Миры Роджера Желязны. Том 13 - Роджер Желязны

Мы переночевали в расщелине. Утром я укрепил страховочный конец в скале и с помощью пневматического пистолета полез на стену. Док страховал меня. Дважды я сорвался, но к полудню смог проделать тропу на сорок футов. Потом я остался врачевать свои синяки, а Генри сменил меня. Через десять футов на смену ему пошел Келли, и мы все страховали его. Потом пришел черед Стэна и Малларди. Тогда на стене должны были находиться сразу трое, потом четверо. К закату мы поднялись на сто пятьдесят футов и все покрылись мелкой белой пылью. Было самое время принять ванну. Мы заменили ее ультразвуковым душем.

На следующий день к обеду мы все были на стене, связанные вместе, и, обнимая холодный камень, медленно, с трудом ползли наверх, стараясь не глядеть в пропасть.

К концу дня мы закончили самый трудный участок; дальше уже можно было за что-то цепляться руками и чувствовать нечто под подошвами башмаков — правда, не слишком много. И этого было явно недостаточно, чтобы продолжать путь в темноте. На ночь нам пришлось еще раз вернуться в расщелину.

Утром мы прошли стену.

Наш путь вел круто вверх и на запад.

Мы прошли милю и поднялись при этом на пятьсот футов. Преодолев еще милю, мы поднялись футов на триста.

Потом футах в сорока над нами оказался выступ. Стэн проделал этот сложный подъем, пользуясь пистолетом, чтобы посмотреть, что нас ждет дальше.

Он жестами позвал нас к себе, и мы последовали за ним; то, что мы увидели, вполне нас устроило.

Прямо перед нами располагалось место для лагеря, хоть и несколько неровное, но зато достаточно широкое.

Путь наверх был превосходным — обслуживание по высшему классу, утренний кофе в постель и сигара после обеда. Склон уходил вверх под утлом градусов в семьдесят, с большим количеством маленьких уступов; хороший, чистый камень.

— Полный порядок! — воскликнул Келли.

Никто не стал ему возражать.

Как следует перекусив, мы решили весь день посвятить отдыху. Теперь мы находились в сумеречном мире, разгуливая там, где еще не ступала нога человека, и остро ощущали свою уникальность. Было здорово просто вытянуться, расслабиться и попытаться забыть про свои синяки.

Я проспал весь день, а когда проснулся, небо было усыпано тлеющими огоньками. Я лежал, и мне не хотелось шевелиться; сон тоже пропал — столь великолепным был вид простиравшихся надо мной небес Пролетел метеор, оставляя за собой бело-голубой след. Потом еще один. Я обдумал наше положение и решил, что игра стоила свеч. Холодное, жесткое, прекрасное ощущение высоты охватило меня. Я пошевелил пальцами ног.

Через несколько минут я потянулся и сел. Посмотрел на своих спящих товарищей. Затем попытался заглянуть в самую глубину ночи. А потом посмотрел вверх на гору и медленно проверил наш завтрашний маршрут.

В тени я уловил какое-то движение. Что-то находилось в пятидесяти футах слева от меня и десятью футами выше.

Я взял свой ледоруб и встал.

Прошел пятьдесят футов влево и посмотрел вверх.

Она улыбалась, а не пылала огнем.

Женщина, невероятная женщина!

Абсолютно нелепо! Во-первых, она бы замерзла до смерти в мини-юбке и кофточке без рукавов. Иначе и быть не могло! Во-вторых, как она тут дышала?

Но, похоже, все эти проблемы ее мало волновали. Она помахала мне рукой. У нее были темные длинные волосы, но глаз я различить не мог. Гладкие бледные щеки, широкий лоб, маленький подбородок формировали тот образ, который удовлетворял простым теоремам, определяющим геометрию моего сердца. Если все углы, поверхности, кривые будут верными, оно пропустит пару ударов, чтобы забиться с новой силой.

Я проверил, убедился, что сердце забилось сильнее, и сказал:

— Привет!

— Привет, Седой, — ответила она.

— Спускайтесь вниз, — предложил я.

— Нет, ты поднимайся сюда.

Я взмахнул ледорубом. Когда я взобрался на уступ, ее уже там не было. Я огляделся и снова увидел ее. Она сидела на камне в двенадцати футах надо мной.

— Откуда вы знаете мое имя? — спросил я.

— Любому видно, каким должно быть твое имя.

— Хорошо, — согласился я, — а вас как зовут? Казалось, ее губы шевельнулись, но я ничего не услышал.

— Повторите, пожалуйста.

— Мне не нужно имя, — ответила она.

— Хорошо. Я буду называть вас «девушка». Она как будто засмеялась.

— Что вы здесь делаете? — спросил я.

— Наблюдаю за тобой.

— Зачем?

— Чтобы увидеть, сорвешься ли ты.

— Могу вам заранее сообщить результат. Не сорвусь.

— Возможно, — произнесла она с некоторым сомнением.

— Спускайтесь сюда.

— Нет, ты поднимайся ко мне.

Я снова полез к ней, но, когда добрался, она поднялась еще на двадцать футов.

— Девушка, вы здорово лазаете по горам, — сказал я. Она засмеялась и отвернулась.

Минут пять я преследовал ее, но догнать не мог. Было что-то сверхъестественное в том, как она двигалась.

— Вы, наверное, не хотите, чтобы я присоединился к вам, — сказал я.

— Конечно же, хочу, но сначала поймай меня. — И она снова отвернулась, а я почувствовал, что начинаю злиться.

Было написано не раз, что никто не может победить Безумного Джека в горах. И это было правдой.

Я взмахнул ледорубом и помчался вверх, как ящерица.

Пару раз я почти настиг ее, но лишь почти.

У меня начали болеть натруженные мышцы, но я двигался не сбавляя скорости. В какой-то момент я заметил, что лагерь остался далеко внизу и что я карабкаюсь один по незнакомому склону в темноте. Но это меня не остановило. Наоборот, я еще увеличил скорость; мое дыхание начало сбиваться. Мне почудился ее смех — это еще больше подстегнуло меня. Потом я оказался перед двухдюймовым карнизом, она уже шла по нему. Я пошел вслед вокруг большого выступа скалы — до самого конца карниза. И вдруг она очутилась в девяноста футах надо мной, на вершине острой башенки почти идеальной конической формы. Как девушка смогла попасть туда, я не знал. Дыхание с хрипом вырывалось из моей груди, но я достал веревку, закинул ее и начал взбираться вверх.

— Ты что, никогда не устаешь, Седой? Я думала, ты уже выдохся.

Я перехватил веревку и полез дальше.

— Тебе не забраться сюда, ты же знаешь.

— Не знаю, — прохрипел я.

— Почему ты так хочешь покорить именно эту гору? Есть ведь и другие прекрасные вершины.

— Она самая большая. Вот почему.

— Это невозможно.

— Тогда о чем вам беспокоиться, к чему отговаривать меня? Пусть гора сама разберется со мной.

Когда я стал приближаться к ней, она исчезла. Я добрался до вершины, где она стояла, и в изнеможении опустился на колени.