Почти высокие отношения - Арина Ларина

Однажды, выйдя из застенков своей конторы, Лена не узнала пейзаж. Все было на месте: ярко-голубое высокое небо, голый скверик в мелких пятнах набухающих почек, темные лужи и легкий весенний воздух. В композиции отсутствовала только крупная и слегка сутулившаяся фигура Ивана. Они уже не договаривались о встречах, это стало ритуалом, тем более что у Лены даже не было ключа от комнаты. Она потопталась на ступеньках, поежилась и вдруг почувствовала себя крайне неуютно. Стоя посреди большого города, полного людей, пусть спешащих мимо, но реальных: они толкались в транспорте, ругались или улыбались, – она вдруг ощутила чувство пронзительного одиночества и незащищенности. Словно стояла в глухом лесу, спиной к шевелящимся кустам. У Лены даже пересохло во рту от физического ощущения опасности. Она забежала обратно в холл и на подгибающихся ногах доковыляла до кожаного диванчика, стоявшего в самом углу. Но ни через час, ни через полтора Иван не появился. Охранник недовольно косился на нее, но пока не подходил. В горле словно остроугольная шестеренка крутился жесткий комок. Слез не было, только опустошенность и предчувствие беды. Ивана не было, это могло означать только одно – с ним что-то случилось. На исходе второго часа бесплодного ожидания Лена уже не сомневалась в том, что произошло самое страшное.

Ноги были тяжелыми, словно бутыли с водой. Она вышла из здания и мрачно огляделась. Жизнь кипела внутри большого радужного шарика, а Лена зависла снаружи в пустой и гулкой бесконечности.

В коридоре общежития было многолюдно. Вернувшиеся с работы жильцы клубились горластым беспокойным роем в районе их комнаты. Поскольку говорили все почти одновременно, пытаясь перекричать друг друга, вычленить хоть что-то из этого ора было невозможно. У Лены закружилась голова. Липкий ужас тисками впился в затылок и с размаху хлестнул по коленям. Она привалилась к стене, оглохнув от грохота собственного пульса. Если бы ноги подчинились, то Лена немедленно сбежала бы оттуда, чтобы никогда не узнать, что произошло. Мысли утекли, как воздух из пробитого шарика. Она просто молча сидела на полу и смотрела на рваную дыру в линолеуме.

—…Привет, чего скучаешь? – знакомый голос с трудом дошел до сознания.

Лена медленно подняла глаза: над ней склонился небритый Коля.

– Вишь, беда-то какая, – он скорбно поджал губы и сокрушенно шлепнул себя по ляжкам. От него сильно пахло пивом и еще чем-то. Лена даже не могла определить, приятный запах или нет. И про беду она тоже категорически ничего слышать не желала. Лена вдруг обрела утерянную способность мыслить и попыталась встать. Тело было слабым и вялым, словно после тяжелой болезни. В коридоре уже никого не было.

«Что я тут, спала, что ли?» – лениво удивилась она и снова попыталась подняться. Коля не делал попыток помочь и даже отступил немного в сторону, видимо, опасаясь, что если соседка рухнет, то обязательно его придавит.

«Урод», – равнодушно подумала Лена. Ей вдруг стало совершенно все равно и захотелось спать. Не было больше ни страха, ни отчаяния, а только усталость и тоскливое осознание собственной беспомощности.

– На, выпей, – ей в губы ткнулся пахший рыбой и какой-то химией стакан, удерживаемый грязноватыми пальцами с огрызками маникюра. – Беременная, что ли? Чего разлеглась-то тут? В комнату иди.

Запах пойла, плескавшегося в стакане, подействовал на Лену, как нашатырь. Она брезгливо отодвинулась и резко встала. Голова закружилась еще сильнее, пол качнулся, а в глазах потемнело.

– Э-э! – цепкие пальцы впились в предплечья. – Ты ж трезвая, чего кувыркаешься? Не, Коль, точно, беременная она. Все, теперь не поспать нам будет! Только крикуна за стенкой нам и не хватало. Ну что за жизнь?

– А то вы до этого-то по ночам спали. Ага. Еще неизвестно кто кому спать будет мешать, – мелодичный голос незнакомой молодой женщины прервал стенания вцепившейся в Лену крохотной сухопарой бабенки в застиранном цветастом халате и торчащих из-под него спортивных штанах.

– Верк, пошли, – дернул тетку Коля. – Чего прицепилась?

– Так упадет она, если отпустить, – неуверенно ответила Верка.

Коля смачно поскреб макушку, простимулировав мыслительный процесс.

– Давай ключи, – кивнул он Лене. – Я двери открою, а Верка тебя дотащит.

Лена даже не нашла сил удивиться столь странному распределению обязанностей. Она прислушалась к себе и оторопела. Ей было совершенно неинтересно знать, что случилось с Иваном. Более того, она боялась любой информации даже не потому, что переживала за него. Она переживала исключительно за себя. Ей смертельно не хотелось становиться участницей каких-нибудь бурных трагических событий, требовавших траты денег, душевных сил и времени. Иван сбил ей все планы, что бы там с ним ни случилось. А устраниться от ситуации уже было нельзя, потому что, видимо, поздно. Почему-то Лена была уверена, что Ивана больше нет. Это было ощущение на уровне интуиции. Но одно дело принимать его заботу и ухаживания, и совсем другое – суетиться по поводу утилизации объекта любви. Она содрогнулась: неужели это ее мысли, неужели это она, такая светлая и чистая снаружи, живет с таким чудовищным коктейлем внутри. Но никаких других чувств, кроме желания исчезнуть из этого общежития и забыть все, как страшный сон, у нее не появлялось.

«Я же его любила, – попыталась она убедить себя, но не получилось. Мысль обогнула сознание, затерявшись в пространстве. Лена попробовала еще раз: – Он хороший, добрый, он меня любит, ради него я бросила Олега…»

Она ощутила тихое раздражение. Олега она бросила потому, что бросила, и если бы не Иван, то она так бы и изображала покорную домохозяйку, возможно, до самой старости. Еще пару месяцев назад она мечтала о том, чтобы хотя бы было с кем сходить в кино, чтобы хоть кто-нибудь подарил цветы, а теперь выяснилось, что не нужен ей кто-нибудь. Наверное, какие-то важные центры в мозге из-за того, что их слишком долго не задействовали, усохли и перестали функционировать. И размочить эти «корки» нет никакой возможности. По всему выходило, что мужик в качестве спутника жизни ей был нужен лишь как факт, как подтверждение собственной полноценности, но, получив в руки этот факт, полноценной она себя так и не почувствовала.

«Что ж это такое? – тоскливо размышляла Лена, забыв про топтавшуюся в непосредственной близости от эпицентра переживаний помятую семейную пару, желавшую отделаться от болезненно-серой соседки. – Может, и нет никакой любви? Как же так? Два нормальных, в общем-то, мужика исчезли без следа, просочились, как вода сквозь сито, и даже ничего внутри не осталось, не зацепилось».

Лена попыталась посмотреть на результат со стороны. Нет, осталось. Осталось четкое ощущение упущенной возможности, поскольку если уж и принимать отсутствие пресловутой любви как данность, то надо было хватать хоть что-то.