Все предельно (сборник) - Стивен Кинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Все это, разумеется, очень грустно. Теперь я задам вопросы вам, мистер Флетчер. Многие из них, скажу об этом честно и откровенно, из тех, на которые отказался ответить Томас Эррера. Надеюсь, вы не откажетесь, мистер Флетчер. Вы мне нравитесь. Держитесь с достоинством, не плачете, не молите о пощаде, не надули в штаны. Вы мне нравитесь. Я знаю, вы делаете только то, во что верите. Это патриотизм. Вот я и говорю вам, друг мой, будет лучше, если вы быстро и честно ответите на мои вопросы. Мы же не хотите испытать на себе действие машины Хайнца.
— Я же сказал, что помогу вам, — ответил Флетчер, понимая, что смерть ближе, чем лампы под потолком, за проволочным ограждением. А боль, к сожалению, еще ближе. А как близко Нунес, Эль Кондор? Ближе, чем думали эти трое, но недостаточно близко, чтобы спасти его. Если бы Эскобар и Невеста Франкенштейна подождали еще два дня, может, двадцать четыре часа… но не подождали, и вот он здесь, в комнате смерти. Пришла пора посмотреть, из какого материала он сделан.
— Вы сказали, и хотелось бы, чтобы ваши слова не разошлись с делом, — отчеканила женщина. — Мы здесь не для того, чтобы валять дурака, gringo.
— Я знаю, — дрожащим голосом ответил Флетчер.
— Я думаю, вам пора закурить, — заметил Эскобар, а когда Флетчер помотал головой, взял сигарету, закурил, о чем-то задумался. Наконец, вскинул глаза на Флетчера. Сигарета, как и в прошлый раз, находилась по центру рта. — Нунес появится скоро? — спросил он. — Как Зорро в том фильме?
Флетчер кивнул.
— Как скоро?
— Я не знаю, — Флетчер помнил о том, что Хайнц стоит рядом с его адской машиной, скрестив руки на груди, готовый в любой момент продолжить разговор об особенностях боли. Помнил он и о Рамоне, стоявшем справа, на границе периферийного зрения. Он не видел, но догадывался, что рука Рамона лежит на рукоятке револьвера. И тут последовал второй вопрос.
— Когда это случится, он нападет на гарнизон Эль Кандидо в горах, на гарнизон в Сан-Терезе или сразу войдет в столицу?
— На гарнизон в Сан-Терезе, — ответил Флетчер.
«Он сразу пойдет на столицу, — сказал ему Томас, пока его жена и младшая дочь, сидели на полу, смотрели мультфильмы и ели попкорн из белой миски с синей полосой на ободке. Флетчер помнил синюю полосы. И сейчас отчетливо ее видел. Флетчер помнил все. — Он ударит в самое сердце. Нечего размениваться по мелочам. Он ударит в самое сердце, как человек, который хочет убить вампира».
— Он не попытается захватить телецентр? — спросил Эскобар. — Или государственную радиостанцию?
«Прежде всего радиостанцию на Сивил-Хилл», — говорил Томас под музыку мультфильма. Теперь показывали Роудраннера, черепашку, которая в облачке пыли в последний момент всегда убегала от Койота, к каким бы хитростям не прибегал тот, чтобы ее поймать.
— Нет, — ответил Флетчер. — Мне передавали, что Эль Кондор сказал: «Пусть балаболят».
— У него есть ракеты? Земля-воздух? Противовертолетные?
— Да, — тут он говорил правду.
— Много?
— Не очень, — уже не вся правда. У Нунеса больше шестидесяти ракет. А вертолетов у правительства — только двенадцать. Старые русские вертолеты, на которых много не налетаешь.
Невеста Франкенштейна похлопала Эскобара по плечу. Эскобар наклонился к ней. Она зашептала, не прикрывая рта. Могла не прикрывать, потому что губы едва шевелились. У Флетчера такое ассоциировалось с тюрьмами. Сам он в тюрьме никогда не сидел, но фильмы о ней видел. Когда Эскобар зашептал в ответ, он поднял пухлую руку, чтобы прикрыть рот.
Флетчер наблюдал за ним и ждал, зная, что женщина обличает его во лжи. Скоро у Хайнца появится новый материал для его статьи «Некоторые предварительные наблюдения об использовании и последствиях электризации говна субъектов, упорствующих на допросах». Флетчер осознал, что ужас создал внутри него две новые личности, по меньшей мере, две, суб-Флетчеров, которые очень настойчиво пытались навязать ему свое, далекое от реальности мнение в части дальнейшего развития событий и его поведения. Одну личность Флетчер классифицировал как печального оптимиста, вторая могла предложить только печаль. Печальный оптимист, мистер Может-Они-Пойдут-На-Это, убеждал Флетчера, что они, возможно, собираются его отпустить, что за углом, на улице Пятого мая, возможно, стоит автомобиль, что завтра утром, возможно, он приземлится в Майами, испуганный, но живой, и происходящее сейчас будет вспоминаться, как дурной сон.
Вторую личность, предающуюся печали, звали мистер Даже-Если-Я-Это-Сделаю. Флетчер мог бы удивить их, обострив ситуацию. Его бы избили, зато они бы заткнулись, так что да, он мог их удивить.
«Но Рамон застрелит меня, даже если я успею схватить Эскобара за горло».
А если ему наброситься на Рамона? Попытаться завладеть револьвером? Сложно, но реально. Охранник толстый, толще Эскобара как минимум на тридцать фунтов, дышит со свистом.
«Эскобар и Хайнц набросятся на меня до того, как я выстрелю».
И женщина, скорее всего, тоже. Она говорила, не шевеля губами. Возможно, владела приемами дзюдо, карате или тэквандо. А если он застрелит их всех и выберется из комнаты?
«Даже если выберусь, везде охранники. Они услышат выстрелы и сбегутся в подвал».
Разумеется, в таких комнатах хорошая звукоизоляция, по понятным причинам, но даже если он поднимется лестнице из подвала, выйдет из здания на улицу, это будет только начало. И Мистер Даже-Если-Я-Это-Сделаю будет все время бежать вместе с ним, каким бы длинным ни был этот забег.
Но главное заключалось в том, что ни мистер Может-Они-Пойдут-На-Это, ни мистер Даже-Если-Я-Это-Сделаю не могли ему помочь. Они только отвлекали, являли собой иллюзии, созданные его мечущимся в поисках выхода разумом. С тем же успехом он мог придумать и третьего суб-Флетчера, мистера Может-Я-Сумею, и узнать его мнение. Все равно терять нечего. От него сейчас требовалось только одно: убедить своих палачей в том, что он об этом не подозревает.
Эскобар и Невеста Франкенштейна наговорились. Эскобар сунул сигарету в рот и грустно улыбнулся Флетчеру.
— Amigo, вы лжете.
— Нет, — ответил Флетчер. — Зачем мне лгать? Или вы думаете, что я не хочу выбраться отсюда?
— Мы понятия не имеем, почему вы лжете, — женщина пристально смотрела на него. — Мы понятия не имеем, почему вы вообще взялись помогать Нунесу. Некоторые говорили об американской наивности, я не сомневаюсь, она сыграла свою роль, но дело не только в этом. Впрочем, теперь это не важно. Я думаю, пора продемонстрировать нашу машину в действии. Хайнц?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});