Дюжина межгалактических мерзавцев - Андрей Егоров

– Куда ш-шкондыбаеш-шь, легаш-ш? – прошипел Провокатор и придвинулся ко мне почти вплотную, из его пасти несло сыростью и холодом. У рептилий на редкость мерзкое дыхание, словно внутри у них имеется постоянно работающий рефрижератор.

– Чего тебе? – Буркнул я, и подумал, что рептилии вполне могли устроить заговор против людей. – Ответь-ка мне на простой вопрос. Как ты относишься к Федерации?

– Допраш-шивать будеш-шь? – взвился Провокатор. – Да пош-шел ты! Здес-сь нет ваш-шей влас-сти. Здес-сь только наш-ша влас-сть.

– Ладно, не кипешись, – сказал я. – Дал бы тебе по роже разок для ума. Но не могу. Сам знаешь, что телекин может за это сделать.

– А ты дай, и пос-смориш-шь, легаш-ш. Нехилый замес-с начнетс-ся.

– Слушай, ты, – начал я выходить из себя, – федерация позволила тебе искупить вину, исправиться, начать все с начала. Но ты, похоже, даже не думаешь исправляться.

– С-с чего это ты реш-шил?

– С того это, шепелявый.

Я понял, что ничего от него не добьюсь. Он преградил мне дорогу.

– Будь ос-сторожен. Помни, я вс-сегда у тебя за с-спиной.

Я не выдержал, схватил его за ворот комбинезона. Он поступил точно также. Мы немного потолкались. Но дальше дело не зашло. К счастью, паралича не случилось – то ли телекин не следил за нами во время краткой стычки, то ли не счел эту ссору серьезным конфликтом, но мы не почувствовали даже признаков недомогания…

А на следующий день кто-то проломил Провокатору голову. Он лежал на животе, разбросав конечности, а в зеленоватом черепе зияло аккуратное отверстие.

– Интересно, – сказал таргариец, – ему хвост оторвали сразу или уже потом?

Хвост рептилии, неведомым способом отделенный от тела, валялся в стороне.

– С чего ты взял, что хвост оторвали, а не отрезали?! – Я с подозрением уставился на таргарийца.

– Просто подумалось… – Он насупился. – Ты на меня мокруху не вешай. Я ни при делах.

– Да ты совсем оборзел, легавый! – надвинулся на меня рангун Сивый, – кто тебе право давал – честных сапиенсов обвинять?! И ваще, ты сам с ним был на ножах. Я вас вчера у терминала видел. Вы друг на друга орали и толкались.

– Это правда? – поинтересовался Лео Глуц.

– Правда, – ответил я. – Но я его не убивал.

– Откуда я знаю, какой у тебя приказ? Может, всех нас, одного за другим, порешить…

– Точно, – рыкнул рангун. – Сначала он Зеленого уговорил. Теперь Провокатора. Надо его самого за это к стенке поставить.

– Спокойнее, – осадил агрессора Глуц, – здесь я принимаю решения. Ты… Как там тебя.

– Георг, – сказал я. – Георг Дымов.

– Вспомнил уже. Так вот, Жора, сделай так, чтобы я завтра уже знал, кто это сделал…

– Нехорошо, капитан, – вмешался таргариец, – мы к тебе, как к родному, а ты на нас легавого натравить хочешь.

– Помалкивай, – Лео Глуц развернулся к нему всем телом, – или снова в холодильник хочешь?

– Нехорошо, – повторил тихо Робинзон.

– Что значит – на нас? – поинтересовался лемуриец. – Вас было несколько?! Один держал? Другой хвост отрывал?

– Ты чего погнал, Умник?! – завелся с пол-оборота уголовник и, растопырив пальцы, пошел частить: – На кого батон крошишь, плесень?! Кому дело шьешь, баклан беспонтовый!

– За баклана ответишь, – сказал лемуриец. Выглядел он спокойно, пока спокойно, только желтые глаза потемнели.

Я понял, что сейчас начнется «нехилый замес», как выражался покойный, и решил вмешаться:

– Среди нас убийца. Сегодня он прикончил рептилию, а завтра может заняться каждым из вас. Давайте будем благоразумны…

– И кинем его в мусоропровод! – ткнул в меня пальцем рангун.

Тут уже заорали все хором. Уголовники так и сыпали ругательствами и обвинениями в самых страшных проступках. Шум стоял невообразимый, но драки так и не случилось – все отлично помнили, как действует вызываемый телекином паралич. Даже шарообразный немониец и тот откатился подальше и оттуда крыл всех последними словами.

– У меня богатый опыт! – попытался я перекричать общий гвалт. – Я раскрыл множество дел! – Тут я немного исказил истину – боевой опыт у меня явно превышал следственную практику, да и она имела весьма специфический характер, но сейчас маленькая ложь могла уберечь от большой беды.

– Всем заткнуться! – Лео Глуц в отличие от меня не стал ограничиваться одним только криком и врезал разводным ключом орущему громче остальных Робинзону. Тот вскрикнул, схватился за ушибленный лоб. Пыл остальных разом остыл. – Ну, что, я, наконец, привлек ваше внимание? – Хмуро поинтересовался капитан. – Теперь я скажу. Я федералов тоже не перевариваю. Но у нас другого выбора нет. Кто из вас хочет в ближайшее время стать трупом?

Уголовники угрюмо молчали.

– Мне тоже на тот свет не хочется. Поэтому слушайте мою волю. Можете считать это моей прихотью. У меня есть ручной федерал, и он будет искать убийцу. Я так сказал. А вы все должны оказать ему содействие…

Я поморщился. Не очень-то приятно, когда тебя считают «ручным». Ничего я еще отыграюсь. Мы еще посмотрим, кто здесь ручной, а кто дикий.

– Прости, пожалуйста, – заговорил Красавчик, прежде он вел себя настолько тихо, что казалось – его нет. – Если я правильно тебя понял, ты хочешь позволить…

– Да, – перебил его Глуц. – Я делаю то, что считаю нужным. А ты… – Он замялся на мгновение. – Лучше не пользуйся нашей дружбой. Держись в стороне.

Затем капитан поднял ключ и снова съездил им таргарийца по голове.

– Ваще, беспредел! – выкрикнул Робинзон, вскрикнув от неожиданности.

– Помалкивай, – Глуц погрозил инструментом.

– У вас, капитан, очень весомые аргументы, – заметил Умник, – лично я согласен содействовать следствию. Потому что я невинен, как монахиня с Ленокса [3].

– Ну, что ж, вы все слышали капитана, – я решил сразу взять ситуацию под свой контроль, – обещаю, в ближайшее время найти душегуба и обезвредить. Пока что все вы на подозрении. Но выяснить, кто убийца не составит труда. Уж поверьте. В такого рода делах я мастер.

– Только не перестарайся, – сказал рангун, – я тоже невинная душа. – И добавил некстати: – Будешь мне дело шить, уговорю за милую душу.

Все тут же воззрились на лохматого громилу с подозрением.

– Та-ак, – протянул Робинзон. – Кое-что начинает проясняться.

– Это я неудачно выразился, – Сивый мигом утратил пыл. – Стукну по темечку, только и всего. Вот что я имел в виду.

– Я попрошу всех разойтись, – сказал я строго. – Мне необходимо осмотреть место преступления.

– Валяй, – разрешил Лео Глуц. – Всем разойтись! – И сам демонстративно повернулся и зашагал к своей каюте. За ним нехотя последовали остальные. Последним место преступления покинул Робинзон, напоследок пригрозив, потирая шишку на лбу:

– Ну, ты меня понял, легавый…

– Да понял я тебя, понял, – пробормотал я и склонился над телом Провокатора…

Любой опытный оперативник скажет: проводить следственные мероприятия в таких условиях – дело практически безнадежное.

Хорошо вести расследование, будучи на воле. А если ты заперт в замкнутом пространстве с группой подозреваемых, любое мокрое дело, не раскрытое по горячим следам, превращается в висяк. Здесь нет экспертов, способных исследовать тело и обнаружить на нем мельчайшие частички кожи, волос или одежды убийцы. Стоп, одежда у всех одинаковая. Но мне бы существенно облегчило задачу, если бы здесь были наши специалисты. Эти парни имели сверхточные приборы, легко распознающие «вонь убийцы» – так они это называли. Устройство сканировало атмосферу места, где произошло убийство, и точно определяли, кто и в какое время посещал место преступление. Ведь всякая раса имеет свой особый запах, сохраняющийся долгие часы.

У нас в отделе были также ребята, способные разговорить мертвых. Такие вещи редко рассказывают прессе, да и от домашних держат в секрете. Но у федеральной службы на вооружении множество удивительных штуковин. На пару минут оживив мозг и пристроив к нему простейший речевой аппарат, они умудрялись извлечь из убитых самые ценные сведения – кто, когда и почему прикончил несчастных. Правда, по большей части, ожившие мозги испытывали жуткий стресс и орали не переставая, распахнув механические челюсти до полного натяжения пружин.

В общем, тело убитого может многое поведать следствию. Но здесь, на этом чертовом звездолете, без специальной аппаратуры и экспертов, способных с нею управиться, я мало что мог предпринять. Оставалось уповать на интуицию и профессиональные навыки. Их у меня немного. Ведь следователем я почти не работал. В основном, дознавателем второго ранга.

Эта должность обычно дается тем, кто умеет заставить подозреваемых давать показания. Уж в этом-то деле я поднаторел. Вечером приходилось подолгу держать отбитые костяшки под холодной водой.

Чертовы воры, убийцы и насильники выводили меня из себя не хуже бывшей жены. За долгие годы службы я убедился, что куда лучше иметь дело с законопослушными сапиенсами. Они проявляют предсказуемую реакцию, испытывают рациональный страх, им хочется снова оказаться в привычных жизненных обстоятельствах, когда им не угрожает потеря материальных ценностей и здоровья. Что же касается пассажиров этого рейса – то все они преступники со стажем, для них тюрьма – родной дом и естественная среда обитания, угроза для жизни – их постоянный спутник. В случае опасности они превращаются в хищников, способных вцепиться в горло. Лишь бы спастись.