Одиночки. Найти любовь в сети (СИ) - Крымова Юлия

И, по-видимому, моё чистосердечное признание помогло заручиться его негласной поддержкой.

— Хорошо, — выдавливает из себя Агата.

Несмотря на сплошной лёд в её голосе, мне вдруг становится действительно хорошо. Словно я поднялся на очередную нереальную высоту. Взобрался на вершину и наконец-то могу отдышаться.

Только кто бы мне дал это сделать? По выражению лица Агаты понятно, что легко не будет. Она планирует превратить меня в отбивную, а не отлюбить нежно.

Агата взбирается на ринг и я, перекинув ногу через канат, проделываю то же самое.

— Что ты тут забыл? — шипит, занося удар.

Чудом уворачиваюсь и не могу оторвать от неё влюбленного взгляда. Настоящая дикая Амазонка. Подбородок вздёрнут. В глазах предупреждение держаться от неё подальше.

Только я уже успел узнать, насколько она бывает нежной домашней кошечкой. Поэтому не намерен отступать.

— Хочу поговорить.

— О чём? — удивлённо вскидывает брови.

Хороший вопрос. Всю неделю я был зациклен на поисках своей пропажи. Составлял в голове логические цепочки и вспоминал малейшие детали, которые способны привести меня к ней.

До ломоты под рёбрами, мне хотелось её увидеть.

Я закидывал сообщениями Кристину, требуя дать контакты Агаты.

Однако её подруга упрямо меня игнорировала.

Но вот, наконец-то я смотрю на девушку-мечты.

В голове ни единой мысли, что говорить.

Речь я совершенно не готовил.

А извиняться особо не умею. Не приходилось. Как и признаваться в любви.

— Вообще, зря ты пришёл. Нам нечего с тобой обсуждать, — отвечает вместо меня.

— Просто хотя бы выслушай. Даже приговорённым к смертной казни дают последнее слово.

— У тебя времени ровно столько, сколько ты продержишься на ринге, — проговаривает и одновременно поддаётся вперёд, выставляя левую руку.

Я ожидал хук справа. Поэтому не успеваю выставить блок.

«Аууууч» проглатываю молча.

— Хороший удар, — потираю ноющее плечо.

Кто там говорил, что за счастье надо бороться? Не это ли вы имели в виду?

— Ага. Марат полгода ставил. Советую скорее озвучивать, что хотел.

— Я был одержим идеей тебя найти, а когда увидел, забыл все слова.

— Не очень эффективно ты используешь своё время, — заносит полусогнутую ногу, вынуждая меня отпрыгнуть. — Откуда у тебя адрес школы?

— Ты сама мне его дала. Когда прислала одно единственное фото, сделанное тут, — поясняю, глядя на ползущие вверх брови. — В сотый раз пересматривая снимок, я вдруг заметил на заднем плане афишу с названием клуба. Правда, сначала пришлось заглянуть в парочку других. Ведь изображение было размытым.

— И зачем я тебе понадобилась? — вопрос, в котором нет ни капли любопытства. Лишь сплошное недоверие.

— Я… Хотел сказать…

Черт…Почему так сложно то?

«Прости. Я виноват». Она и так это знает.

«Кажется я в тебя влюбился».

Ответит: «Поздравляю! Ничем не могу помочь».

Тогда что обычно говорят в таких случаях?

Неожиданно Агата делает мне подножку, и я, не удержав равновесие, заваливаюсь назад.

Однако, прежде чем рухнуть на ковер, успеваю дернуть её за руку и утянут за собой.

Адский грохот раздаётся по всему залу. Это я, словно полуразваленный шкаф, принимаю горизонтальное положение.

— Ты как? — Агата испуганно распахивает свои красивые глаза.

— Лучше всех, — хриплю, ни капли не лукавя.

Наверное, где-то там мне больно. Но я абсолютно не чувствую этого. У меня обезболивающие практически на всё тело. Такое тёплое и желанное, что согласен падать и падать.

Агата лежит на мне сверху. И всё, о чём получается думать — «Я готов проваляться так всю жизнь».

Её манящие губы слишком близко.

Запах будоражит такие живые воспоминания.

И вообще, всё происходящее кажется совершенно нереальным.

Поэтому, словно во сне, я тянусь и касаюсь мягких губ своими.

Есть шанс отхватить по щекам. Но Агата кажется в не меньшем шоке.

«Люблю» беззвучно признаюсь ей в рот.

И тут же уплываю, когда она неожиданно отвечает на поцелуй.

Всё-таки мой язык умеет доносить информацию лучше, чем я.

Но я тоже обещаю научиться!

Ведь мне посчастливилось найти то, о чём я даже не мечтал.

Девушку, без которой я уже абсолютно не представляю свою жизнь.

Эпилог

— Что там у нас ещё по плану? — заразительно зевая, спрашивает Федя.

На часах почти пять утра. Мы сидим на краю вершины Ак-Кая, что в простонародье переводится Белая Скала, и наблюдаем за тем, как просыпается солнце. Как медленно, абсолютно никуда не торопясь, оно даёт начало новому дню.

Это не первый рассвет, который мы с Федей встречаем вместе. Но по моим личным ощущениям, он особенный.

Картинка перед глазами настолько нереальная, что трудно сдерживать эмоции. Хочется кричать на весь мир, как мне хорошо. Однако чувство гармонии и полного удовлетворения берут вверх, и я лишь крепче прижимаюсь к обнимающему меня парню.

— Эй, что не так? Что за слёзы? — водит кончиком носа по мокрой щеке.

И от этого жеста я начинаю реветь ещё сильнее.

Всё так. Всё до невозможности лучше, чем так.

Я просто боюсь закрыть глаза и проснуться дома в своей удобной кровати. Одна.

А как я скучала за ней вначале нашего путешествия. Лежа в спальнике где-то посреди леса, тосковала за мягкой постелькой.

Но всё прошло, когда я поняла, что в спальном мешке гораздо приятнее засыпать вдвоём. Когда Федя подминает под себя и согревает не только мои вечно мерзнущие конечности, но и всю меня, кажется, лучше места не найти.

— Всё-таки не Каппадокия, да? — спрашивает и одновременно напрягается в ожидании ответа.

Не так давно я проболталась Феде, что раньше мы с Милой любили делать карты желаний. Вырезали из журналов картинки, которые хотели бы видеть в нашем будущем, и клеили их на ненужные обои.

У сестры, в отличие от меня, почти всё сбывалось.

А я … То ли выбирала неправильные рисунки. То ли не так мечтала.

Но, как ни крути, похвастаться хотя бы одним исполненным желанием я не могла.

До сегодняшнего дня.

— Не Каппадокия, — соглашаюсь. — Лучше в миллион раз.

На одной из моих газет, в месте, отведённом для путешествий, был приклеен снимок из журнала, сделанный в Каппадокии на фестивале воздушных шаров.

Поэтому, когда Федя спросил, где бы я хотела побывать, я без раздумий описала ту картинку.

Но то, что я вижу сейчас перед глазами, ничуть ей не уступает.

Десятки разноцветных аэростатов поднимаются в небо, делая его каким-то сказочным. И солнце, что ещё не показалось на горизонте, но уже успело разлить оранжево-розовые краски, лишь усиливает волшебство.

Это не Турция. Это Крым. Рассвет на Белой скале. В объятиях нереального парня. Всё это куда больше, чем я могла мечтать.

— А плачешь почему тогда?

— От счастья.

Да, так бывает! Впервые в жизни я рыдаю не от обиды или грусти. Не от ностальгии за прошлым. А от неуёмной радости.

Во мне столько эндорфина, что он просто не вмещается и выплёскивается через край.

— Тогда у меня ещё сюрприз. Пойдём! — подаёт руку, помогая подняться, и ведёт обратно вниз.

— Мы будем подниматься в небо? — округляю глаза, когда подходим к огромному шару в виде сердца.

— Будем!

А ещё целоваться будем! И мечтать о совместном будущем!

И там, где-то между небом и землёй, в моём персональном раю, Федя наденет мне на палец металлическое колечко, которое вчера за ужином оторвал с обычной консервной банки.

— Приедем домой, купим настоящее, — обещает, смущенно улыбаясь.

Не надо мне никакое другое. Это импровизированное ценнее любого из дорогущего ювелирного магазина. Оно самое, что ни наесть настоящее. Как и наши отношения, что начались не всерьёз на сайте знакомств.

Полгода пролетели, словно один день.

После того как Федя стойко вынес мои издевательства на ринге, мы практически не расставались.