Ревизор: возвращение в СССР 2 - Серж Винтеркей

— Что-то случилось дома? — догадался я.

— Да мать с отцом поцапались за завтраком, — неохотно сказал он, — они у меня это делают редко, но метко. И я виноват отчасти.

— Это как? — удивился я.

— Да вот из-за моего вопроса про подработку и зацепились. Отец сразу одобрил, и даже похвалил, а мать затянула тут же песню — дескать, он так мало зарабатывает, что сыну приходится бросать школу, и идти ящики таскать, как в царские времена. Батя тут же на дыбы, как медведь при виде охотника — дескать, денег бы на все хватало, если бы кое-кто неведомо куда их не спускал. Я уже и из дома вышел, а стекла все еще дрожали от криков.

— Если редко это, и до рукоприкладства не доходит, то не бери в голову, они просто пар выпускают, — попытался успокоить я друга, — человек странное существо — даже если все хорошо, все равно периодически недовольство накапливается, как в чайнике, и надо пар стравить. Так что они покричат, покричат, пар выпустят, да и успокоятся.

— Лишь бы батя из-за этого скандала на работу не опоздал! — проворчал Славка уже с менее мрачным видом, похоже, аргументы начали действовать, — а то опоздание зафиксируют, премии лишат, и мамины жалобы станут пророчеством, придется мне в этом месяце школу бросать и батрачить на базе постоянно.

Ну что же, раз шутить пытается — значит настроение улучшилось.

— Кстати, знаешь, где живет Мишка Кузнецов? — спросил я его, — надо бы сходить к нему, чтобы сговориться на работу. Вдруг мать его против будет.

— Да не будет она против, им наверняка деньги нужны позарез, живут же без отца! — покачал головой Славка, — и знаю я, где он живет — давай сразу после школы и зайдем!

Мы вошли в школу и прошли сменочный контроль. Я, погружённый в свои мысли, кивнул, здороваясь со стоявшими напротив входа директором школы, Кириешкой и пионервожатой Кирой. Они слишком близко стояли, явно обсуждали что-то. Заметив нас со Славкой, они переключили своё внимание на нас.

Директор озабоченно смотрел на меня в упор. Я хотел идти в раздевалку, но Игорь Иванович остановил меня.

— Павел! — громко крикнул он, чтобы перекричать гул множества голосов.

Я остановился и не представляя, что ему от меня может быть нужно, направился к нему.

Кириешка и пионервожатая отошли от директора в сторону и напряжённо следили за нами.

— Что у тебя в портфеле? — строго спросил директор.

Я внутренне удивился, что ему до содержимого моего портфеля и машинально взглянул на него. Из моего портфеля торчало топорище.

Я понял, что привлекло внимание директора и с облегчением внутренне рассмеялся нелепости ситуации.

— Это топор, Игорь Иванович. — с полуулыбкой сказал я, доставая топор из портфеля, — Аркадию Наумовичу надо вернуть.

Забыл его оставить в кабинете, когда разгружались после похода. Только дома обнаружил, что с казенным имуществом домой пришел.

— Я сам верну, — заявил директор, выхватывая у меня топор.

— Ну, хорошо. Спасибо, — пожал я плечами. — Я пойду?

— Иди, — ответил Игорь Иванович, пристально глядя на меня.

Славка ждал меня немного в стороне. Мы вдвоём вошли в раздевалку.

— Чего он у меня топор забрал? — спросил я озадаченно Славку. — Он что, подумал, что я тут рубилово устрою?

— Кто его знает, — пожал плечами друг. — Может, просто не хотел, чтобы ты с топором по школе разгуливал.

В раздевалке мы застали Лёху Мужицкого, я сразу вернул ему книгу, пока помню.

Вместо физкультуры у нас опять была замена в нашем классе. Класс потихоньку наполнился учениками. Вскоре подтянулись педагоги внушительным составом, вместе с пареньком-комсоргом школы. Пришли директор школы с Кириешкой и вожатой. Они остались стоять у доски.

Немного погодя, к нам присоединился Аркадий Наумович и сел на свободной парте.

Прозвенел звонок, в классе стояла тишина. Я чувствовал, как над нами сгущаются тучи. Судя по слету педсостава, похоже, сейчас начнётся разбор полётов по итогам нашего похода. Что тут выходка Тимура, если и я знал за собой косяк и напряжённо ждал.

— Кто ходил в прошедшие субботу-воскресенье в поход, поднимите руки. — велел директор.

Мы подняли.

— Ещё Полянские были, — подсказала пионервожатая.

— Где они, кто-нибудь знает? — спросил директор.

— У Тимура травма, у Дианы бронхит, — ответил я.

Игорь Иванович подошёл ко мне и внимательно посмотрел на меня. Я старательно выдержал его взгляд, ангельски улыбаясь, и изображая из себя самого образцового советского школьника, что он когда-либо видел в жизни.

Директор переключился на остальных и выдерживал паузу. Психологически давит, — понял я, — в этом возрасте, да в это время директор школы — огромная величина. Старается прогнуть учеников еще до того, как начнется разбор полетов. А может, и примечает тех, кто не держит его взгляд, чтобы потом знать, на кого надавить, кто легче прогнется.

— Кто принёс в поход выпивку? — строго спросил он наконец.

В классе стояла тишина. Многие знали, что одну из бутылок принёс я. Вот сейчас меня и сдадут, подумал я.

Но в классе стояла тишина.

— Это был Тимур Полянский, — вдруг сказала вожатая.

Она-то откуда знает? Втихаря же пили. Проболтался всё же кто-то…

— Его поступок поставил под угрозу всю туристическую группу, — встал школьный комсорг. — И закономерно привел к последующему буйству в больнице. Предлагаю поставить вопрос об исключении Тимура Полянского из рядов комсомольской организации за поведение, несоответствующее моральному облику советского комсомольца.

В принципе, что Тимур вылетит сегодня из комсомола, можно было не сомневаться. Устроить пьяную драку в больнице, да еще и разбить там какое-то оборудование — какой там комсомол! Меня больше интересовало, как он в него вообще попал, насколько я понял, он и до этого ангельским поведением не отличался. В моем детстве, насколько помню, таких парней в комсомол все же не брали. С другой стороны, слышал и рассказы друзей о том, что в их школах в комсомол загоняли всех поголовно, чтобы отчитаться в районо, или где им там положено по таким вопросам отчитываться. Видимо, сильно это зависело от конкретного города и района.

«Поставить вопрос»? Что делать после выступления комсорга школы, не понял не только я, но и остальные. Все переглядывались между собой.

— Голосуем, товарищи комсомольцы, за исключение Тимура Полянского! — строго сказал комсорг, сообразив, что его бюрократическая формулировка оказалась для школьников непонятна.

Руки подняли все, и я в том числе. Вопрос спасения комсомола от Тимура был решен полюбовно.

После этого вдохновленный комсорг закатил речь минут на пять о том, чем и как должен заниматься настоящий комсомолец, чтобы не