Пилот особого назначения - Александр Зорич

Он вдруг наклонился через стол и зашептал сквозь сладкую дымную отраву.

– Ведь клоны скоро появятся, Ахилл! Ты это понимаешь?! Что нам делать? Сдаваться? Воевать? Если поднимем лапки вверх, нам этого не простят на родине. Если будем драться – положат всех! Ведь ни одного боевого звездолета! Только флуггеры! Это же не пиратов гонять! Надо эвакуироваться! Отдавай приказ!

– Куда? – спросил полковник.

Простой вопрос поставил подчиненного в тупик.

– Куда ты собрался бежать? Лично ты? На Землю? Мы не имеем права покинуть сектор! По договору с директоратом "Эрмандада" в случае войны приравнивается к строевой части со всеми вытекающими!

– Ладно мы, а как же гражданские?

– А что гражданские? Ни один наш паром без дозаправки не дотянет до центральных секторов. И где ты собрался заправляться? В Синапском поясе? А ты представляешь, что там сейчас творится? Ад кромешный!

– Яхта Антонио Роблеса... – начал было контрразведчик, но сам себя перебил. – А, к дьяволу! В нашем распоряжении есть три грузовых звездолета... Правда, маленьких. Много на них не увезешь, а тут еще стратегические материалы...

– Да, дорогой мой Просперо. Мы в заднице, – констатировал полковник. – Улететь нельзя – там нас по голове не погладят. Оставаться – верная смерть, или плен.

– Так что же делать?

– Просперо, это риторический вопрос, мне на него не ответить.

– Шеф, но просто так сидеть нельзя! Надо что-то предпринимать!

– Не надо.

Де Толедо недоуменно поднял брови.

– Что "не надо"?

– Не надо так меня называть. Я больше не шеф.

В этот момент ожила селекторная связь. Полковник машинально утопил кнопку.

– Сеньор комендант! – раздался голос секретарши. – В районе станции из Х-матрицы вышел авианосец "Дзуйхо"! К нам идут два флуггера, требуют посадку! Вас переключить на диспетчера?

При словах "авианосец "Дзуйхо" Ахилл Мария выпрямился, пристроил сигару в пепельнице.

– Соединяйте! – И уже диспетчеру:

– Немедленно принять флуггеры с "Дзуйхо"!

Потянулось ожидание. Минут через пятнадцать, когда сигара успела догореть до половины, снова раздался голос секретарши.

– Сеньор комендант, к вам курьер с бумагой из Главного Штаба ВКС, или как он называется... Прикажете пустить? Ой, куда вы? Без разрешения нельзя, у сеньора коменданта совещание...

Дверь распахнулась.

Ахилл Мария медленно поднялся с кресла, не веря органам зрения.

– Здравствуйте! Вот и свиделись! – сказал курьер и улыбнулся, как показалось полковнику с искренним дружелюбием.

– Р-р-румянцев, вы? – броня аристократической невозмутимости дала трещину, Ахилл Мария даже подпустил совсем несолидного заикания. – Но мне докладывали, что вы погибли!

– Да вроде живой. Только не пойму: вы так сильно рады, или так сильно разочарованы?

В дверь вошла вторая фигура, также хорошо знакомая Ахиллу Марии. Это был легендарный пилот Комачо Сантуш, отчего-то закованный в армейский летный скафандр "Гранит" с погоном лейтенанта на груди.

– Румянцева из танка не завалишь! Отвечаю! – сказал он и восхищено протянул, сложив губы дудочкой:

– У-у-у, какой красивый эполет! Вас можно поздравить полковником?

Потом он подошел к контрразведчику и фамильярно хлопнул того по плечу, немного не рассчитав усилие электромышц, так что Просперо де Толедо едва не вылетел из кресла.

– Здорово, Просперо! Ты, я гляжу, все еще ходишь Патроклом при нашем Ахилле?

– Сантуш?! – отозвался тот, восстановив равновесие.

– Господа! – Румянцев прервал затянувшееся приветствие. – Господа! Вы удивлены, и я вас понимаю. Однако мы по делу. Времени мало. Вам, господин полковник, пакет за подписью главнокомандующего Пантелеева.

И тут он дал такого строевого шага, что палуба затряслась. На стол лег официально желтый пакет.

– Приказ о мобилизации. Весь личный состав "Эрмандады" должен немедленно выдвинуться на Махаон. Впрочем, читайте сами. И извольте расписаться о получении.

– Во дает товарищ Иванов! – воскликнул Комачо, когда мы вволю насладились изумлением наших старых знакомцев и покинули кабинет. – Ведь знал же, что именно нам будет приятно вручить эту бумажку! Ты видел их рожи?!

Мы бодро шагали, почти бежали по непривычно пустым и привычно запущенным коридорам рабочих уровней "Тьерра Фуэга". Задача номер один выполнена, нас ждали еще две: отдать приказ о полной эвакуации станции, подготовить взрыв ее же.

Рожами секуридадов я насладился, а как же! Ахилл Мария, вот что значит аристократическая закваска, в конце беседы нашелся и подколол.

– Эвакуацию, полагаю, возглавит управляющий Роблес? Удачи. Советую прихватить с собой пачку детоксина.

– Боюсь, детоксин не поможет, потребуется капельница, – развил мысль тот, кого Сантуш приласкал Патроклом.

Смех смехом, а ситуация сложилась непростая.

Торпедировать такую махину, как "Тьерра Фуэга" было неразумно, о чем прямым текстом заявил кавторанг Кайманов. Мол, столько боеприпаса изведем, а он еще пригодится. Но тут я вспомнил, что на борту имеется абсолютно незаконный склад калифорниевых снарядов для ядерной пушки "Дона Анна". Вот его-то и решили использовать.

Это значит, надо встретится с сеньором Роблесом, передать ему приказ об эвакуации, а заодно отобрать коды на подрыв калифорниевых БЧ. А времени мало, ой как мало! В любую минуту могли показаться клоны...

– Вот что! – сказал на бегу Сантуш. – Ты иди к Роблесу. Дорогу-то помнишь? Я навещу старика Августина, он мужик разумный и в авторитете, поможет с эвакуацией. А потом махну к Пьеру Валье – он заведовал складами с боеприпасом. Ты выясняешь у Роблеса коды и скидываешь их мне на коммуникатор. Встречаемся в ангаре по готовности. Толково?

– Толково, – одобрил я, и мы разделились.

"Вот дожили! – думал ваш покорный слуга, по привычке почесывая затылочный сегмент шлема. – Бармен Августин Фурдик поможет с эвакуацией! Рехнуться! Бармен в авторитете! А управляющий?! Как у него с авторитетом?!"

С авторитетом Антонио Роблеса случилась форменная беда.

Конечно, насчет капельницы де Толедо преувеличил, но что-либо возглавлять он был не в состоянии. Хотя меня узнал, я даже удивился.

– А-а-а, Румянцев! – сказал он, когда я миновал мертвую приемную и вошел в офис. – Ру-у-умянцев, тарам-пам-пам... Зачем пожаловали? Вы уволены, черт возьми!

На столе стояла початая бутыль коньку, а под столом перекатывались еще две – приконченные накануне. Судя по лицу, господин Роблес пил во всю мощь, не покидая рабочего места, часов двенадцать.

– У меня приказ об эвакуации "Тьерра Фуэги". – Я решительно подавил желание всласть пообщаться с бывшим работодателем, так как цейтнот. – Через час отходит последний эвакотранспорт. После чего станция будет взорвана.

– Эвакотранспорт! О, эта музыка! Русский язык! Великий и могучий! Эвакотранспорт! Это словечко придумал ваш знаменитый баталист граф Толстый?

– Толстой, – я зачем-то поправил управляющего. – Мне от вас нужны коды на подрыв калифорниевых снарядов для "Доны Анны". Немедленно.

– Толстой, Толстый... какая разница? А коды – в сейфе, сейф открыт. Забирайте, мне не жалко! Все забирайте!

В чем невозможно отказать Сантушу, так это в оборотистости. В совокупности мы управились за полчаса.

Я воткнул в наручный планшет карту памяти с кодами и передал их Комачо. Тот успел прихватить Пьера Валье за всякое нежное и дежурил в ядерной крюйт-камере.

– Здесь сорок семь снарядов, – сообщил он по рации. – Не успели израсходовать. Шваркнет так, что офисную надстройку придется ловить на Земле!

– Передавай Пьеру привет, – ответил я. – Он на ногах вообще? Тут все, решительно все пьяны! Вся долбаная станция!

– Пьер в порядке. И Августин тоже, хотя очень расстроен. Он в ангаре, или уже на пароме.

– Хорошо, активируй снаряды на синхронный подрыв, встречаемся у истребителей.

Флуггеры сновали туда-сюда, до станции и обратно к авианосцу.

Четыре парома, которым случилось оказаться на станции, загружались под завязку всем, что можно быстро утащить. Людей укладывали во флуггеры чуть не штабелями. Еще бы, жить хотелось всем!

Ангарная палуба превратилась в подлинный Вавилон. В библейском смысле. Толпу некому было образумить и упорядочить, так как "Эрмандада" сама отваливала – хотя и гораздо более организованно, само собой. Эрмандадовцам требовалось не просто сбежать, но сбежать с оружием, которое было так нужно на Махаоне.

Возле "Кассиопеи" под погрузкой я увидел знакомого толстяка. Бармен Августин Фурдик собственной персоной стоял... какой-то весь съежившийся. Он меня тоже увидел, узнал и вместо "здравствуй" принялся ныть.

– Андрэ, вот беда! Проклятая война!

– И не говори, – посочувствовал я. – Кстати, привет. Рад видеть в добром здравии.