Жена из России - Ирина Лобановская

Да, он довольно многое скрыл от Марии в письмах. Зачем ей знать все детали его жизни? Но и она тоже, оказывается, постоянно лукавила и скрытничала… Писала, что с мужем разошлась… Да, разошлась, но это пустая формальность… Бертил тоже разошелся с двумя женами, но никогда в жизни не смотрел ни на одну из них после развода, да и до него, как сейчас смотрел на Мари ее бывший муж…

И еще этот подозрительный журналист вчера в метро…

А эти странные телефонные звонки, после которых Мари словно уходит куда-то далеко от Бертила, в неизвестные темные дали… И оттуда ее очень трудно дозваться, потому что ей там хорошо…

Да, ей хорошо там, а не с Бертилом…

Конечно, смешно рассчитывать на любовь с первого взгляда… Тем более, в их возрасте… И вообще непонятно, почему Мари рвется уехать из России… Правда, за причинами ходить далеко не придется, они все лежат на поверхности… Сейчас многие торопятся прочь из этой страны… Куда угодно, лишь бы получить вид на жительство…

Но у Мари есть какие-то другие, личные, ее собственные проблемы и причины. И они куда важнее и значительнее всех остальных, общих и привычных, вполне объяснимых. Мария отличается от других. Она непохожа на шведок, испанок, немок, американок, гречанок… Но она не очень напоминает и русских. Приятели Бертила женились совсем на других: более ясных и открытых. Или это только кажется?..

Кто она по национальности? Мари утверждает, что русская. В ней есть, правда, примесь украинской и польской крови, но все равно славянской…

— Антон, ты можешь приехать через два дня? А еще лучше — через три! — сказала Маша. — Бертил в Москве ненадолго.

Но Закалюкина крепко заглючило.

— Лучше я дождусь вас здесь, — сказал он. — Покупайте свою шапку и возвращайтесь. Надеюсь, вы недолго. Сейчас на рынке холодно, не лето.

И снова по-русски! Просто хам!

— Приберу пока твою замызганную квартиру, куплю что-нибудь поесть… Бертил может подождать, пока мы поговорим. Я не хочу ничего откладывать. Ты собираешься уехать? Мне сказал Антон. А почему ты не спросила моего разрешения на отъезд? В конце концов, это мой сын. И я могу его не отпустить!

Маша снова взвилась.

— Можешь не отпустить? — зашипела она. — Только попробуй! Мало того, что ты сволочь, так еще и дурак!

Берт в недоумении переводил глаза с одного на другого.

— Тебе никогда не был нужен Антон! Ты абсолютно не интересовался его судьбой! Ни раньше, ни теперь! И нечего разыгрывать страстные отцовские чувства и демонстрировать свою нежную привязанность к дитяти! Это просто смешно! Я сама, одна буду решать свою судьбу и судьбу моего сына! Моего, понятно? И ты здесь совершенно ни при чем! Можешь делать что угодно! Я выиграю у тебя все суды! Меня выручит Ленька!

У Закалюкина вытянулось лицо: это еще кто?

Бертил подавленно смотрел в стол. Угораздило же Джону Лоуренсу когда-то встретить именно эту женщину…

— А девочка? Ты помнишь нашу девочку? — Маша накалилась до предела.

Ее заносило совсем не туда… Неужели Бертилу так необходимо выслушивать их семейный скандал? С него хватает и его собственных.

Швед встал и вежливо поклонился.

— Я поеду, Мари…

Маша схватила его за руку.

— Берт, прости! Он вывел меня из себя! Ты все равно не сможешь без меня добраться ни до рынка, ни до Татьяны! Еще пять минут, я убью его, и мы поедем покупать шапку!

— А куда мы денем труп, Мари? — логично спросил швед.

Маша фыркнула.

— Об этом я как-то не подумала… Ну, его счастье! Придется оставить его жить! Тем более, что мы скоро уедем… Собирайся, я буду готова через десять минут!

Они вышли на проспект. Ополоумевший Закалюкин остался в Машиной квартире, решив, вероятно, сидеть в засаде до победного конца. Вот только как он представлял себе эту свою обязательную победу?..

— Едем на рынок! — сказала Маша, стараясь оставаться спокойной. — Потом поедим в каком-нибудь стоячем кафе. Или заедем к твоей Татьяне. Надо все-таки навестить и как-то утешить твою бедную хозяйку. А вечером вернемся ко мне… Антон к тому времени заскучает, потеряет всякое терпение и уберется восвояси.

Она сама не верила в то, что говорила. У Закалюкина титаническое терпение, его темных мыслей она до конца не знает, поэтому… Ну да ладно, обойдется!.. Но… Что же она несет?! Ведь ее сегодня вечером будет ждать на вокзале Вовка…

Маша остановилась. Бертил посмотрел себе под ноги и осторожно повел ее дальше.

— Очень скользко, Мари, — заметил жених. — В Москве совсем не убирают улиц?

— Местами, периодами… — буркнула Маша, опять вспомнив Вовку.

Что же ей делать?.. Она действительно запуталась в трех соснах, как предостерегала мать… И как лучше объяснить шведу ее отсутствие вечером и ночью? Что бы такое придумать? Ночная работа? Глупость! Откуда вдруг? Хотя почему нет?.. У журналистов все бывает… Мысли стали коротенькие, как у Буратино…

Но у Бертила был свой план действий, и он сам вышел из неловкого положения

— Нет, Мари, — сказал он, — мне что-то не хочется ехать сегодня на рынок. Я устал и притомился от вчерашней экскурсии. Да и тебе, по-моему, надо немного отдохнуть.

Маша искоса взглянула на него. Врет!.. Хотя изображает очень честные правдивые искренние глазки. Ничего, все будет хорошо, даже если все будет плохо… А дистанция между ними по-прежнему сохранилась… Несмотря на прошедшую ночь…

— Только, пожалуйста, проводи меня к Татьяне, мне одному трудно будет найти дорогу. Хотя если ты занята и у тебя неотложные дела, я постараюсь добраться сам. Я купил карту московского метро. Как там у тебя дела на работе? Наверное, тебе нужно туда съездить? Иначе тебе ничего не заплатят…

Он прямо помешан на деньгах!..

— Решай сегодня свои личные проблемы. А мы с тобой увидимся завтра. И тогда поедем на рынок.

Маша кивнула, не поднимая головы.

— Да, Мари… — вспомнил вдруг жених, — я хотел тебе что-нибудь подарить… Как-то ничего не нашлось… Там в ванной я оставил очень хорошую зубную пасту… Это тебе.

Зубная паста в подарок… Маша с трудом удержалась от улыбки, чтобы не обидеть шведа. Он стремился соблюсти все приличия до конца. Стандартный дешевый джентльменский набор.

— Спасибо, — сказала она. — Я позвоню тебе завтра утром. Часов в одиннадцать. Выгоню бывшего мужа и позвоню.

— Хорошо, — бесстрастно согласился жених. — Только не убивай его! Он мне даже чем-то приглянулся…

Великая мужская солидарность… Или пресловутая привычная европейская деликатность и учтивость?..

"Мы все начнем сначала, любимый мой… Итак…"

Маша уже довольно давно ждала на вокзале. Было холодно. Она переминалась с ноги на ногу, прыгала на месте, пытаясь согреться, и в который раз пристально изучала знакомые концертные афиши напротив. "Басков", "Носков" и "Песков"… Она прочитала их несколько раз сначала, потом — наоборот, с конца, выучила наизусть и, в конце концов, возненавидела и прокляла идиотические афиши и всех троих вместе с их программами.

Смурные и подозрительные вокзальные люди без конца шастали вокруг да около. Вовки не было. Куда он подевался?.. И что ей теперь делать. Ехать домой?.. Ее давно мечтают видеть Закалюкин и Бертил… Она действительно заблудилась в трех соснах…

Или нет, лучше поехать в Мытищи и подождать в подъезде… Ведь Вовка должен, к конце концов, приехать домой…

Он неожиданно возник рядом, подошел откуда-то сбоку, откуда она не ждала, и уткнулся длинным носом в ее волосы.

— Я наблюдал за тобой из-за угла. Но так и не сумел вволю наглядеться. Ты здорово смотришься на фоне вечерней публики и этой грязной стены. Прости, что заставил тебя мерзнуть!

И он сунул ей в ладони привычную шоколадку.

— Ты гад! — сказала Маша, с трудом удерживаясь, чтобы тоже не уткнуться носом в его волосы у всех на виду.

— Да… — задумчиво согласился Вовка. — Пожалуй… Я вообще собирался уехать домой без тебя, оставив тебя тут замерзать… Ты понимаешь, мне вдруг жутко захотелось, чтобы ты снова ко мне приехала… Как тогда, месяц назад, после стольких лет… Чтобы я открыл тебе дверь… И мы долго стояли бы молча, уставившись друг на друга, как два идиота…

Маша с трудом вдохнула холодный воздух, вдруг ставший таким жестким и неподатливым.

— Зато в тепле… — еле слышно выдавила она из себя.

Вовка схватил ее за руку и потащил к электричке, бесцеремонно расталкивая на бегу пассажиров. Маша с трудом поспевала за ним.

— Шевели, шевели ножками! — подбадривал он. — Я совсем тебя заморозил, гад ползучий! Бегом, длиннушка, бегом! Сейчас мы прыгнем в электричку и согреемся! Ты же тренированная девушка! Что же так медленно тянешься? Скорее!

В вагоне он усадил Машу возле себя и положил голову ей на плечо.

— Буду спать до самой станции! — объявил он. — Вчера жутко нализался в одиночку. Утром пришел на работу на бровях. Весь день отпаивался крепким чаем. Думал, умру… Но вспомнил о нашем рандеву и решил немного подождать. Ты скучала без меня? Я ужасно… "Жизнь прошла, как не было — не поговорили…"