Вечность - Деверо Джуд

Тем спросил, читала ли Кэрри письмо отца.

Кэрри же в это время могла думать только о письме Норы, поэтому она ответила утвердительно, добавив, что именно поэтому она собирается навсегда покинуть Колорадо.

Уходя из магазина, дети выглядели как больные, уставшие старички, повидавшие слишком много горя в жизни.

Проводив их, Кэрри отправилась в маленький домик за магазином, который снимала, и плакала до тех пор, пока не забылась сном. Ее не волновали ни ее служащие, ни покупатели.

Сегодня утром она должна была встречать дилижанс брата. ‘Ринга был, пожалуй, последним человеком на земле из тех, кого ей хотелось бы сейчас видеть. Может, он и не станет нудить: «Я же тебе говорил», — но именно это она прочтет в его глазах. Он всегда считал ее легкомысленной и избалованной, и ее теперешнее положение служило лишним доказательством его правоты.

Надев капор, Кэрри даже не позаботилась о том, чтобы, как обычно, завязать ленты под подбородком кокетливым бантом. Ее совершенно не интересовало, как она выглядит.

Идя на станцию, она не глядела на тех, кто здоровался с ней, и не отвечала на приветствия.

Единственное, чего хотелось Кэрри — чтобы все быстрее закончилось, чтобы она скорее встретила брата и он увез ее обратно в Мэн. «О, когда я наконец вернусь в семью! — думала она. — Когда я снова буду маленькой девочкой, игрушкой, любимицей, когда наконец я окажусь там, где мне больше не будет нужна своя маленькая семья и мужчина, который бы любил только меня». Собственно, она никогда и не имела этого.

Кэрри пришла на станцию за полчаса до прибытия дилижанса, и начальник станции рассмеялся, увидев ее.

— Этот дилижанс ни разу за последние несколько лет не прибывал точно по расписанию и, конечно, не прибудет и сегодня. Я слыхал, у них неприятности с индейцами. Возможно, нам следует ожидать его через несколько дней.

Кэрри даже не удостоила его взглядом.

— Мой брат позаботится о том, чтобы дилижанс пришел по расписанию, — устало сказала она и присела на скамейку.

Подобное заявление заставило начальника станции расхохотаться, и он покинул свой пост, спеша, вне всякого сомнения, пересказать свой разговор с Кэрри соседям.

Как только он вышел за дверь, вбежал Джош.

— Боже мой, да это никак муж Норы? — прошипела Кэрри и отвернулась, уставившись в стенку.

Джош присел рядом с ней и взял ее руку в свои, но Кэрри вырвалась.

— Кэрри, я кое-чему научился у тебя. Ты никогда не признаешь поражений. Никогда. — Обняв Кэрри за плечи, Джош развернул ее лицом к себе.

— Иногда приходится признать. — Кэрри снова попыталась вырваться, но Джош не отпустил ее.

— Я не говорил тебе о Норе потому, что навсегда вычеркнул ее из своей жизни, думал, что она окончательно оставила меня в покое. Это же так просто. Ты ведь читала письмо. Я считал, что развод — дело законченное, потому что, как мне казалось, подписал уже все нужные бумаги. Я думал, что достаточно заплатил, чтобы даже эта женщина была удовлетворена.

— И что же ты отдал ей? Всю свою любовь?

— Нора не хотела любви. У нее были другие запросы. Деньги, вот что ее интересовало. И я отдал ей все, до последнего пенни. Даже когда я продал то имущество, которое у меня еще оставалось, вплоть до своей одежды, чтобы избавиться от Норы и оставить себе детей, она все еще была недовольна.

— Ей был нужен ты, — сказала Кэрри.

Джош улыбнулся:

— Ты — единственная, кому я нужен. Я нужен тебе, несмотря на мой дурной характер и на то, что я никудышный фермер. Тебе нужен я сам и мои дети, а вовсе не то, что я мог бы дать тебе, кроме, пожалуй, любви, страстной, всепоглощающей.

— Замолчи, — тихо сказала она и заплакала.

— Кэрри, мне очень жаль, что все так получилось. Мне стыдно за то, что я недооценил тебя и считал глупышкой. — Он улыбнулся, заметив ее протестующий взгляд. — Но как ты можешь осуждать меня? Ты слишком хороша собой, чтобы мужчина, глядя на тебя, мог предположить, что у тебя еще есть и ум. Весь мой предыдущий опыт свидетельствовал о том, что красивые девушки ни о ком и ни о чем, кроме себя, не думают.

— Твоя жена красива?

— Моя бывшая жена. Нет, Нора не слишком хороша собой. — Джош развязал ленту капора, затянутую узлом под подбородком Кэрри, и вновь завязал ее красивым бантом. — Я не люблю Нору. И не уверен, что когда-нибудь любил.

— Но она — мать твоих детей.

— Ну, она не была мне противна.

Услыхав это, Кэрри попыталась встать с места, но он не пустил ее.

— Какое значение это имеет теперь? Я люблю тебя и хочу жениться на тебе. Я хочу, чтобы ты навсегда осталась со мной и детьми. Ведь это отвечает и твоим желаниям? Ты хотела этого с тех пор, как впервые увидала нас, правда?

И снова взгляд Кэрри выдал ее. — Не думаю, чтобы меня привлекла подобная перспектива. Ты лгал мне.

— Я не лгал. Я думал, мы разведены. Вчерашнее письмо было для меня такой же неожиданностью, как и для тебя.

Кэрри молчала. Джош привлек ее к себе, и через секунду она уже растворилась в его объятиях.

— Мой брат…

Он провел рукой по ее волосам.

— Предоставь объяснение с твоим братом мне.

— Ты не знаешь его. Ему очень не понравится, что я вышла замуж за человека, который уже женат.

— Не говоря уже о том, что у тебя от этого негодяя будет ребенок, — тихо добавил Джош.

Кэрри показалось, что у нее остановилось сердце. Не нужно было спрашивать, как он узнал об этом, поскольку она трижды на этой неделе хлопалась в обморок. И не вызывало сомнений то, что о причине этих обмороков судачит уже половина городка.

— Я нужна тебе из-за ребенка?

— Да, конечно. Ты нужна мне только из-за ребенка. Разве ты еще не поняла, что я коллекционирую детей? С ними так хорошо. В моем обществе дети только и делают, что смеются. Неужели тебе не приходит в голову, что ты можешь быть нужна мне потому, что сама мысль о жизни без тебя делает меня несчастным? Кэрри, — прошептал он, — не оставляй меня, пожалуйста.

Тут она обняла его, и он поцеловал ее, сначала нежно, а затем все более страстно.

— Когда приедет твой брат — сегодня или завтра, или еще когда-нибудь, — Джош приложил палец к губам Кэрри, не давая ей заговорить, — положись на меня. Я сделаю так, что он подумает, будто мы счастливейшая супружеская пара в мире и что между нами никогда не было никаких ссор и размолвок. Кто знает, может, в ближайшие три дня дилижанс и не появится. К тому времени Нора приедет и уедет, мы уже поженимся, и все будет в полном порядке — все, кроме моего кукурузного поля.

— Моему брату не будет никакого дела до твоей противной старой червивой кукурузы, если я буду счастлива, если… — Тут Кэрри взглянула на приколотые к груди часики. — Дилижанс будет здесь через десять минут, и на нем приедет мой брат.

Джош покровительственно улыбнулся.

— Ну что ж, если он приедет, я с ним разберусь. Если он пожелает, чтобы мы заново поженились, то мы протянем время до тех пор, пока Нора не предоставит мне все бумаги и мой бракоразводный процесс не будет завершен. Это займет самое большее сутки. — Тут он взял ее за подбородок и заставил поднять на него глаза. — Ты можешь простить меня? За Нору? Я не хотел говорить тебе, что мой первый брак оказался неудачным. Но ты не винишь меня за это, правда ведь? Я думал, что одной моей кукурузы уже вполне достаточно, чтобы я выглядел в твоих глазах неудачником.

— Ты вовсе не неудачник.

Он поцеловал ее.

— Ты даже не представляешь, что это для меня значит. В первый раз с тех пор, как на меня свалилась эта чертова ферма, я хоть в чьих-то глазах не выгляжу неудачником.

— Я знала, что нужна тебе.

— А я был слишком глуп, чтобы понять это, — признался он и наклонился, чтобы поцеловать ее, но тут Кэрри подняла голову и прислушалась:

— Это дилижанс.

Высвободившись из объятий Джоша, она встала и вышла.

Джош, улыбаясь, остался сидеть. Она так безоговорочно верила людям. Нет, нельзя быть такой наивной и доверчивой — теперь она была искренне убеждена, что дилижанс прибудет вовремя, ровно в четыре.