На закат от Мангазеи - Сергей Че

- Иринья, ты меня слышишь? – громко спросил Макарин, когда добрался до края.

Ответа не было.

Он заглянул вниз.

Провал был глубоким и узким, и Макарин вдруг подумал, что яма будто специально дотянулась так далеко своим щупальцем, чтобы не выпустить сбежавших от нее людей. Дым уже поредел и висел теперь полупрозрачными слоями, сквозь которые можно было разглядеть черные почти отвесные стены с прожилками льда и выступающими гладкими, будто кем-то обглоданными камнями. На один из таких камней упирались полозьями висящие над пропастью нарты. Вокруг камня постоянно осыпалась земля, и было ясно, что долго он не продержится.

Иринья лежала на широкой задней стенке, в куче сбившихся шкур, все также привязанная за руки к перекладине борта. Она была без сознания, и Макарин быстро понял, почему, когда поглубже вдохнул горьковатый воздух, и все поплыло у него перед глазами. Он зарылся носом в воротник и постарался дышать реже.

Олень фыркал, бился головой о землю, и Макарину с трудом удалось перебраться через рога сперва на мокрую шею животного, потом на спину. Он с каким-то далеким ужасом вдруг почувствовал, как под его весом олень начинает сползать глубже в пропасть. Макарин старался не смотреть вниз, но не удержался и все же глянул, когда перебирался через постромки к нартам. И не увидел дна. Там, далеко внизу, за редеющим слоистым дымом, был только черный мрак, и не было ничего, за что мог зацепиться взгляд. Его передернуло, и он быстро перебирая руками спустился дальше, к задней стенке. Веревка натянулась до упора. Макарин потряс девку за плечо.

- Очнись.

Не было ответа. Нарты рывком съехали еще на пядь вниз, и Макарин присел от неожиданности, чувствуя, как заходится в стуке сердце. Девка валялась безвольным мешком и явно была не в силах себе помочь. На мгновение, Макарина посетила мысль, что ведь и впрямь прав воевода Кокарев, и девка уже особенно не нужна. Она показала дальнейший путь, а сама может отправляться в ад, где таким как она самое место. Он уже было приготовился лезть обратно, пока не поздно, но тут увидел, что Иринья смотрит на него полуоткрытыми глазами.

- Знала, что именно ты меня спасешь, - тихо сказала она. – Есть в тебе что-то от древнего витязя. Спасителя обездоленных.

- Пока не спас, - буркнул он. – Шевелиться можешь?

Иринья приподнялась и охнула, когда нарты вновь рванули вниз. Макарин шкурой почуял, что камень, на который опираются полозья, уже почти вывалился из стены.

- Осторожно, - прохрипел он сквозь зубы. Присел, едва дыша, достал нож и перерезал ремни, стягивающие ее ноги. – Будешь висеть у меня на спине. Держись и руками, и ногами. Отпустишь – умрешь.

Он медленно продел голову в кольцо ее связанных рук. Потом отвязал ее руки от перекладины и покрепче обмотал веревкой запястья.

- А ты любишь связывать женщин, - прошептала она ему в ухо.

- Молчи. Не отвлекай. Держись крепче.

Она прижалась к его спине. И в этот момент камень не выдержал, рухнул вместе с комками мокрой земли, увлекая за собой нарты, которые пролетели вниз и зависли, раскачиваясь, без всякой опоры. Визгливо заверещал олень, забил ногами по стенкам, по нартам.

- Тащи! – что есть мочи заорал Макарин, и натянутая веревка дернула их вверх.

Он карабкался назад, к свету, сдирая ногти сперва о нарты, потом о шкуру оленя, пытаясь забыть о тяжелом грузе за спиной. Веревка тянула их рывками, то и дело срываясь обратно, и когда он наконец добрался до ошалело визжащей головы оленя, он понял, что надо делать, но не помнил, как в его руке оказался нож. Натянутые постромки лопнули, как только их коснулось лезвие, и олень, взвизгнув напоследок, вместе с нартами камнем повалился в пропасть. Макарин ошалело смотрел ему вслед, смотрел как он бьется головой, ногами, туловищем о черную отвесную стену в белых прожилках льда, как становится все меньше, как расступаются перед ним и перед разлетающимися в дребезги нартами слои вонючего дыма, и как наконец проявляется там, далеко внизу, то что, наверное, было дном преисподней. Потом провал опять заволокло серой взвесью, и видение дна исчезло. А Макарин продолжал неотрывно смотреть вниз, пытаясь осознать, что же он видел.

Веревка с силой дернула вверх, и они наконец вывалились на поверхность. Макарин скинул со спины Иринью, отполз в сторону, повалился на спину и долго лежал, бездумно глядя в низкое серое небо, полное набежавших туч. Потом появилась резь в глазах, и он зажмурился, осознав, что смотрел в небо не мигая.

Когда он вновь открыл глаза, над ним нависала сумрачная физиономия Хадри. Самоед хмурился и разглядывал его так, будто видел в первый раз.

- Плохо, - сказал он. – Очень плохо. Ты забрать у подземные демоны их добычу. Теперь они придут за тобой.

Макарин снова закрыл глаза, ничего не ответив. И снова увидел, как слои дыма вслед за падающим оленем расступились, и как вспыхнуло далеко внизу, за черной пустотой, зарево адского пламени, осветив разрушенные стены и башни какого-то города.

Глава 15

- Да привиделось тебе, дьяк, - сказал Шубин. – Успокойся. Бывает такое. Тот вонючий газ каким-то образом в голову отдает, так что видения и похуже твоего случаются. Ко мне однажды на болотах мать-покойница пришла. Еле спасся. Даже и не известно, что хуже – то ли болотный газ, то ли отвары и порошки из мухоморов. И от того, и от другого такое иногда перед глазами встает, что хоть всех святых выноси.

- Может и привиделось, - задумчиво согласился Макарин. – Но он выглядел так реально… До сих пор перед глазами стоит. Будто я парю высоко в небесах и гляжу сверху на пылающий каменный город. Я даже зубцы на башнях рассмотрел, треугольные, не такие как у нас. И дорогу, узкую, петляющую между скалами.

- А людей ты там видел?