Реинкарнатор - Сергей Синякин

Именно поэтому Даосов в политику не лез. Очень высока была в ней возможность пострадать за общественное благо и спокойствие.

? Иван Николаевич, — сказал Даосов. — А попроще нельзя? Я человек обычный, мне политические спичи непонятны!

Чувствуете, как завернул? С одной стороны, вроде и в самом деле разжевать смысл сказанного просит, а ведь с другой стороны, натурально — в морду плюнул!

Губернатор побагровел, но сдержался; прошелся по кабинету, постоял у окна и сказал:

— Ну, коли ты такой непонятливый…

И сказал, чего он от Даосова хочет.

Некоторое время реинкарнатор продолжал сидеть с открытым ртом. Всего он ожидал от губернатора области, но такого! Такое мог придумать только губернатор. И никто другой.

Глава 19

Лама слушал Даосова молча, потирая задумчиво маленькие ладошки. Круглое личико его светилось любопытством. Выслушав Даосова, он покачал головой и сказал:

— Это еще что, Боря! Был у меня случай в Одессе. Там наш карнач с одним нуворишем снюхался. Так ты знаешь, что он там за приличные деньги делал? Этому новому хохлу скучно было жить с одной и той же женщиной. А по бабам бегать положение не позволяло. Он в Одессе заместителем мэра был, журналисты его круглосуточно пасли, за нашими политиками так не следят. И что ты думаешь? Наш карнач ему в тело жены разные женские души подсаживал. Представляешь? С виду вроде одна и та же, а по внутреннему содержанию каждую неделю разная!

— И карначу все это с рук сошло? — удивился Даосов.

— Как же! Крепко бы его наказали, но тут, к его счастью, меня на СНГ поставили. Сколько усилий пришлось приложить, чтобы это дело замять! А вот еще случай был…

Даосов сморщился.

— Зубы заговариваешь? Ты мне лучше скажи, что дальше делать? Как мне в отношениях с городским и областным начальством поступить?

Лама пожал узенькими плечиками.

— Я так считаю. Если сильным мира сего чего-то надо, дай им, и пусть отвяжутся. Бесполезное это дело — против ветра плевать.

— Это вы мне советуете? — удивился Даосов. — Знаете ведь, что это противозаконно. Вспомните, запрещено в политику вмешиваться! Папы римские полезли в политику, и что из этого получилось? Ничего хорошего. Так то — папы! А мы сошки мелкие, с нами и разговаривать не станут. Скольких молнией в последнее время поразили? Я читал, на одного мужика так озлобились, семь или восемь раз в него лупили, да попасть не могли, промахивались все. А когда помер, с досады все надгробие молниями исковыряли. Подкрадутся в тучках и давай лупить!

— Бывает… — с легким зевком согласился лама. — Боги, они, дружок, не снайперы, могут и промахнуться.

— Анекдот на эту тему есть, — мрачно сообщил Даосов. — Мужик один с попом пошел в лес на охоту. Вылетает рябчик из-за деревьев. Мужик в него ш-шарах из двух стволов и промазал, конечно. Стоит, матерится в бога, душу и мать. Поп ему говорит: «Не богохульствуй, сын мой. Бог тебя покарает!» Мужик ему возбужденно: «Да иди ты со своим Богом! Надо же, с трех метров промазал, в бога-душу-мать!» Тут с небес молния — ш-шарах! От попа одни тапочки остались. А голос сверху зычно: «Промазал, твою мать!»

Лама хихикнул, осторожно принимая от хозяина чашку ароматного горячего чая.

— У твоего анекдота — во-о-от такая бородища! — показал он. — Этот анекдот, Борис Романович, у Парни еще изложен. Правду говорят, что новое — хорошо забытое старое!

— Я с ума сойду, — сказал Борис Романович. — Меня наш мэр своими идеями задолбал. То он душам справки фиктивные выписать хочет и строем их на избирательный участок пустить, то предлагает их агитаторами сделать, чтобы они народ уговаривали за него голосовать, то подселенки им хочет оформить, то, наоборот, ответственными душесъемщи-ками в чужие тела назначить. У него, как в свое время у Михаила Сергеевича Горбачева, столько замечательных идей, трудно даже понять, почему он с ума не сходит. А если его действительно губернатором назначат? Хана Царицынской области!

— Вот и не надо его до власти допускать! — авторитетно сказал лама. — Но помогать надо!

— То есть как? — Борис Романович ошеломленно по" смотрел на ламу. Волосы его бородки сами собой распрямляться стали. — А действующий губернатор? Я же вам пересказывал его просьбу! И ведь чем мотивирует? Не корысти, говорит, ради, а токмо волею пославшей меня партии! Ты понимаешь, говорит он мне, народ в нищете живет, а мы единственная партия, которая выступает в защиту интересов трудового народа. А сам так смотрит, что бумажник от него спрятать хочется. Про этого Жухрая такое рассказывают! Лама со стуком поставил пустую чашку на стол.

— Знаешь, Борис Романович, я у вас в городе два дня всего, а устал, как за месяц, — сказал он. — Ты послушай, какой я тебе расклад дам. Если Жухрай выборы проиграет, то его обязательно в Москву вытянут. А из Москвы он тебе не опасен. Если мэр в губернаторы пройдет, то мы нужную рокировочку проведем, и большевики опять у власти окажутся. И тогда Жухрай тебя поддержит во всех начинаниях. Ты думаешь, я приезжал есаулов да сотников с кришнаитами мирить? Плевать я хотел на эти религиозные конфликты! Как подерутся, так и помирятся. У меня здесь личные интересы имеются, дорогой мой Борис Романович. У меня доля на мебельной фабрике, доля в алюминиевом бизнесе, ну и кое-что еще, помельче, но терять все равно жалко. С коммунистами местными я уже общий язык нашел, мы друг другу мешать не будем. А если Брюсов пройдет? Это ж опять передел собственности начнется. А кому это нужно? Дорогой ты мой, нам всем стабильность уже необходима, хватит мутной воды, мы свою рыбку в ней отловили, пора уже очистные сооружения ставить, понял? А если так, то такой вот вариант и надо избирать — Брюсову помогать, за него и так многие проголосуют, а на предложение Жухрая тоже без раздумий соглашаться надо. Доходит?

Даосов тупо смотрел на ламу. Лама добродушно посмеивался, беззаботно болтая ножками. Маленькое личико ламы было довольным и немножечко самоуверенным. Глазки с хитрым прищуром разглядывали пытающегося осмыслить новую буддистскую стратегию.

? Ты не думай, — посоветовал лама. — Ты исполняй! В прихожей зазвонил телефон. Даосов вышел в коридор, сел на козетку и поднял трубку. Лучше бы он ее не поднимал!

Звонила Анна Леонидовна. Голос ее был безумен и страшен.

— Негодяй! — вместо приветствия сказала она. — Подлец! Знаете, что вы натворили? Не знаете? Ах не знаете! Подлая вы душа! Я вам поверила, приняла как родного… Эх вы! Но не думайте, это вам не сойдет с рук!

— Да вы успокойтесь, Анна Леонидовна, — сказал Даосов встревоженно, добавив в голос малую нотку участливости. — Успокойтесь и расскажите мне все по порядку. Что случилось?

— Что случилось? — взвизгнула супруга мэра. — Вы еще спрашиваете меня, что случилось? Вы что нам подсунули? Сегодня днем наш Мишенька взял из отцовского сейфа деньги и отправился в ресторан «Маяк». Там он сел за столик, потребовал графинчик водки и — вы представляете! — наш Мишенька ущипнул официантку за задницу! Какую-то накрашенную лахудру он ущипнул за задницу!

— Странно, — подумал вслух Даосов. — Может быть, остаточные явления?

— Не знаю, какие уж там могут быть явления! — рявкнула Анна Леонидовна. — Только никакой водки ребенку, слава Богу, не принесли. Но они отправили Мишеньку в милицию! Я сижу дома, вдруг приходит милиционер и спрашивает, где мой сын. Что я должна была сказать ему? Конечно, я сказала, что ребенок в садике. А он… а он… — Голос женщины предательски задрожал, в трубке послышались глухие рыдания. — В милиции, говорит, ваш сын, его за хулиган ство и сексуальные домогательства забрали! Вы представляете? Моего Мишеньку забрали за сексуальные домогательства! Семилетнего ребенка! Да еще к тому же сына мэра! Вы представляете, что произойдет, если об этом желтая пресса узнает? А если коммунисты пронюхают? Вы представляете, какой начнется скандал?

— И где сейчас Миша? — спросил Даосов, ища взглядом туфли. — Он в милиции?

— Неужели вы думаете, что я позволю ребенку сидеть в камере? — гневно спросила жена мэра. — Конечно же, он дома! Я сразу же поехала и забрала его. Хорошо еще, что начальник милиции хороший друг Валерия Яковлевича. Но ведь его подчиненные смотрят! Да и какого там только сброда нет! Ну вы нам и удружили!

— Ждите, — сказал Даосов. — Сейчас я к вам подъеду. Из комнаты выглянул лама, бросил на Бориса Романовича вопросительный взгляд. Реинкарнатор торопливо пересказал ему суть разговора.

— Так ты ему Маковецкого подсадил! — Лама хмыкнул. — Мог бы и посоветоваться. Я ж про этого Маковецкого все знаю. Тот еще бабник! Да и откуда ему другим быть, если он с Михаилом Лукониным дружил, они вместе по бабам бегали!

— Ладно, — сказал Даосов. — Поехал я.

— Программка где? — спросил лама. — Я пока телевизор посмотрю.

— Под телевизором.

— Ты там не особо задерживайся, — безмятежно зевнул лама. — Тебе еще завтра в аэропорт ехать, меня провожать.