Будь по-твоему, Алекс... - Карла Кэссиди

– Ханна, ты просто дура! – Он швырнул документы на кофейный столик. – Забери – они составлены для тебя! – С этими словами Алекс развернулся и тяжелыми шагами промаршировал вон из комнаты. Потом с грохотом захлопнулась входная дверь.

Ханна подошла к окну. Отодвинув занавески, она смотрела, как Алекс садится в машину, рывком захлопывает дверцу; как машина, взревев мотором, срывается с места и на опасной скорости исчезает вдали.

– Ты ошибаешься, Алекс, я не дура, – прошептала она, прижавшись лбом к оконному стеклу. – Просто я хочу выжить… – закончила она, и дальнейшие слова потонули в бессвязных всхлипываниях.

Алекс на бешеной скорости пролетел мимо своего особняка и направил машину на северо-восток, прочь с Лонг-Айленда. Бушевавшая внутри его слепая ярость понуждала его мчаться и мчаться вперед – в никуда.

Ханна Мартиноф. Кому нужна такая свихнувшаяся сумасшедшая? Другая женщина онемела бы от счастья на ее месте при виде такого роскошного подарка – документов на владение собственностью. У нее были неприятности, и Алекс постарался устранить их единственным известным ему способом. Чего вообще она от него хотела? Вопрос был чисто риторическим. Ханна не хотела от него ничего. Она вообще не хотела его больше видеть. И замечательно! Ему же лучше! Он достаточно натерпелся от этой сумасшедшей и ее идиотского барана. Хватит с него наблюдений за облаками и разговорчиков о несовместимых астрологических знаках.

Сейчас ему необходимо заново сосредоточиться на работе. После отпуска, после рокового знакомства с Ханной, он совершенно забросил дела и позабыл, как удобен и безопасен мир бизнеса – мир, в котором он привык вращаться и который никогда не подводил его. Пришло время вернуться туда и перестать тратить силы на бесплодные ухаживания за этой заблудившейся в собственных теориях женщиной, запросы которой он так и не смог удовлетворить. Приняв такое решение, Алекс повернул машину на главное шоссе и помчался в направлении своих офисов в Сити – Нью-йоркском центре коммерции и финансов.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Ханна стояла на веранде и махала рукой вслед лимузину, который увозил маленькую Кэрри. Они добились немалых успехов. Кэрри с каждым днем все больше и больше раскрывалась, но почему Ханна не чувствовала себя счастливой? Счастье… это чувство перестало быть для нее доступным с тех пор, как две недели назад она вычеркнула Алекса из своей жизни.

Ей пора было возвращаться в дом. Эдна наверняка уже разложила по тарелкам приготовленный ужин, но Ханна все медлила. Ей не хотелось расставаться с красотой вечерней природы. За прошедшие две недели наступило лето. Оно наполнило воздух благоуханием распустившихся буйным цветом растений, запахом прожаренной солнцем земли, жужжанием пчел и сонными шорохами полуденной жары. Лето было ее любимым временем года, но в этот раз Ханна почти не радовалась его приходу.

Разве могла она предположить, что без Алекса ее существование станет пустым и тоскливым? Несмотря на все принятые Ханной меры предосторожности, несмотря на ее осмотрительное поведение, она совершила невообразимый поступок: влюбилась в Алекса. Теперь ей предстояло вычислить способ борьбы с пронзительной тоской, которая атаковала ее всякий раз при мысли об Алексе.

– Ханна, вы идете ужинать? – выглянула на веранду Эдна.

– Спасибо, я не голодна, – ответила она и выдавила некоторое подобие улыбки.

– Вы должны поесть! – настаивала пожилая матрона. – И нечего мне пудрить мозги всякими улыбками! Меня не проведешь. Я-то вижу, что у моей голубушки от горя разрывается сердце… Ах, с каким удовольствием я бы свернула шею этому негодяю!

Ханна посмотрела на смутные очертания особняка за холмами. Алекс там, стоит лишь перейти насыпь.

– Я сама во всем виновата. Ты ведь предупреждала меня, помнишь? – Она сдержанно улыбнулась. – Ты говорила, что с меня станет заболеть алексофобией. – Улыбка медленно погасла. – Когда мы впервые встретились, я поклялась, что не поддамся напору чувств и не влюблюсь, но потом, по мере того как мы начали узнавать друг друга, я вправду поверила, что Алекс на самом деле другой. Я поверила, что у нас есть шанс, что Алекс сможет научиться любить… какая я все-таки дура! – заключила она с горьким смешком.

– Никакая вы не дура, – сказала Эдна и обняла ее за плечи. – В этой истории единственный дурак – Александер Доналдсон. Пойдемте ужинать. Вы будете есть, а я тем временем расскажу все последние местные сплетни, которые услышала утром в бакалейной лавке.

Ханна благодарно улыбнулась. Она знала, что Эдна старается отвлечь ее разговорами, чтобы вытеснить из ее головы мысли об Алексе. Женщины вернулись в дом.

Алекс выпрямился за рабочим столом и посмотрел в окно. Облака покрывали небо неописуемо красивыми узорами. Краем уха он улавливал монотонное гудение голосов вокруг него – люди из отделения правовой защиты его компании в который раз перемалывали формулировки договоров между «Уайлдинг Электроникс» и «Доналдсон Корпорэйшн».

Лицо Ханны… Почему в каждом облаке, в каждом шепоте лета ему чудится ее облик? Почему он постоянно ощущает ее незримое присутствие – чем бы он ни занимался, куда бы ни посмотрел? Алекс потер виски, словно собирался физическим воздействием изгнать Ханну из своего сознания, нужно лишь как следует постараться. Раньше, когда Алекс расставался с женщинами, он без труда выбрасывал их из памяти, но воспоминание о Ханне упорно отказывалось стираться.

– Я продолжаю утверждать, что формулировку этого предложения необходимо изменить. Его можно по-разному истолковывать, – заявил Том Ричардс.

– Оно звучит двусмысленно, только если его неправильно читать, – возразил другой юрист.

– Алекс, а ты что скажешь? – вместе обратились они к Алексу. Он посмотрел на мужчин и внезапно понял, что не высидит больше ни минуты за деловыми разговорами. Алекс поднялся из-за стола и устало провел ладонями по лицу.

– Скажу, что мне принципиально наплевать, – ответил он, чем поверг мужчин в состояние шока. – Я поехал домой. Потрудитесь над этой проблемой одни. В конце концов, надо же вам когда-нибудь начинать оправдывать те безбожно высокие гонорары, которые я вам плачу. – И Алекс вышел, не дожидаясь ответа ошеломленных сотрудников.

Может, ему действительно стоит поехать домой, немного отдохнуть? Последние две недели он как проклятый вкалывал по пятнадцать-двадцать часов в сутки, пытаясь перебороть самое глубокое разочарование в своей жизни.

Он вышел из офиса и поехал домой, на Лонг-Айленд. По пути он прокрутил в памяти эти две бесконечные недели. Буквально на днях он очень успешно провернул одну чрезвычайно важную сделку, которая в последующие два года обещала обернуться многократной прибылью. Он должен быть на седьмом небе от счастья, но почему вместо триумфа чувствует ужасающую пустоту внутри? Алекс провел две недели в трудах и заботах, но почему-то перестал получать удовлетворение от работы. Работая, он скорее пытался хоть как-то убить время, хоть чем-то занять часы одиночества. В его характере что-то изменилось. Алекс не мог докопаться, что именно и каким образом, и его трясло от бессильного гнева. Он чувствовал себя бегущей в колесе белкой – выжимал из себя последние силы, но никак не мог сдвинуться с мертвой точки. Только однажды в жизни Алекс ощущал умиротворенное спокойствие – наедине с Ханной. От этой мысли он пришел в еще большее бешенство и в таком нервозном состоянии прибыл домой.