Чужой. Сердитый. Горячий (СИ) - Тиган Линетт

— Дорогая! — его голос, как раскат грома. Максим заходит за угол дома, и, увидев меня в обществе Эльдара, расплывается в улыбке. — Малышка, на улице ужасный холод, тебе лучше зайти в дом, — я замечаю, как Гордеев обращает внимание на полковника, на расстояние между нами и общее настроение.

Несмотря на улыбку Максима, его глаза холодны. Не понравилось, он недоволен моим сближением с телохранителем, но при мне не поддает виду. Скрывает чувства и эмоции… Ещё несколько недель назад он бы выдернул меня за руку из-за стола и объяснил на повышенных тонах, что я не имею права на разговоры с охраной.

— Но мне здесь так нравится, — я мечтательно улыбаюсь, натягивая плед повыше. — Уютно, а милая женщина заварила мне горячий чай, ты только попробуй! — я заботливо поддаю ему чашечку немного остывшего чая, присевшему рядом мужчине.

Эльдар недовольно на меня зыркнул, а муж, как ни в чем не бывало, отпивает несколько маленьких глоточков чая.

Странно. Что же такого в том чае, отчего меня предостерегает Эльдар, но Максим спокойно выпивает напиток?

— Малышка, ты, как всегда, удивительно заботлива, — мне становится липко от такой лести, ведь пока он пробует чай, я представляю, что в чашке нечто смертельное, чем он поперхнется и скатится к моим ногами. Последнее время меня посещают весьма мрачные мысли. — И впрямь вкусно, — кивает он, и жестом собственника кладет руку мне на бедро. — Я вас перебил. О чем беседовали?

Телохранитель набрал в грудь воздуха и посмотрел на меня. И пока он подыскивает ответ, я говорю непонятно что:

— Я спрашивала у Эльдара немного о своей жизни… Извини, я постеснялась у тебя спросить… — о чем речь? Что я должна ему сказать?!

Я поджимаю губы, несколько раз поднимая и опуская глаза, и Максим оказывается ужасно заинтригован.

— Ты не должна смущаться, от мужа у тебя не может быть секретов, — он направляет мои мысли по определенному пути. Его напрягает мое молчание, а я судорожно ищу, что ответить. Надо же было ляпнуть первое, что придет в голову! — Эльдар, будь добр, оставь нас наедине, — Максим неправильно расшифровывает мой умоляющий взгляд, направленный на телохранителя, и отправляет мужчину прочь.

Черт!

— Малышка, раньше ты не была такой скромной, — моей холодной щеки касается горячая рука, нагретая об чашку чая. — В чем твой вопрос?

— Я была стервой, да? — едва нахожу повод, с которым я могла обратиться к доверенному человеку в доме, работающий на чету Гордеевых. Максим непонимающе прищурился. — Почему вся обслуга меня так боится? Они даже глаз на меня не поднимают. Я слишком требовательная?

— В нашем доме так принято, — удивился мужчина. — Ярослава, не обращай внимание на подобное. Ты никогда и никого словом дурным не оскорбила, — и снова лжет, ведь когда я не могла сорваться на Гордеева после его выходок, я срывалась на обслуге.

На телохранителей кидалась с кулаками, горничным разбивала сервизы, еду повара отказывалась есть и принципиально молча слушала, как несколько раз Гордеев осадил при мне невинного мужчину, полагаясь на мою совесть. Зря, она спала, как и у каждого человека в этом доме, когда я умоляла мужа оставить меня в покое в пределах спальни.

Да, я ещё та бесчувственная сука, но ей пришлось стать, иначе бы я потеряла саму себя в круговороте супружеской жизни.

— Но почему…

— Ярослава, я не позволяю рабочему персоналу забывать, кто им дает крышу над головой, еду и заработок, — вполне спокойно объясняет мне очевидные вещи, к которым я давно привыкла и перестала обращать внимание.

Мы замолчали, но при этом внимательно друг на друга посмотрели. Максим поглаживает мою щеку и шею, отчего я смущенно улыбнулась, опустив глаза. Оказывается, играть наивную скромницу проще, чем стоять против течения… Но рано или поздно Гордееву надоедают однообразные игры, и он начинает провоцировать на эмоции — так было всегда.

Если бы я потеряла память, у Максима был настоящий шанс начать все заново… Заново разбить мне сердце и истязать тело. Но такого больше не произойдет, я буду держаться от него как можно дальше.

Уже во вторник, осталось совсем немного…

— Малышка, ты меня очаровываешь, — он ко мне медленно тянется, и я понимаю, чего именно хочет муж, из-за чего широко раскрываю глаза, изумившись его прыткости.

Я, переполняемая эмоциями, очень осторожно пробую отодвинуться назад и сразу ощутила крепкую хватку на затылке. Неужели посмеет?

Его взгляд мгновенно становится жестким, угрожающим.

— Ярослава, ты должна понимать, что я не намерен каждый раз… — он осекается, когда мы оба слышим, как открываются ворота и на территорию заезжает несколько иномарок.

Максим отстраняется от меня и мгновенно встает на ноги, при этом я улавливаю тот момент, когда мужчина сжимает прочные кулаки. Что-то не так.

— Господин Гордеев, — приближается к нам запыханный мужчина, один из охраны периметра. — Вы просили поставить вас в известность, когда приедет ваш отец. Простите, я не успел предупредить. Его телохранители стали открыто угрожать нам оружием, и я…

— Замолчи! — рявкнул муж, раздраженный бессилием собственной охраны. Я нахмурилась, понимая, что при желании Гордеева-старшего его никто не остановит. Это уже серьезное заявление. Муж не в духе. — Эльдар!

— Я здесь, Максим Викторович, — раздалось за нашими спинами.

Гордеев облегчено выдохнул.

— Извини, дорогая, но Эльдар проводит тебя в спальню, — он торопит меня, поднимает на ноги и поправляет плед, чтобы он не волочился по земле.

— Но, Максим, постой. Я не ослышалась, приехал твой отец? Ты нас уже знакомил? Я его не помню. Это будет невежливо, если я уйду, — его лицо надо было видеть!

Гордеев злющий, как дьявол, но сказать ничего не может, а внутри точно взрывается от ярости и моей настойчивости.

— Ярослава, делай так, как я прошу тебя, — и вроде его голос стал нежнее, но он грубо одернул меня под локоть и буквально передал в руки полковника. — Они не должны увидеться.

— Как прикажете, — покорно произносит Эльдар, и, положив руку мне на спину, ведет в сторону дома, заходя со стороны веранды через кухню, игнорируя главный вход.

— Обязательно было его провоцировать? — непонимающе спрашивает мужчина, но я отмалчиваюсь, не решаясь с ним спорить или объяснять свои мотивы.

Последнюю неделю Эльдар буквально ходит по моим пятам, став немного назойливым. Но разве я могу сказать ему нечто подобное? Нет, только не этому человеку. Я его уважаю, и он один из нескольких людей, которые готовы протянуть мне руку помощи, когда все отвернулись.

Он ведёт себя, как мой отец. Мягче, конечно, но не менее внимателен ко всему, что я говорю и делаю, чем нервирует. Первым делом, когда я окажусь дома, хочу забиться в угол своей детской комнаты родительской квартиры, чтобы никто за мной не наблюдал, пока я буду искать свое спокойствие и осознание безопасности.

— Вы играете с огнем, Ярослава, — он снимает с моих плеч плед, складывая его на весу. — Ради вашей же безопасности — не выходите из спальни. Займитесь своими делами, сложите вещи, и хватит выводить Гордеева на эмоции, — командует мужчина, предостерегающе кинув на меня взгляд.

***

Я не имею понятия, что на данный момент происходило между отцом и сыном. Максим не позволил вступить ему в свой дом, вместо этого они уехали на несколько длительных часов, чему я, разумеется, была рада.

За это время я успела привести свои мысли в порядок, собрала рюкзак с вещами, едва впихнув в него все необходимое и спрятала под кроватью. И я все никак не могла утолить свой интерес, вспоминая о том чае, который Эльдар посоветовал не пить, а Максим словно и не зная ничего о некоторых особенностях горячего напитка, выпил половину содержимого. Что за добавки были в чашке чая?

Мой муж успел ровно к ужину, разделив со мной трапезу. Максим держался хорошо, и совершенно непохоже, что он провел такое длительное время в обществе своего отца после всего произошедшего. Напротив, у него даже появился аппетит к сладкому маленькому кексу и болтливость, которая меня утомила.