Бункер. Иллюзия - Хью Хауи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джульетта увидела, каким старым он стал. Она помнила его еще почти без седины, морщин и пигментных пятнышек на коже. И помнила его ученика.
— Это связано со Скотти, — предупредила она.
Уокер отвернулся и кивнул. Попытался что-то сказать, потом постучал кулаком по груди и прокашлялся.
— Чертовски жаль, — только и смог он произнести и уставился в пол.
— Наш разговор может подождать. Если тебе нужно время…
— Я уговорил его согласиться на эту работу, — признался Уокер, покачивая головой. — Помню, когда пришло то предложение, я все боялся, что он откажется. Из-за меня, понимаешь? Испугается, что меня огорчит его уход. Тогда я почти заставил его согласиться. — Уокер посмотрел на нее, глаза у него блестели. — А я лишь хотел, чтобы он знал, что у него есть свобода выбора. И не собирался его отталкивать.
— Ты этого и не делал. Никто так не думает.
— Как мне кажется, он не нашел там счастья. Его дом был здесь.
— Ну, для нас он был слишком умен. Не забывай про это. Мы всегда так говорили.
— Он любил тебя, — сказал Уокер и вытер глаза. — Черт, как этот мальчишка на тебя смотрел…
Джульетта почувствовала, что у нее снова наворачиваются слезы. Она достала из кармана письмо Скотти, переписанное на обороте записки. Ей пришлось напомнить себе, для чего она сюда явилась.
— Просто не в его характере было выбирать легкий путь… — пробормотал Уокер.
— Не в его. Уокер, мне надо обсудить с тобой нечто такое, что не должно выйти за пределы этой комнаты.
Он рассмеялся. Наверное, чтобы не всхлипнуть.
— Как будто я сам отсюда когда-нибудь выхожу.
— Ну, значит, это нельзя обсуждать с кем-либо еще. Вообще ни с кем. Хорошо?
Он кивнул.
— Я не думаю, что Скотти покончил с собой.
Уокер уткнулся лицом в ладони, наклонился и зарыдал. Джульетта встала, подошла к нему, обняла вздрагивающие плечи.
— Я знал это, — всхлипнул он. — Знал, знал.
Он посмотрел на нее. По седой недельной щетине катились слезы.
— Кто это сделал? Они ведь заплатят, да? Скажи, кто это сделал, Джулс.
— Кем бы они ни были, вряд ли им пришлось идти далеко.
— Ай-Ти? Чтоб их черт побрал!
— Уокер, ты должен помочь мне с этим разобраться. Скотти послал мне письмо незадолго до того, как… словом, до того, как был убит.
— Послал тебе письмо?
— Да. Понимаешь, я с ним до этого встречалась — в тот же день, но раньше. Он попросил меня прийти.
— В Ай-Ти?
Она кивнула.
— Я нашла кое-что в компьютере последнего шерифа…
— Холстон. — Уокер склонил голову. — Последний чистильщик. Да, Нокс приносил мне что-то от тебя. Нечто вроде программы. Я ему сказал, что Скотти с ней разберется лучше кого угодно, вот мы и переслали все ему.
— Что ж, ты оказался прав.
Уокер вытер щеки и кивнул:
— Он был умнее любого из нас.
— Знаю. Он сказал мне, что это код программы, создающей очень четкие картинки. Вроде изображений внешнего мира…
Джульетта подождала секунду-другую, чтобы увидеть, как он отреагирует. В большинстве ситуаций было запрещено даже произносить подобные слова. Уокер не шелохнулся. Как она и надеялась, он оказался достаточно стар, чтобы преодолеть детские страхи. И, вероятно, настолько одинок и печален, что ему было плевать на запреты.
— В письме он упомянул что-то о том… вот: «Плотность п-к-с-л не подходит». — Она показала ему копию письма на бумажке.
Уокер схватил свои очки.
— Пиксели, — фыркнул он. — Он написал про точечки, создающие изображение. Каждая точка и есть пиксель. — Он взял у нее письмо и перечитал. — Он пишет, что для него там опасно. — Уокер потер подбородок и покачал головой. — Будь они прокляты!
— Уокер, что за экран может иметь размер восемь на два дюйма? — Джульетта обвела взглядом платы, дисплеи и мотки всяческих проводов, разбросанные по мастерской. — У тебя есть что-нибудь такое?
— Восемь на два? Может, панель для вывода данных, как спереди у сервера, или что-то вроде этого. Самый подходящий размер, чтобы показать пару строк текста, внутреннюю температуру, тактовую частоту… — Он покачал головой. — Но с такой плотностью пикселей этого не сделать. И даже если бы нечто подобное было возможно, то не имело бы смысла. Твой глаз не отличил бы один пиксель от соседнего, даже если бы они сидели у тебя на кончике носа.
Уокер почесал щетину и снова уткнулся в письмо.
— Что за ерунду он пишет насчет ленты и шутки? Что это значит?
Джульетта встала рядом и заглянула в письмо.
— Сама об этом думала. Наверное, он имел в виду термоизоляционную ленту, которую прислал когда-то для меня.
— Кажется, что-то припоминаю про эту историю.
— Помнишь, как мы с нею намучились? Обмотали ею выхлопную трубу, и лента едва не загорелась. Не лента была, а полная дрянь. Кажется, он прислал записку и спросил, доставили ли нам ленту, а я вроде бы ответила, мол, спасибо, доставили, только эта лента не могла бы самоуничтожиться лучше, даже если бы ее специально такой сделали.
— Это и была та самая шутка?
Уокер развернулся на стуле и уперся локтями в стол. Он впился взглядом в рукописные буквы, словно это было лицо самого Скотти, его молодого ученика, пришедшего к нему в последний раз, чтобы сообщить нечто важное.
— И он пишет, что моя шутка оказалась правдой, — заметила Джульетта. — Я последние три часа не могла уснуть, думая об этом. До смерти хотелось с кем-то поговорить.
Уокер взглянул на нее через плечо, приподняв брови.
— Я не шериф, Уок. И задатков таких у меня нет. Мне не следовало туда уходить. Но я знаю так же точно, как любой из нас: то, что я собираюсь сказать, отправит меня на очистку…
Уокер немедленно встал и куда-то пошел. Джульетта прокляла себя за то, что явилась сюда и разболталась, а не отметилась выходом в первую смену, послав все к черту…
Уокер закрыл дверь в мастерскую и запер ее. Посмотрел на Джульетту и поднял палец, затем подошел к воздушному компрессору и вытянул из него шланг. Наконец он включил компрессор, который начал гнать воздух через шланг с ровным и громким шипением. Уокер вернулся к столу под жуткий грохот и сел. Его глаза умоляли Джульетту продолжать.
— Наверху есть холм с ложбиной, — начала она, чуть повысив голос из-за шума. — Не знаю, как давно ты видел этот холм в последний раз, но там рядом лежат два тела, муж и жена. Если присмотреться внимательнее, то можно увидеть еще с десяток тел чистильщиков по всему холму, все на разной стадии разложения. Большинство, конечно, уже исчезло. Развеялось прахом за долгие годы.
Уокер покачал головой, представив эту картину.
— Сколько уже лет они совершенствуют комбинезоны чистильщиков, чтобы у них появилось больше шансов? Сотни?
Он кивнул.
— И все же ни один из них не ушел дальше того холма. Но еще ни разу не было, чтобы им не хватило времени на очистку.
Уокер поднял голову и встретился с ней взглядом.
— «Твоя шутка оказалась правдой», — проговорил он. — Термолента. Она сделана так, чтобы самостоятельно разрушаться.
Джульетта сжала губы.
— И я так думаю. Но не только лента. Помнишь те прокладки, что мы получили пару лет назад из Ай-Ти? Мы их заказали для водяных насосов, а нам доставили по ошибке не то?
— И мы тогда высмеивали айтишников, что они такие болваны и тупицы…
— Но болванами оказались мы сами, — подхватила Джульетта.
И ей было чертовски приятно сказать это другому человеку — и почувствовать, что ее новые идеи услышаны. И еще она знала, что оказалась права и насчет стоимости электронных писем — кто-то не хотел, чтобы люди общались. Думать-то никому не запрещено — тебя похоронят вместе со всеми мыслями. Но никакого сотрудничества, объединения в группы, обмена идеями быть не должно.
— Думаешь, нас тут внизу держат, потому что нефть рядом? — спросила она Уокера. — Я так не считаю. Больше не считаю. Мне кажется, они держат любого человека с зачатками способностей механика как можно дальше от себя. Есть две цепочки поставок, изготавливаются два варианта материалов и деталей, и все это — в строгом секрете. И кто станет спрашивать с риском, что его отправят на очистку?
— Ты думаешь, они убили Скотти?
Джульетта кивнула.
— Уок, я думаю, что все обстоит намного хуже. — Она наклонилась к нему. Грохотал компрессор, шипел сжатый воздух. — Я думаю, что они убивают всех.
28
В шесть утра Джульетта вышла на работу в первую смену, вновь и вновь мысленно воспроизводя разговор с Уокером. Когда она появилась в диспетчерской, несколько находившихся там техников встретили ее долгими аплодисментами. Нокс лишь зыркнул на нее из угла, вновь став грубоватым и неприветливым. Он уже поздравил ее с возвращением и не собирался делать этого снова.