Человек из Преисподней: Часть 1. Дом (СИ) - Шабалов Денис

Важняка он все-таки нашел. Зацепил в коридоре буквально на минуту. Генерал, выслушав, тут же смысл понял и обещал до Совета прикинуть.

– Подумаю. Пока не до того. С южного КПП доложили – за утро, начиная с шести, отстреляли четыре буратины и двух киборгов. В районе первой переборки сняли. Похоже, разведгруппа… На западном и восточном направлении тоже неспокойно. На севере пока тихо, но это ничего не значит, сам понимаешь, – поделился он. – Кадавры твари еще те, могут какой угодно финт изобрести…

Серега озабоченно покачал головой. До первой переборки три километра. И если враг совсем рядом – значит, наката не избежать.

– Тревогу будут объявлять?

– В ближайший час желтый уровень. Если к вечеру Сова не вернется и наплыв продолжится – красный. В четыре часа, кстати, Совет собирается. Предварительно. Если изменение по времени будет – доведут. Готовься.

И убежал дальше, сопровождаемый двумя посыльными.

Желтый уровень – это ладно, это как предупредительный сигнал. Опасности еще нет, но уже тревожно. Запрет только один – нельзя уходить за Внешний Периметр. Плюс к тому, в ближайшее время наверняка назначат ГБР на Плантации: по первому сигналу быть готовыми стартовать для усиления тамошнего гарнизона. Путь неблизкий, больше тридцати километров, но от Дома туда уходит железнодорожная ветка, по которой бегают хорошо вооруженные мотовозы. Полчаса – и на месте, если без накладок. Однако – это все в обязанностях ПБО. ПСО задействуется если совсем уж худо, а значит, день пока свободен и можно заняться своими делами. Но при этом краем уха слушать систему оповещения. Заревет – тогда уж к Штабу со всех ног.

Дел на сегодня особо не предвиделось. Сходил в прачечную, забрал что с вечера отдал в стирку. Спросил у женщин про Гришку – пока не появлялся, хотя барахло его тоже готово, постирано-вычищено. Дрыхнет, поди, сукин кот. Заперся в отсеке и рожу плющит. После сгонял по-быстрому к Самоделкину – Михаил Эдуардович подтвердил, что договор в силе: как только раздобудет Серега последнюю пластину, так он сразу за новый броник и усядется. По работе недолго, неделя-полторы. Главная закавыка в титане[79] – металл редкий, его только с тысячников снимают. Потому здесь именно так: материал – заказчика, а работа – мастера. Удовлетворившись сказанным, Серега вернулся к себе. Повозился со снарягой, подготовив основной комплект, проверил еще раз оружие, рюкзак, броню… На этом дела и закончились. Времени двенадцать, до Совета четыре часа… можно и на тренировку.

Каждый командир ПСО волен был строить подготовку своих людей так, как считал нужным. Можно хоть каждый день личный состав на стадион выгонять, а можно самих себе предоставить. Решай сам. Но если на очередном зачете во время пробежки у тебя в группе кто-то сдохнет или в стрелковке, скажем, хреново себя покажет – коэффициент за «сложность, напряженность и специальный режим несения службы»[80] падает на ноль. А значит, и денежное довольствие в два раза урезается, и обойма остается на казарменном положении, пока отстающего не подтянут. Всем коллективом. Война и охота – дело командное. И ответственность в обойме должна быть коллективной.

Серега порядок у себя завел такой. Каждый боец занимается своей физухой индивидуально. Но за две недели перед очередным зачетом – проверка обоймы. Не сдал – пеняй на себя. Будешь пахать до оранжевых зайчиков в глазах. А потом еще и в спарринг с командиром встанешь. А командир руками и ногами махать горазд, огребешь до кровавых соплей. И поделом. Ибо сам виноват – своим разгильдяйством и ленью обойму подводишь. А вот тренировки по боевой подготовке – тактика, взаимодействие, слаженность – всегда проводились в команде. Как иначе тактические схемы отработать, почувствовать своего товарища? Только групповая тренировка, иначе никак.

Пока шел до тренировочного зала – прикинул программу на сегодня. Неплохо бы, конечно, становую – но хотелось чего-то более активного. И Серега решил поработать с куклой. Организм после недельного выхода пока в боевом режиме, рефлексы обострены. Самое время. Дома безопасно, еще день-другой – и пойдет расслабуха, риск вырастет в разы. А пока можно.

Собирать обойму сегодня не стал – вот только вчера вернулись, пусть передохнут пару дней. И без того неделю с оружием в обнимку. Послезавтра, если нормально все будет, – можно. Но когда вышел из ворот в южную галерею – ухмыльнулся: почти все здесь. Кто-то на пробежке, кто-то под штангой корячится, кто-то становую тянет, кто-то с ножом работает. Помахав пацанам рукой – на что получил нестройные выкрики «Командир тут!» и «Здорова, командир!» – Серега повернул налево и по дорожке дошел до приземистого одноэтажного здания, сложенного из мощных бетонных плит. Над массивной дверью, запирающейся как изнутри, так и снаружи, висела небольшая черно-белая табличка: «БСК». Блок содержания кукол.

Здесь он бывал частенько и знал планировку от и до. Да и планировки той всего ничего. Сразу за дверью – помещение дежурного. Дальше вторая дверь, куда мощнее первой, во внутренний зал. Сюда же выходят и двери отсеков-камер, расположенных по всему периметру. Их десять штук, но редко когда все полны. Чтоб их наполнить – это нужно очень сильно постараться. Иногда обоймы получали специальную задачу и целенаправленно выходили в загон. Это было куда сложнее обычной охоты – куклами называли кадавров, пойманных живьем. А использовали их просто – для тренировок.

Когда ты стоишь в спарринге с обычным противником, таким же человеком, как ты, своим, бойцом подразделений – ты подсознательно понимаешь, что это просто спарринг. Жесткий – да; тяжелый – да; травмоопасный – возможно. Но не смертельный. Жизни твоей ничего не угрожает: в нужный момент достаточно хлопнуть рукой – и вот уже удушающий ослаблен, и ты выплываешь из мрака на свет. А раз так – нет мотивации выложиться на полную и сверх того. Тебе лишь кажется, что ты работаешь на пределе, но это не так. Спарринг с куклой – совсем другое. Это напряжение всех твоих сил, всей воли, это схватка на смерть. Ибо он, кадавр, – жалости не знает и пощады не даст. Мозговые центры, отвечающие за эти понятия, полностью заблокированы, а порой элементарно удалены. Для него человек – враг. Цель – убить любым способом, любой ценой, пусть даже и ценой своей недожизни. Инстинкт самосохранения обрезан до минимума. Чувство опасности практически отсутствует, а тот несчастный огрызок, что остался – нужен лишь для максимально эффективного выполнения задач. И вот такой бой стоил сотни обычных спаррингов.

– Здравия желаю, товарищ майор! – в смене сегодня стоял молодой парнишка из комендантских. Сержант. Серега не помнил, как его зовут, но в лицо знал. Подскочил из-за стола, вытянулся по стойке «смирно»: для любого армейца офицер ПСО это много, пусть даже и не значится в прямых начальниках. Здесь ведь не только в чинах дело, но и в уважении – люди в паутину уходят, неделями пропадают, назад возвращаются. И добычу приносят. Как не уважать? А тут еще и целый майор, хоть и совсем недавно полученный.

– Здравия желаю, товарищ сержант. Как обстановка? Спокойно? – дежурно поинтересовался Серега.

– Так точно.

– Сколько единиц в наличии?

– Четверо.

– Включи, посмотрю.

Сержант застучал по клавиатуре – и экран, расквадратившись, показал внутренности четырех камер.

– Вторую откроешь, – дочитав столбик информации под левым верхним квадратом, сказал Сергей. – Махну рукой – и давай…

– Понял, сделаем, – сержант замялся на короткое время, но все же решился: – Только вы уж это… поосторожнее. Не как в прошлый раз. Товарищ полковник ругается – не успевает, говорим, организмы списывать…

Серега криво усмехнулся. В прошлый раз, пару месяцев назад, нехорошо получилось. Излишняя самоуверенность губит. Решил не как обычно, после, – а перед выходом поработать. Отдыхали к тому времени почти неделю, и организм расслабился, вышел из боевого режима. К тому же – информацию по кукле не прочитал. Вот и попался ему экземпляр с металлическим шлангом вместо трахеи. Завалил его Серега на удушающий – а он возьми да и прикинься мертвяком. Хитрый, сука! И как только Серега, решив, что придушил тварь, из рук-то его выпустил – извернулся да зубами к горлу. Хорошо, промахнулся, вцепился чуть левее, в трапецию. Иначе хана. Так и пришлось висок ему ломать. Да и потом еще не сразу отцепился, челюсти ножом разжимали.