государствами и их руководителями».

Сам умелый переговорщик, Громыко понимал искусство дипломата как умение завязывать и поддерживать полезные контакты с иностранными дипломатами и представителями властных структур для получения необходимой информации, а затем квалифицированного ее анализа. Из иностранных политиков и дипломатов Громыко выделял госсекретарей США Г. Киссинджера и С. Вэнса, министров иностранных дел ФРГ В. Шееля и В. Брандта, итальянских премьер-министров А. Моро и А. Фанфани, британских премьеров Г. Вильсона и Г. Макмиллана. Очевидцы отмечали огромную энергию Громыко, его выносливость, колоссальную трудоспособность, умение работать быстро и эффективно, высокую компетентность. Его феноменальная память вызывала удивление даже у видавших виды политиков.

Многие считали и продолжают считать Громыко скованным, угрюмым, скупым на эмоции и юмор человеком, что подчеркивалось и его строгой одеждой, и общим внешне суровым обликом. Однако в деловом общении, которое, безусловно, для министра иностранных дел основное, эти черты с лихвой компенсировались «остротой ума и глубоким знанием дела, внушавшим уважение».

– Все наши успехи, – говорил Громыко сыну Анатолию, – на переговорах, приведших к заключению важных международных договоров и соглашений, объясняются тем, что я был убежденно тверд и даже непреклонен, в особенности когда видел, что со мной, а значит и с Советским Союзом, разговаривают с позиции силы или играют в «кошки-мышки». Я никогда не лебезил перед западниками и, скажу тебе откровенно, после того как меня били по одной щеке, вторую