Продолжение поиска (сборник) - Владимир Караханов

— Спасибо, Алеша, я к тебе по делу.

Старик вошел в комнату следом за нами. На столе две глубокие тарелки уже наполнены жидкостью янтарного цвета. Алеша достал из буфета третью, но я прервал его хлопоты, решительно сказал:

— Я сыт. Спокойно пообедай, а потом с удовольствием выпью с тобой чай и поговорим заодно.

— Зачем потом? Сначала чай выпьем, поговорим, неузели с голода умру?

— Бозбаш нужно есть горячим, не обижай отца. И прекрати суетиться, иначе тоже обижусь, все-таки старше тебя, должен слушаться.

— Тогда здесь посидите, — Алеша распахнул дверь в комнату поменьше, такую же уютную и чистенькую, — музыку пока послушайте. Японский, любую станцию берет. — Он протянул мне транзисторный приемник и вышел.

Я хотел присесть на кушетку и вдруг увидел на ней тигренка, плюшевого, чернополосого, с длинными усами. Мне сразу вспоминается: «Дядя, хде мой усатик?»

И еще: японский транзистор фигурировал в числе украденных вещей на «8-м километре» в Баку.

В мыслях у меня царил хаос. Не выношу совпадений: они нарушают законы логики, которым я привык следовать, выбивают почву из-под ног, придают реальность невозможному. Но когда они возникают в таком удручающем количестве, за ними обязательно скрывается закономерность. Чтобы обнаружить ее, достаточно убедиться в несостоятельности хотя бы одного из совпадений. Едва я об этом подумал, так мне пришла здравая спокойная мысль: стоит сверить номера украденного транзистора и того, что находится в моих руках, и все станет на свои места.

Теперь можно И пофантазировать. Я сел на кушетку и, поглаживая тигренка, попытался мысленно собрать все известные мне факты воедино, при одном лишь допущений, что номера транзисторов сошлись.

К моменту появления Алеши в условно созданной моим воображением картине не хватало лишь незначительных штрихов.

— Зачем не включили? — спросил он. — Вот смотрите, пустого места не будет. Чуть повернешь, музыка. Не любите?

— Люблю, Алеша. Где ты такой достал?

— Измук, как увидел, тоже сразу спросил. Где мне достать? Нуришка купил в комиссионном, большие деньги стоит. Мне на время дал. Добрый он. Пока послушай, сказал, когда надоест, вернешь.

— Тигренок тоже его?

— Как догадались? — удивляется Алеша. — А-а-а… Просто шутите. Нури о машине мечтает. Когда будет, за стекло поставят. Игрушка есть, машины нету.

Алеша заглядывает мне в лицо, приглашая посмеяться над причудами своего мечтателя брата. Но мне не до смеха. Я словно слышу возглас старика: «Нури! Приехал, иди в дом». Не ошибся Егор Тимофеевич, голоса у братьев одинаковые.

— Чем он занимается, твой Нури? спросил я.

— В техникуме учится. В каком не знаю, не поймешь его.

Без труда выясняю и другую интересовавшую меня подробность. Мотоцикл Нури подарил отчим, а тот продал его брату, в рассрочку. Копит на машину, а пока пользуется проданным мотоциклом. Редко, но берет, иногда на несколько дней. Даже шлем один на двоих. И сейчас мотоцикл у Нури находится, вчера забрал.

Алеша вдруг помрачнел.

— Несчастье у них случилось. Отчима арестовали. Дурной человек оказался, большой жулик. Нури рассказывал: дома целый день обыск делали. Мать жалко, Нури жалко. Как с таким человеком жили? Как теперь одни жить будут? Может быть, сюда вернутся… — на его лице проступает улыбка. — Тогда опять всем хорошо будет.

Я смотрю на остывший чай и мучительно думаю, что сделать для этого парня, ставшего мне таким близким, будто знал я его от рождения. Как помочь ему выстоять, когда скоро к его несчастьям прибавится еще одно. В который раз за недолгую Алешину жизнь рушится его надежда на всеобщее благополучие: свое и родных.

До чего же наивен этот искренний и безгранично доверчивый взрослый мальчик и как он умудрился остаться таким?

— Пойми, Алеша, — пытаюсь как ребенку объяснить ему прописные истины, — не может быть всем хорошо: и добрым и злым. Не должно так быть, несправедливо это. За дурные поступки рано или поздно приходит расплата, и никакая жалость тут не поможет. Вот ты, я убежден, будешь всегда жить счастливо, потому что доброта по отношению к другим оборачивается добром для себя.

Я поднялся.

— Уже уходите, а как же дело?

— А дело вот какое: я хотел узнать у тебя бакинский адрес Нури.

Я не обманывал Алешу, ведь я действительно пришел к нему узнать адрес мотоциклиста, приезжавшего на Вторую Поперечную, — Агабаляну, без сомнения, говорили именно о Нури.

— Проспект Нариманова, 64, квартира 16… — Алеша побледнел, облизнув губы, выдохнул: — Нуришка вам нужен?

— Нет, Алеша. Нуришка катался с тобой на лошадках. А мне нужен Нури Наджафов, которого ты сам толком не знаешь.

Прощаясь, я сказал:

— Завтра обязательно приду к тебе в гости, когда отоспишься после смены. Не возражаешь?.. Помни: к тебе относятся с огромным уважением и Кямиль, и другие товарищи с химкомбината, и мы все твои друзья в милиции.

Через полчаса Кунгаров, Эдик и я мчались в автомашине по бакинской магистрали. Рат высится впереди, рядом с шофером.

— Каков подлец! — размахивает он рукой. — Дома не окажется, весь город переверну, а возьму его сегодня.

Шоссе постепенно обрастает промышленными и жилыми корпусами — начался пригород. Сразу за Баладжарским спуском сворачиваем в Нагорный район Баку, и до проспекта уже рукой подать.

Мы вылезли из машины у нового девятиэтажного дома. Эдик, окинув его оценивающим взглядом, одобрительно сказал:

— Экспериментальный…

Через аркообразный вход попадаем в просторный двор; много саженцев, детская площадка с горкой и качелями.

— Шестнадцатая квартира должна быть в первом блоке. Сделаем так…

— Кажется, он! — перебиваю Рата.

Из третьего от нас подъезда вышел высокий парень в спортивной куртке и, сутулясь, быстро пошел в дальний угол двора. Там росло несколько больших старых деревьев, за ними, подойдя ближе, мы увидели мотоцикл с коляской.

— Вон куда направляется, — процедил Рат.

Мотоцикл оглушительно зарычал и тут же захлебнулся. Парень заметил нас. Я узнал его: смуглое узкое лицо, словно нарисованные брови и усики, блестящие, как антрацит, глаза. Он похож на брата, но мне вспоминается не Алеша, а парень в чайхане, сын Гызыл Рагима.

Нури понял, кто перед ним, уже автоматически дернул ногой стартер и вдруг, оттолкнув взревевший было мотоцикл, бросился бежать. Через десяток шагов он врезался в Эдика, обошедшего его с тыла.

Если бы взглядом можно было убивать, Нури перестрелял бы нас, не задумываясь. Поразительно, сколько злобы в этом парне! Откуда? Ведь в отличие от Алеши жил, можно сказать, в тепличных условиях.