Наследники Ассарта - Владимир Михайлов

То же самое произошло и с остальными.

Те четверо, что только что сладко спали, через мгновение оказались уже на ногах и были готовы к действию.

– Берем машину? – спросил Питек деловито.

Рыцарь покачал головой:

– Ни к чему. Нам сейчас – в разные стороны. Выходим. Вот разве что ранцы захватим – для скорости могут понадобиться.

Ранец-ракеты разобрали без суеты, но надевать пока не стали. Задние двери отворили без труда. Снаружи светало. Серая полоса дороги убегала назад. Скорость была не очень большой; наверное, водитель приустал за ночь и не хотел рисковать.

Питек выглянул из задней двери, чтобы лучше осмотреть окрестности. И едва слышно присвистнул.

– Что там? – немедленно спросил Рыцарь.

– Боюсь, – проговорил Питек, – что мы немного поторопились с этими ребятами.

И он кивнул в сторону обездвиженных тарменаров.

– Пожалуй, они могли бы еще пригодиться.

– Короче!

– Дорога впереди перегорожена. Груда валунов.

Уве-Йорген выглянул и сам.

– Умело, – оценил он. – Дорога как раз идет в выемке. На кривой не объехать.

– Водитель что – тоже уснул? – пробормотал Георгий. – Пора бы и…

Он не закончил: словно услышав его, водитель нажал на тормоза. Одновременно его голос прозвучал из динамика:

– Парни, засада! Если нет других мнений, я разворачиваюсь, пока по нам еще не стреляют.

– Бесполезно, шофер! – громко ответил ему Рыцарь. – Позади уже городят баррикаду. Останови. Мы выйдем.

– Кто там? Кто говорит?

– Свои, парень, – ответил уже индеец. – Не бойся, тут все в порядке. Виляй по дороге и стреляй – когда увидишь куда. Только не останавливайся, сразу станешь целью.

Водитель выругался. Но послушался: машина завиляла из стороны в сторону.

– Оружие проверили? – спросил Рыцарь. – Рожки, гранаты? Тогда – пошли. В воздух, и огонь сверху, кто бы там ни был.

Прыгнули, Рыцарь – последним. Встали, отряхиваясь. Сразу же включили ранцы-ракеты. Взвились.

– Видите их?

– Видим и слышим, – усмехнулся Питек.

И в самом деле: внизу уже заиграли огоньки автоматных очередей. Прерывистые звуки проникали сквозь свистевший в ушах ветерок.

– Разошлись! – скомандовал Рыцарь. – Огонь со всех румбов!

И, легкими движениями стоп, управлявших рулями, изменив направление, первым зашел для атаки.

7

Засевшие в глубоком кювете вели огонь по машине и никак не ожидали нападения сверху. Пока они соpиентиpовались, семеро из двадцати засевших тут уже выбыли из строя. С опытом поражения летящих целей у людей Миграта было не совсем благополучно. Но, конечно, главная ошибка их заключалась в том, что этот боемобиль они приняли за машину Изара. Правда, и та и другая были одного типа, различались только в деталях, но издали разглядеть это никто и не смог бы.

Две разорвавшиеся на их позициях – по обе стороны полотна – гранаты завершили разгром. Четверо или пятеро уцелевших бросились кто куда, бежали зигзагами, падая, вскакивая и продолжая убегать.

Может быть, если бы они укрывались там, где еще уцелел лес, им повезло бы больше. Однако там – как без труда установила их разведка – уже расположились люди Охранителя. Для отряда Миграта они были просто неизвестными конкурентами. Вступать с ними в бой ради более выигрышной позиции было бессмысленно: противник явно превосходил численностью. Но перехватить Властелина люди Миграта должны были первыми. Они привыкли точно выполнять приказы. Вот и пришлось подстерегать Властелина не в самых удобных условиях.

Будь сам Миграт среди них, он бы такой ошибки, конечно, не допустил. Но его-то с ними и не было.

– Добьем? – спросил Питек, когда все четверо вновь сблизились на расстояние нескольких метров.

– Они не вернутся, – ответил Рыцарь. – Пусть бегут. А мы спокойно приземлимся – посидим на камушках…

Они плавно снизились. Скинули с плеч ранцы не без облегчения: тяжеловаты все же были аппараты, куда проще было летать без них. Однако преждевременно засвечиваться не было нужды.

– Продолжаем так, – сказал Уве-Йорген. – На всякий случай ты, Рука, проводи их сверху, этих партизан, – только не очень маячь. Выпусти облачко. Установи – кто, чьи, где, сколько – ну, не мне тебя учить. Остальным: слушайте задачу. Сразу предупреждаю: каждый додумывает все для себя, выбирает маску, я даю только ожидаемый результат. Первым – Георгий…

Все слушали внимательно, уяснив задачу, каждый кивал. Все заняло не более пяти минут. Под конец Рыцарь сказал:

– Капитан – на своем прежнем месте. В случае чего – связь через него. Как только определитесь – дайте ему свои координаты.

– А потом? – не утерпел Питек.

– Разговоры, – сказал Рыцарь строго. Но, подумав, добавил:

– Об остальном знаю не больше вашего. Надо полагать, обстановка покажет. Значит, так. Сейчас мы все скрытно – по местам. Там сориентируемся: что мы – в первый раз, что ли, с трубкой на крыше?

– А с этим что? – спросил Питек, протянув руку в сторону машины. Боемобиль стоял в полусотне метров, едва не уткнувшись бампером в валуны.

– Пусть постоит, – сказал Рыцарь. – Команда скоро проснется, сами и поработают. Нам недосуг. Вперед – марш.

Лишь через час на дороге появились прибежавшие из города, из Жилища Власти, на помощь тарменары. Но поиски бежавших ни к чему не привели. Четверо словно сквозь землю провалились. Успевшие прийти в себя Черные Тарменары в разговоры особо не вступали, прятали глаза: подоспевшие на помощь были горцы, войско Жемчужины, и оказаться перед ними в таком положении было по меньшей мере унизительно.

Только позже выслали следопытов, но ничего полезного обнаружить не удалось. Капитан Горных Тарменаров с тяжелым сердцем шел докладывать Жемчужине Власти о том, что распоряжение ее осталось не выполненным.

Трудно сказать, что услыхал бы он в ответ; но, к его счастью, Властительницы ни в жилых ее покоях, ни в трапезной (где уже вовсю шла подготовка к предстоящему приему донков) не оказалось, и никто не смог (или не захотел) сказать, где же сейчас ее найти.

Впрочем, тарменар не очень-то и старался.

Глава десятая

1

Хен Гот едва не закричал в голос, когда – как бы в ответ на попытку углубиться во второй нижний уровень лабиринта – оттуда поднялось и полетело прямо на него несколько слабо светящихся и к тому же еще почти совершенно прозрачных фигур примерно в человеческий рост. Он сжался в комок на самом краешке провала, ожидая немедленной гибели, потому что решил, что наткнулся на какое-то новое, ему не известное средство охраны нижних ярусов (он не столько знал, сколько догадывался, что существовало их там не два и не три), и сейчас он, не приняв мер предосторожности (да он и не знал их), будет уничтожен – сожжен, размазан по полу или разорван в клочья. Голова вдруг стала – почудилось ему – совершенно пустой, просторной, ни одной мысли не осталось в ней – только страх, да и то не в голове он был, а где-то под желудком. Только и мог он, что смотреть на приближающиеся привидения и что-то непонятное, содержания не имеющее вышептывать вмиг посиневшими губами.

Обошлось, однако. Как воздушные пузыри, поднимающиеся с илистого дна, фигуры проскользнули мимо него со странным шорохом, походившим на легкое потрескивание, – пролетели без последствий. Один только из них – последним двигавшийся, – проплывая вверх, чуть замедлился, поравнявшись с его головой и (показалось на одно лишь мгновение) вдруг заполнил ее, так что застучало в висках – но тут же ощущение прошло, фантом же, пахнув на историка холодом, пустился догонять своих; они поднялись примерно на метр над уровнем пола, на миг замерли – и плавно двинулись по коридору в сторону, откуда пришел сам Хен Гот: к выходу, значит. Почти сразу же оттуда послышался сдавленный возглас и торопливые, убегающие шаги. Но это историка уже не волновало: раз уж сейчас с ним ничего не стряслось, то чего еще оставалось бояться? Тем более, что механизм, приведенный им в действие, продолжал исправно работать.

Хен Гот терпеливо обождал, пока плита над его головой не опустится на место, восстанавливая непрерывность пола. Как он и ожидал, здесь не было полной темноты; существовал свет, хотя и очень слабый, однако его было достаточно для постепенно адаптировавшихся глаз. То не было, разумеется, электричество; но в этой части хода, как было известно историку, с древних времен жили, размножались (хотя и ограниченно) светящиеся бактерии. В верхних, открытых для сухого воздуха ходах они давно уже вымерли: для жизни этому штамму требовалась влага. А тут, в первом нижнем ярусе, ее было достаточно: невдалеке протекал подземный ручеек. Правда, дышать в чересчур влажном и теплом воздухе было труднее, чем на верхнем, пусть и подземном, но хорошо вентилировавшемся ярусе, откуда он только что спустился. Но зато не приходилось брести совсем уж вслепую.

Прежде он бывал здесь только один раз: за неделю, пока незадолго до Десанта Композиторы Истории приводили в порядок привезенные с других планет родословные чужих вельмож, перетягивая их на Ассартскую колодку, Хен Гот, получив разрешение самого Властелина, успел если не разобраться в планах Лабиринта (просто потому, что таковых не существовало), то во всяком случае исследовать несколько ходов из числа тех, которыми совсем или почти не пользовались. Тогда, в числе прочего, он наткнулся и на этот скрытый переход и при первом знакомстве чуть не погиб: он шел по верхнему туннелю – и вдруг пол под ногами начал быстро опускаться, и историк заскользил вниз, в открывающуюся пустоту. К счастью, в последнее мгновение он увидел, что кроме колодца, в который он вот-вот упадет, внизу существует окружающая жерло провала кольцевидная площадка, почти в метр шириной, и на ней-то возможно было удержаться. Уже падая, он перевернулся в воздухе, грудью и животом упал на плоскость и, судорожно дергаясь, на нее вылез. Несколько придя в себя, стал оглядываться – и обнаружил, кроме прочего, систему рычагов, при помощи которой – как он, хотя и не сразу, сообразил – можно было ловушку использовать и в качестве входа в нижние ярусы. Потом, наверху, ему пришлось повозиться, пока он не обнаружил свободно лежавший в кладке камень, который и приводил в действие систему рычагов и противовесов. Правда, в тот раз ему довелось поблуждать, пока он не нашел нормального выхода в верхний ярус и оттуда – в само Жилище Власти; зато сейчас Хен Гот мог действовать вполне уверенно.