Поцелуй стали (ЛП) - Бек Макмастер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ворота не запирались на ключ, но от времени практически заросли. Онория осторожно потянула решетку, и ржавчина посыпалась под ее пальцами.
Створка поддалась, и незваная гостья сумела проскользнуть внутрь. В склепе было темно и холодно, но она не осмелилась зажечь факел, который купила по дороге, так как он осветил бы помещение, будто фейерверки в ночь Гая Фокса. Закрыв за собой ворота, Онория наощупь спустилась по лестнице.
Один. Два. Третий кирпич справа. Вот. Это место она нашла несколько лет назад. Онория потянула плохо прилаженный кирпич, и посыпалась известка.
Мешочек с дневниками лежал прямо в углублении. Онор схватила его, приторочила к поясу, затем поспешно поставила кирпич на место. Тишина затягивала ее. Непонятно, почему ей так не по себе, прежде она не боялась сюда спускаться.
Пора убираться, пока не пришла охрана, и ужас не заставил Онор струсить. Она поспешила к выходу, дошла до ворот…
И застыла.
Кто-то двигался к склепу по неухоженной лужайке. Синий плащ из мятого бархата свисал с широких плеч, золотой нагрудник поблескивал в лунном свете. Бледный мужчина с отрешенным лицом вышагивал по траве, вооруженный тростью из черного дерева.
К Онории направлялся ее худший кошмар – герцог Викерс.
Глава 13
Голод грыз Блейда, и голубокровный машинально выглянул из укромного места. Викерс во плоти. Такой возможности не представлялось больше полувека.
«Думай, идиот!» – приказал он себе. Эскадрон охранников совсем рядом, а Викерса невозможно застать врасплох – мерзавец носил чертов нагрудник не снимая. Единственный способ убить этого злодея – обезглавить, а так как в трости герцога скрыто тонкое лезвие, то подобраться к нему близко – настоящее самоубийство.
Да ещё и Онория здесь. Чертовка, какова хрена она тут забыла? Внезапно Блейд едва не задохнулся от жуткой мысли: «А если это не случайно? Нет. Невозможно».
Блейд скользил от укрытия к укрытию, следуя за парочкой. Викерс остановился у усыпальницы и воткнул трость в мягкую траву. Палка так и осталась торчать; голубокровный снял перчатки и повесил их на золотую ручку.
«Что он делает?»
Блейд пригнулся, чтобы скрыться за пышно растущим кустом роз. Викерс склонил напудренную голову, стиснул руки за спиной и… просто стоял на месте. Как будто отдавал кому-то дань уважения.
Горе? Или чувство вины? Блейд вскинул бровь. В жизни бы не поверил, что герцог-убийца способен на такие чувства.
«Надеюсь, тя мучит бессонница».
По крайней мере очевидно, что Онория не заодно с ним, так как даже не шевелилась. Если бы Викерс не искупался в духах, то почувствовал бы ее запах.
«Какое искушение. А если тебе больше такой возможности не представится?» – прошептал дьявол у него на плече.
Блейд с трудом сглотнул. Пятьдесят лет за такой шанс. Все те дни, когда он просыпался от крика, вновь переживая агонию утоленного голода и вспоминая тело сестры на полу. Запах ее крови на себе. Скользкую влагу между пальцами. Этот вкус во рту и – черт побери – жажду испить ещё.
И растерянного Викерса в заляпанном кровью белом парчовом пальто, выдавившего:
«Ты убил ее».
Голод, внутренний демон, взревел в Блейде, желая вырваться на свободу. Он ненавидел себя и Викерса. Мир посерел и приобрел резкость. Розы потеряли цвет, а герцог стал бледным пятном на пейзаже кьяроскуро.
Пятьдесят лет.
Эмили.
«Знаешь, я ведь люблю ее, – однажды признался Викерс во время редких приступов меланхолии, накрывавших его по молодости. – Но она никогда не будет принадлежать только мне. И все из-за тебя. Я сделал тебе... подарок. А она не понимает».
Блейд в каком-то тумане почувствовал, как руки сжимаются в кулаки. Влюбленный не закрыл бы возлюбленную вместе с ее обезумевшим от жажды крови братом. Викерс никого и никогда не любил, кроме себя.
Блейд шагнул вперед, чтобы броситься…
– Ваша светлость!
Внутренний животный голод заставил Блейда спрятаться и отыскать обладателя голоса, вторгшегося в его охотничьи угодья. Господин подавил дикий рефлекс, который требовал разорвать на части запыхавшегося слугу у ворот.
Викерс развернулся и схватил перчатки. В его бледных глазах сверкнул гнев, но герцог подавил это чувство:
– Эбигнейл! Я же приказал меня не беспокоить!
– Это девчонка! Дейзи! – прохрипел Эбегнейл. – У нее просто невероятное улучшение! Уровень вируса в крови упал на три процента по сравнению с прошлым месяцем.
Викерс подобрался, словно охотничий пёс и выпалил:
– Три процента? Ты уверен? Как?
– Пока не знаю, ваша светлость.
– Я хочу ее увидеть.
Викерс схватил трость.
Удачная возможность упущена. Демон внутри Блейда завыл от разочарования. Ярость закипела у него внутри. Какая-то часть уговаривала: «Нет, ты не животное!» – но она была слишком мала и заперта в глубине его разума.
Все темные мысли всплыли на поверхность. Ему хотелось убивать, потопить мир в крови. Ногти впились в ладони, и только тут Блейд понял, что сжимает руки в кулаки так крепко, что они дрожат.
«Эмили, о боже, Эмили!»
Послышался шорох юбок, и кто-то пошевелился в усыпальнице. Блейд вскинул голову, будто взявшая след гончая. На губах заиграла улыбка.
«Хочу», – мелькнула у него мысль.
«Тогда бери!» – прошептал внутренний демон.
* * *
Тишина.
О боже мой!
Онория отняла руку ото рта, сделала дрожащий вздох. Казалось, она задержала дыхание на несколько часов, ожидая ухода Викерса. Выглянув за решетку, она не заметила и следа герцога. Надо убраться отсюда, пока он не вернулся.
В ужасе Онория выскользнула через ворота, стрелой метнулась за угол и врезалась прямо в чью-то крепкую жесткую грудь. Она чуть не заорала, но кто-то зажал ей ладонью рот, развернул и прижал к твердому, как сталь, телу.
– Ну-ка, ну-ка, и кто это у нас здесь? – прошептал Блейд.
Онория едва не получила апоплексический удар, ее колени подогнулись. Господин подхватил бедняжку и снова заключил в стальные объятия.
Онория с облегчением закрыла глаза. Хвала небесам, она в безопасности. Если, конечно, можно считать себя в безопасности в объятиях голубокровного.
– Мой котеночек забрел так далеко от дома, – промурлыкал Блейд.
Глаза Онор распахнулись: слова сочились аристократической издевкой. Голос господина изменился, стал незнакомым, грубее и нежнее, словно бархат на песке.
Пленница попыталась освободиться из хватки. Блейд жутковато усмехнулся, от чего волоски у нее на теле встали дыбом, и спросил: