Худшее из зол - Мартин Уэйтс

Но сегодня фантазии не приносили облегчения. И он знал почему. События последних дней здорово его завели. Лондонский канал, Пеннинские горы — вот его истинное призвание. А не эта тягомотина. Он скучал.

Он злился, когда скучал.

А когда злился, кто-то должен был за это ответить.

— Пусть что-нибудь произойдет! Хоть что-нибудь! — взревел он и стукнул рукой по рулю.

Очень скоро кое-что действительно произошло.

Он даже заморгал, решив, что у него глюки.

Нет, картинка вполне реальная.

Мальчишка-проститутка. Джамал. Он шел к дому с какой-то женщиной. Женщину он не знал, но разве в ней дело? Самое главное, что объявился маленький ублюдок!

Он сразу же подумал о Кинисайде: нужно позвонить.

Женщина и Джамал подошли к подъезду, набрали номер квартиры.

Номер квартиры девицы!

Кинисайд трубку не брал: Молот слышал бесконечные длинные гудки. Наверное, сидит у себя за городом. Там сигналы совсем не ловятся. Молот отсоединился, не дожидаясь включения голосовой почты, — оставить сообщение он не решился.

Он начал вертеть головой, соображая, что можно сделать.

Женщина о чем-то довольно долго говорила в домофон. Наконец дверь открылась и посетители вошли в подъезд.

Молот потер лоб. Надо подумать.

Принять решение. Проявить инициативу.

Он снова посмотрел на мобильный, будто взглядом мог заставить Кинисайда перезвонить, но телефон молчал.

Он раздраженно вздохнул, закрыл сумку, вылез из машины, натянул на уши вязаную шапочку и стрельнул глазами по сторонам — не следит ли кто за ним.

Вокруг все было тихо.

Зарывшись лицом в поднятый воротник, он подошел к подъезду и приготовился нажать на кнопку звонка.

18

Дверь в дом приоткрыта. Он оглянулся на Пету и Амара, те пожали плечами. Он толкнул дверь.

Внизу все перевернуто вверх дном. Подростки, судя по всему, сбежали. Они, очевидно, торопились — в спешке похватали все, что можно унести, а потом продать.

Над головой скрипнули половицы.

Он жестом показал наверх и начал осторожно подниматься по лестнице. Пета и Амар последовали за ним.

На площадке второго этажа он огляделся. Комнаты, где жили подростки, стояли нараспашку. Они подверглись такому же опустошению, как и гостиная внизу. На полу валялась одежда, которую не успели распихать по сумкам. Но сквозь этот кавардак, как ни странно, проглядывала некая методичность: эти дети частенько в своей жизни откуда-нибудь убегали.

Донован подошел к комнате Отца Джека. Единственная закрытая дверь, из-за которой доносились странные звуки.

Здесь кто-то устроил настоящий погром. Дверцы шкафов были открыты настежь, ящики комодов выдвинуты, содержимое разбросано по всей комнате. Свидетельства тайной жизни Отца Джека — отвратительные, страшные секреты, о которых вдруг заявили во всеуслышание.

Повсюду следы крови, особенно ярко выделявшиеся на фоне белой мебели.

На кровати то ли полулежал, то ли полусидел Отец Джек. Вид у него был жуткий. Толстяк прижимал к себе бездыханное тело Сая и рыдал.

И Донован, и Пета с Амаром поначалу даже растерялись и остановились в нерешительности. Наконец Джек заметил чье-то присутствие и поднял глаза. Едва он понял, кто перед ним, его охватила паника. Он дернулся, чтобы побежать, но, очевидно, поняв бесполезность своих усилий, обреченно кивнул головой.

Донована почти тронуло его горе.

Почти.

— Джек, мы звоним в полицию, — сказал он.

— Только не забудьте туда же сдать черномазого мерзавца, — заскулил Джек. — Позаботьтесь о том, чтобы этот ублюдок заплатил за то, что сделал с моим мальчиком.

Педофил посмотрел на покрытое синяками бледное лицо Сая и начал бережно вытирать кровь у его глаз. Его продолжали сотрясать рыдания.

— Да, — сказал Донован, — обвиняй Джамала. Обвиняй нас. Обвиняй несчастных детей. А еще можно телевидение обвинить. Все кругом виноваты, один ты — белый и пушистый.

— Смотри, сука, что он наделал, — выл Джек, взяв в руку металлический шест. — Он ударил его вот этим. Он…

Огромное тело снова заколыхалось в рыданиях, но Донована они больше не трогали.

— Бог его знает, вот только на этой штуковине — твои отпечатки. Твоя ДНК. Кто это сделал: педофил — прожженный негодяй и насильник — или какой-то мальчишка, которого к тому же здесь нет? Кому поверит суд? Джек, ты в дерьме по самые уши, и тебе из него не выбраться. — Донован мрачно усмехнулся.

Рыдания не утихали.

Донован повернулся к Пете и Амару:

— Улик достаточно?

— Вполне, — кивнула Пета.

— Тогда звоним в полицию, а потом Марии. Надо довести дело до конца.

Он полез было в карман за мобильным, но потом посмотрел на Пету:

— Вы не могли бы это сделать вместо меня? Я сейчас вообще не в состоянии что-либо предпринять.

Он выбрался из комнаты, спустился по лестнице, вышел на улицу и сел прямо на асфальт. Закрыл глаза.

Постарался отключиться от всего на свете.

— Кэролайн Хантли? — Мария говорила в металлическую решетку микрофона на подъезде.

— В чем дело? — донесся слабый голос, в котором одновременно звучали нотки отчаяния и надежды.

— Меня зовут Мария Беннетт. Я главный редактор лондонской газеты «Геральд». Вы не позволите войти? Мне нужно с вами поговорить.

В ответ послышался тяжелый вздох, будто женщина потеряла всякую надежду.

— Я не общаюсь с журналистами. Уходите, пожалуйста.

— Я вас очень хорошо понимаю, — быстро заговорила Мария, чтобы женщина не успела повесить трубку. — Я не буду задавать никаких вопросов. Но у меня для вас, возможно, имеется информация. О вашем отце.

— Что за информация? — теперь в голосе звучала только надежда. — Он жив? Его нашли? Он не пострадал?

— Можно мне к вам войти?

Молчание.

Мария точно знала, что женщина раздумывает, стоит ли открывать, или это очередной трюк, чтобы проникнуть в дом. Она по опыту знала, что сейчас все зависит от того, найдет ли она верные слова.

— Я не из желтого издания. Я главный редактор «Геральда». Вы можете это проверить — я дам вам номер, по которому можно позвонить. Честное слово, мне очень нужно с вами поговорить. Вы должны меня выслушать.

Снова тишина.

Мария посмотрела на Джамала, скрестила пальцы на удачу. Джамал пожал плечами. На другом конце опять вздохнули.

— Хорошо, проходите. Четвертый этаж, квартира восемь.

Дверь запищала, Мария ее открыла, пропустила вперед Джамала, подождала, пока дверь снова наглухо закроется. Они начали подниматься по лестнице.

Она чувствовала знакомый трепет в груди и радость, потому что снова занималась любимым делом. А то ведь засиделась за столом руководителя.

Кэролайн ждала их на площадке перед открытой дверью в квартиру.

Мария протянула руку, Кэролайн ответила на рукопожатие. Мария приветливо улыбалась:

— Мария Беннетт.

— Кэролайн Хантли.

Кэролайн оказалась высокой блондинкой лет двадцати семи — двадцати восьми. Если бы не бессонные ночи, она была бы очень привлекательной.

— На площадке не очень удобно разговаривать… — сказала Мария.

Кэролайн заметила Джамала.

— Кто это с вами? — В голосе страх и сомнение, словно ее обманули. — Это же не журналист.

— Это Джамал. Собственно, он и есть основная причина, по которой мы должны с вами поговорить. — Она показала на дверь квартиры. — Можно?

Кэролайн кивнула, отступила вглубь, пропуская гостей. Мария улыбнулась, поблагодарила и вошла. Джамал, робко кивнув, последовал за ней.

Кэролайн закрыла за ними дверь.

Мария огляделась:

— Очень симпатичная квартира.

— Она сейчас далеко не в лучшем виде, — заметила Кэролайн, садясь в кресло. — Как, впрочем, и хозяйка.

Мария посмотрела на нее сочувственно и понимающе кивнула. Она успела заметить, что домашний костюм Кэролайн покрыт пятнами, а волосы не мыты.

Кэролайн жестом указала на диван. Мария и Джамал сели рядом.

— Итак?

По просьбе Марии Джамал повторил для Кэролайн свой рассказ. Он рассказывал то же самое, но излагал события мягче, чтобы как можно меньше ранить слушательницу.

— Вот как… — сказала она, когда он закончил, в замешательстве пожимая плечами.

В комнате повисла почти осязаемая тишина. Джамал посмотрел на Марию, ища защиты и подтверждения, что он все сделал правильно. Она улыбнулась, ободряюще кивнула.

— Очень вам сочувствую, Кэролайн… — сказала Мария.

Кэролайн обхватила себя руками, опустила голову. Плечи затряслись.

— Я… э-э… принесу вам воды, — предложила Мария.

Та кивнула в ответ, хотя вряд ли услышала, что ей говорят.

Мария встала, поискала глазами кухню и жестом пригласила Джамала следовать за ней. Нужно ненадолго оставить Кэролайн одну.